Боль всегда с ними, но они продолжают жить

У нас во дворе живет собака, у нее перебиты и не действуют задние лапы, ей больно на них опираться. Она сумела переместить центр тяжести и бегает на двух передних, забыв о том, что собаке положено ходить на четырех. Если бы я этого не видела собственными глазами... Никак не могу отделаться от этой картинки: радостный пес на двух ногах с куском колбасы в зубах. Всем бы такую волю к жизни. Да... наши города рассчитаны на здоровых. Болеешь - сиди дома.

...Светлана В. с детства любила химию. На биохимический факультет госуниверситета поступила без проблем. Получила красный диплом и на распределении оказалась перед выбором: педагогическая деятельность или "ящик". Школа ей опротивела и она отправилась на закрытый химзавод под Новокуйбышевском. Через семь лет ушла. Мало платили. А еще через год совершенно здоровая Света, бегом поднимаясь на свой этаж, вдруг поняла: задыхается. Думала: грипп или бронхит. Потом поднялась температура. Пошла в поликлинику, попала к молоденькому врачу. Он ее послушал, говорит: "У вас одно легкое в лепешку смято. Я вызываю неотложку". Она: "Что за ерунда? Какая неотложка? Я пошла домой". Он прыг к двери и на ключ ее запер. Приехала "скорая", погрузили Свету на носилки и увезли, и диагноз поставили: булезная эмфизема. Легкие, оказывается, очень нежные создания, они могут рваться, в них могут образовываться дыры. И зашить их так же невозможно, как губку. В общем, долго объяснять: результат - вторая группа инвалидности. Теперь Светлана дышит четвертью одного легкого. Все остальное - разрывы. Врачи отпустили ей три года жизни. Сказав, что пересадка новых легких стоит в Штатах 250 тысяч долларов, при том что из 12 после операции выживают только трое. Остается только мечтать.
"С пересадкой легких одни проблемы. Вот бы мне жабры, я бы жила, как Ихтиандр. Посреди комнаты кадушку поставила бы... Может быть, когда-нибудь эти проблемы преодолеют, придумают какие-нибудь резиновые легкие. Вот только жить в эту пору прекрасную... До того как заболела, много раз хотела покончить с собой. То любовь несчастная, то развод, то денег нет, нищета замучила. Сейчас мне все это кажется такой бессмысленной ерундой, не те категории... Хотя нет, вру я. Иногда утром открываешь глаза и понимаешь - жить не хочется. Категорически. Как говорил Бродский: "Жизнь - противная вещь. Ты заметил, чем она кончается?". Что только я с собой не делала, как меня не лечили! Даже кололи вытяжку из эмбриональных тканей за бешеные деньги. Не помогло. Иногда мне кажется, что мне 90 лет (ей - 34 на самом деле). Я целый день лежала, не зажигая света, вокруг меня все бегали, я всех посылала с их заботой и добротой... Теперь мне хочется все время что-то делать: картинки рисую, капусту солю, полки морилкой покрываю, коврики вяжу... Мне кажется, есть люди с предрасположенностью к жизни. Его хоть режь - он все равно радуется. Вот я лежала в больнице рядом с парнем - ни руки, ни ноги не действуют, весь в трубках. Внутри все выпотрошили - саркома. И жить ему несколько недель, и все знали, что он умрет. А весь этаж возле него торчал - и больные, и сестры. И непрекращающийся хохот - это он свои байки травил. Это особый дар. На любом клочке отведенного тебе пространства можно радоваться. Ведь у кого-то всегда есть дом красивее, фигура стройнее и муж лучше. И вот я все думаю: неужели для того чтобы это понять, надо обязательно попасть в беду?..

