Больная любовь. Кто жертва?

Мое детство прошло вдвоем с матерью. Отец оставил нас, когда мне не было и семи. Всю жизнь окружающие твердили мне, что мать жизнь свою положила на то, чтобы я была ребенком не хуже, чем в полных семьях. А вышло...

Она иногда меня била, нечасто и несильно, но достаточно, чтобы я почувствовала весомость ее слов. Она требовала, чтобы я угадывала то, что она подразумевает... Когда мы спокойно разговаривали, могла неожиданно превратиться в разъяренную волчицу из-за того, что к моей одежде прилипла белая нитка. А начавшаяся вечером тирада заканчивалась далеко за полночь. После чего я проводила ночь в слезах, а мать спокойно спала в своей комнате. Приходя с работы, мать садилась на стул в прихожей и говорила, что не в силах пошевелиться от усталости.

Твердила, что устает из-за меня, а в ответ не получает даже благодарности, и если бы не я, у нее была бы уже и дача, и машина... Она постоянно критиковала меня, даже когда хвалила: "Молодец, получила пятерку. Вот если бы еще маме помогала на отлично...". Когда я однажды спросила ее, почему она сразу набрасывается на меня с руганью, вместо того чтобы попросить сделать что-то, она фыркнула: "Вот еще, буду перед тобой унижаться". Я не требовала общения на равных, я никогда бы не посмела этого сделать. Мне хотелось иметь право на жизнь. Больше всего на свете мне хотелось вырваться из дома. Я стала прикарманивать деньги, выделенные на школьные завтраки. Если мать поручала купить килограмм колбасы, я покупала 800 граммов, а разницу складывала в копилку. Потом... мать нашла тайник и избила меня. Начинать все заново у меня не было сил.

Сейчас, вспоминая детство, я удивляюсь: почему я так и не привыкла к такой жизни? Все вокруг называли меня отвратительным ребенком. Училась я хорошо, но что-то неприятное в моем характере было, что-то неуловимое, но очень существенное. У меня не было ни подруг, ни поклонников. Я не только не целовалась - почти не разговаривала с парнями и не знала, откуда берутся дети. Кто мог мне об этом рассказать? Контакты со сверстниками ограничивались тем, что меня просили либо дать списать, либо объяснить. Мать вечно делала самые мрачные прогнозы насчет моего будущего. Когда я окончила школу, то подтвердила все ее ожидания - не поступила в институт. Устроилась уборщицей на овощную базу. В день первой моей зарплаты произошла жуткая сцена. Я, увы, не собиралась отдавать все деньги моей мамочке. С ней случилась истерика. В ее представлении я упорно сидела на ее шее, не желая оттуда слазить.

Она полагала, что ее шея - мягкая перина и сидеть там - одно удовольствие. Следующим летом я решила снова поступать. Свое поступление в плановый институт я всегда расценивала как чудо. Поселившись в общежитии, я просто задыхалась от счастья. Оно не было связано ни с молодежными посиделками, ни с первой любовью, ни с каким-либо другим атрибутом молодости. Я была счастлива, что обрела право жить. Преодолевать трудности самостоятельной жизни оказалось удивительно легко. Во время учебы я постоянно работала - вахтершей, лаборанткой, гардеробщицей... И это было совсем не трудно, мне казалось: бывает хуже, а это у меня уже бывало. Не буду вдаваться в подробности моих подвигов подробно... Но со временем у меня появилась хорошая работа, жилье, жених и даже дата свадьбы... И все, наверное, было бы прекрасно, если бы я не пригласила мать приехать к нам (делала я это с таким чувством, как будто выполняю свой гражданский долг). Но как только я увидела мать, ком обиды, злости и гнева подступил к моему горлу. С тех пор я не могла ни о чем думать, кроме как о ней... Через несколько месяцев после ее приезда жених бросил меня. Он был не в состоянии терпеть мои маниакальные монологи о ней. Я не виню его в этом. Личная жизнь была разрушена, и я вновь почувствовала себя маленькой забитой девочкой. Мать вновь наложила на меня психологический налог, равный 110 процентам моего душевного дохода...

