Кое-что о девственности

"Это произошло на даче, в день моего шестнадцатилетия. Ему было 23, ударник одной известной рок-группы. Когда все случилось, он почему-то очень распереживался и выскочил на улицу. Потом вернулся с трагическим выражением лица и принялся мрачно курить одну сигарету за другой. Я уже чувствовала себя почти виноватой и, чтобы как-то его утешить сказала: "Прости, я не хотела! " А он как подскочит на месте: "Как – говорит, – ты еще и не хотела?! "

"Я не хотела, чтобы это случилось так быстро и именно с ним. Хотя он и относился ко мне очень хорошо, но я думала дождаться настоящей любви. Не получилось. Потому что я все-таки довольно много успела ему позволить: мы иногда спали вместе и ласкали друг друга. Этим, может, я бы и ограничилась, но поверила его рассказам о том, что если мужчина в таком возбужденном состоянии не получает от женщины удовлетворения, то может умереть. Он даже книжкой какой-то для убедительности размахивал издали (где, якобы, об этом научно написано). Ну, я же не зверь какой, посочувствовала…"

"Я училась в девятом, он был моим одноклассником, страшно влюбленным. Я хотела этого, потому что как только мы принимались обниматься и целоваться, мне становилось так томно... в общем, этому томленью требовался какой-то выход. И я догадывалась, какой. Он был достаточно деликатен и чуток. Только совершенно неопытен, как и я. Ну нас долго ничего не получалось. Он даже совсем было отчаялся и как-то задумчиво заметил: "М-да-а, а еще говорят, дурное дело не хитрое. .." Но зато потом, когда все наконец у нас получилось, было так здорово, я просто впала в какую-то эйфорию, вскочила на ноги и прыгала на тахте, как на батуте. Пока не разбудила спавшего в соседней комнате папу".

Так разные женщины вспоминают о своем расставании с девственностью. Многие, по ходу допроса с пристрастием, признаются, что пошли на это из любопытства – из, так сказать, неуемного познавательного интереса. Прав был классик, уверяя, что "любопытство доводит женщин до бесстыдства"!
Некоторые, чуждые романтизму особы, правда, говорят, что они перешли из разряда девиц в разряд дам из вполне практических соображений: "Для здоровья полезно".
Те же, что по разным причинам засиделись в девках (кто в силу неоправданно завышенной самооценки, кто из-за ханжеской установки "сначала в загс, потом в постель"), вынуждены были признать, что лет после двадцати трех это становится столь серьезной проблемой, что не дает ни жить, ни учиться, ни умереть спокойно.
Во-первых, в наше время, когда пятнадцатилетние девочки устало сообщают, что секс им уже наскучил, оставаться девицей после двадцати – все равно, что расписываться в собственной неполноценности. Во-вторых, действительно возникают проблемы – если не со здоровьем вообще и психикой в частности, то, по крайней мере, с кожей.

Ваш номер – тринадцать

Существует ли прямая (обратная) связь между кожными проблемами и половой жизнью, науке доподлинно не известно. Между тем, одна моя приятельница, девственница двадцати четырех лет, пройдя сквозь строй медиков разного профиля, в ответ на жалобы о несварении желудка и дурной коже, неизменно получала один рецепт: "Ну ничего, милочка, вот выйдете замуж, и все пройдет!" Пока, озлившись, не бросила в ответ: "А вы попробуйте с такой рожей замуж выйти!"
Ей, строго говоря, досталось поделом. Потому что была слишком расчетлива – все норовила выгодно выйти замуж, подарив супругу "самое дорогое, что у нее есть", вот и просчиталась. Под финал этих бесплодных поисков случилось ей повстречать на своем жизненном пути молодого человека с интригующей фамилией Молибден. Жених он был никакой, но вскружил девушке голову преследовавшей его славой плейбоя и рассказами о собственном исключительно тонком понимании женской физиологии. В том, что Молибден не бахвалится, наша соискательница смогла убедиться, навестив его в маленькой психиатрической клинике, где тот косил от армии. Поднявшись на нужный этаж, она увидела длиннющую очередь из довольно эффектных особ бальзаковского возраста. Вход в палату преграждала распластанная на двери, как на амбразуре, медсестра, кричавшая надрывно: "К Молибдену больше не пущу!" В общем, моя приятельница оказалась в очереди тринадцатой. Число, конечно, несчастливое. Наверное, сам черт ее и попутал, надоумив, что победить в такой конкурентной борьбе ей поможет единственное преимущество – ее девственность, которую она (в отличие от всех остальных потенциальных претенденток) просто так вот не отдаст. Расчет на то, что Молибдена сразит ее неприступность, не оправдался. Он с хорошим аппетитом употребил все тринадцать принесенных ему "передач", довольно быстро выписался из клиники с требовавшимся диагнозом, и был таков.
Бывают случаи и вовсе трагические. Великая актриса Александра Яблочкина, говорят, пребывала в девственницах до старости. Уже на закате жизни она решила поинтересоваться у другой актрисы, а как, собственно, занимаются любовью? Та удовлетворила ее любопытство весьма обстоятельным рассказом. "Как! – воскликнула Яблочкина, – И это все без наркоза?!"