Мама Насти Р., отпуская ее маленькую в горнолыжную секцию, ужасно тряслась. Все боялась, что дочь себе шею свернет на каком-нибудь спуске крутом. Травмы, конечно, были, но ничего особенного. А в 23-летнем возрасте лихая Настя, кандидат в мастера спорта, на скорости 60 км в час врезалась на своей "копейке" в КамАЗ - лоб в лоб. Это был единственный способ не задавить выбежавшего из автобуса мальчика.
Сотрясение мозга, множество внутренних кровотечений, перелом обеих ног и позвоночника. Кости ног срослись. Задетые обломками позвонков нервы - нет. Паралич. Мама до этой аварии не дожила. Умерла за год до нее. Помогает Насте сестра, которая на 12 лет старше нее. "Я знаю, что никогда не буду ходить, не то что в Альпах кататься. Цепляюсь за что могу. Я все время себе говорю, что я Герой Советского Союза. Не меньше. И еще говорю, что, как баобаб, вросла в это поганое кресло не зря. Потому что обеспечила этому чертовому ребенку возможность и дальше не соблюдать правила дорожного движения. Потом телевизор все время смотрю. У меня теперь все ведущие новостей и передач просто родные для меня люди. Я даже гардероб уже их выучила. И очень радуюсь, когда у дам обновка появляется. За два года прочитала столько, сколько все предыдущие даже на полке не видела. Несколько раз натыкалась по телевизору на передачу про Маки (Московский автомобильный клуб инвалидов). Потрясающие люди. Руки ремешками к рулю пристегнуты и объездили всю Европу на собственных автомобилях. Мне все было интересно, а женщин они туда берут? Там еще одна тетенька говорила, что женщины легче переносят беду, чем мужчины, и быстрее адаптируются к нормальной жизни. Им для этого не требуется условий экстремальнее, чем те, в которых они уже находятся. У меня есть знакомая Вика - одна из 1000 больных церебральным параличом с детства. Время, когда можно было что-то исправить, упустили. Теперь всегда постоянные боли, припадки... Можно я не буду рассказывать? Это ужас, кромешный ужас. Если бы я только знала, как ей помочь. Но не знаю. И кажется, никто не знает".

О том, что тромбофлебит - неприятная штука, Рита знала еще с детства, глядя на маму. Она только никогда не думала, что эта болезнь достанется ей по наследству. В 29 лет Рите отрезали ногу выше колена - тромб закупорил все, что мог, и началась гангрена. "Мне себя безумно жалко. Почему именно я, почему это все со мной случилось, за что? Сижу, смотрю по телевизору какой-нибудь ансамбль Моисеева и плачу: надо же какое у людей здоровье! Коктейль из жалости к себе и зависти к другим сначала разъедал мне душу. Но потом поняла: нельзя мне зацикливаться на этом. Мне иногда помогает мысль "нет предела худшему". Сколько есть на свете людей, которым хуже, чем мне. Вон старик - у него ноги нет. Ему хуже, чем мне. Пенсия 300 рублей и никого нет на свете. Я хоть печатать умею, на хлеб себе зарабатываю. Да мой муж испарился черед две недели после операции. Да, я не могу пойти на танцы, да я замуж вряд ли выйду, но у меня есть друзья. И родители пока не старые. Правда, когда нога болела - эти фантомные боли, ничего не помогало. Боль никакой духовностью, никакими убеждениями не перебьешь. Или святым надо быть. Единственная серьезная гадость - это процедура подтверждения инвалидности. Раз в год нужно пройти кучу комиссий, которые авторитетно заявят: "Нет, у Маргариты такой-то за прошедший год нога не выросла". Значит, пенсия по инвалидности и бесплатный проезд в общественном транспорте полагается.
Я рассказала Рите про ту двуногую собаку. Она мне напоследок - тоже про собак. "Из палаты, где я лежала, в окошко был виден пищеблок. И там все время крутились собаки. Их, видимо, подкарауливали. Все какие-то несчастные, покалеченные, ошпаренные. И вот они лежат в этом мусоре брюхом кверху и греются на солнце. Вот лежит он и радуется этой секунде, хотя его завтра, может, случайная машина задавит. И он это знает не хуже меня. И так я его уважаю... Только как это у них выходит, не знаю. И надо было написать эту глупую сказку про цветик-семицветик? поделиться

Екатерина Славина

14.07.1999