Вечный повод для обмана

Редкой птице удается в наше время донести девственность до супружеского ложа. Впрочем, если верить историческим и литературным свидетельствам, и раньше это было непросто. Известна, например, забавная британская байка о том, как после кончины богатой леди в стройные ряды ожидающих наследства родственников вторглась некая вульгарная особа, объявившая себя также наследницей. Усомнившиеся в правдивости ее слов родственники решили, что без труда уличат нахалку во лжи, благо в фамильном замке под родовыми портретами хранились в стеклянных футлярах окропленные в первую брачную ночь простыни нескольких поколений дам этого рода. "Послать их в лабораторию!" – постановили аристократы, в надежде на скорый анализ ДНК. Каково же было их изумление, когда тестирование пятен с первой простыни показало – гранатовый сок! Со второй – кровь "принесенной в жертву" курицы! Ну и так далее.
Существовавшая ранее жесткая установка на то, что дефлорация до замужества – верх позора, сегодня, безусловно, уже не является столь непреложной. Есть, конечно, на постсоветском пространстве дикие аулы, где до сих пор, например, принято родителям невесты посылать наутро алые цветы (если та оказалась девственницей) или отсылать назад их дочь (если она девственницей не оказалась). Но хотя на долю таких аулов приходится ничтожный процент нашей некогда общей территории, непонятное стремление соблюсти девственность до замужества живуче и во многих других, весьма цивилизованных местах.
Слепое следование этому варварскому представлению о порядочности подчас приводит к тому, что девицы, не намеренные даром тратить время с момента вступления в пору половой зрелости, практикуют весьма успешно самые разнообразные виды секса, кроме традиционного, который практически неизбежно приводит к дефлорации. А потом девицами выходят замуж.

Пионер – значит первый

Мне всегда думалось, что желание мужчины "быть первым" – не более чем миф. Оказалось, это не так. Точнее, не совсем так.
После задушевных разговоров с несколькими представителями сильного пола у меня сложилась определенная картина мужского отношения к девственницам. Для начала, все зависит от того, сколько ей лет. Если меньше двадцати трех, то это интригует и вдохновляет на то, чтобы исполнить благородную роль "первооткрывателя". Если она старше – это вызывает подозрение и мысли о расставленных ловушках (а вдруг, донеся этот "дар" до тебя, она потребует в ответ адекватных героических поступков – вроде бракосочетания). А если ей больше тридцати, то тут вообще стоит держаться подальше – по образному выражению одного моего собеседника, "у такой женщины в голове пустыня".
Лавры "первопроходца", как заверили меня, вовсе не миф. Чрезвычайно лестно чувствовать себя Колумбом, ступающим на никем не освоенный материк. Но тут, правда, есть ряд обстоятельств, которые способны отбить всякую охоту на этот материк ступать: "Стоит представить себе ее лицо, и как она будет отползать от тебя на спине, говорить "нет-нет-нет"... Когда ты в девятом классе, и она – девственница, тебе нет до всего этого никакого дела, и лица ее ты просто не видишь, не до того. А когда ты уже давно не девятиклассник, то слишком хорошо знаешь, как все будет, и слишком хорошо все видишь. Тут и задумаешься – а надо ли?"