И я обрушилась на мать как лавина. Ощутила себя на вершине блаженства, когда она наконец-то разрыдалась. Все перевернулось. Я стала мстить матери, как можно больше раздражать ее. Водила мужиков, устраивала пьянки. А она пялилась и моргала, как сова. Теперь я уже упрекала ее, что она разносит тапочками пыль и грязь, бесплатно живет под моей крышей, целыми днями сидит дома и ничего не делает, плохо готовит... Но чем больше я ее пилила, тем больше мне было хуже.

Мне плевать было на деньги, как сварен суп и вычищен унитаз. До меня стал доходить весь ужас положения. Ведь мать была искренна, когда попрекала меня куском хлеба! А я... Я еще больше бесилась, устраивала скандалы и... вдруг осознала, что вновь оказалась рабыней своей матери. Она - заставляет меня разрушать себя и делает из меня противную бабу. Мне не интересны друзья, я не могу ни в кого влюбиться. Упиваюсь издевательством над матерью и поэтому нахожусь в замкнутом круге, из которого нет выхода. Господи, когда же закончится это мое гнусное детство?

Светлана



Я безумно любила свою дочь. Мне всегда хотелось именно девочку... Вышла замуж я рано. В 19 лет. И сразу столкнулась с так называемой "взрослой" и по-настоящему страшной для меня жизнью. Дело в том, что мой муж после свадьбы забрал меня из Тамбова в Самару. Я была предоставлена самой себе. Один на один сразу столкнулась с цинизмом, нелюбовью и унижением. Плюс к этому бытовая неустроенность. Свекровь всегда ненавидела меня по полной программе - считала дармоедкой. А мой Витенька на поверку оказался самым обыкновенным маменькиным сынком. Когда я забеременела, он начал пить. Возвращался домой за полночь, напивался с друзьями. Я пыталась с ним поговорить, но он только затыкал уши. К соседке в гости я ходила с огромным синяком под глазом и отказывалась ей объяснить, что случилось. Меня переполняли эмоции: раздражение сменялось страхом, яростью, а потом чувством вины. И вот на свет появилась Светочка. Мой маленький комочек счастья. Только тогда я радовалась от всего сердца. Шли годы, и горечь и обиду на мужа я молча таила в себе. Однажды Виктор пришел домой в стельку пьяным. Мое замечание привело его в бешенство.

Он порвал на мне ночную рубашку и избил. В ужасе я выбежала на улицу. Мне некуда было идти... Я была в отчаянии. И тогда я решила, что уйду от него. Но судьба меня опередила... через пару месяцев он сам заявил, что бросает меня. Витя нашел другую женщину. Она намного старше его и не имеет претензий к его частым попойкам. Так я осталась опять одна. Хотя, нет: у меня была Светочка и я решила посвятить ей все свои лучшие годы. Я устроилась сразу на три работы. Дома практически не появлялась, крутилась как белка в колесе. Все те деньги, которые я зарабатывала, шли на обустройство квартиры и на дочь.

К тому времени с мужем я официально развелась, дочь пошла в школу. Ей нужно было выглядеть не хуже сверстников. Света, как мне кажется, ни в чем не нуждалась. Но иногда в ее поведении проскальзывали моменты, которым я искренне удивлялась. Когда, например, Света закатывала мне истерики в ответ на мои дельные замечания, или заявляла, что "макароны по-флотски" четвертый день она есть не в собирается. При этом заводилась с пол-оборота и грозилась уйти из дома. "Переходный возраст", - думала я, когда случайно подслушивала телефонные разговоры моей дочери. Главной темой которых всегда являлись мысли о собственной бесполезности.

Света еще в подростковом возрасте была болезненно чувствительна, очень самокритична, ее всегда мучила неуверенность в себе и одиночество. Я уже никогда не старалась лезть к ней со своими расспросами. Да и времени не хватало. С одной работы - на другую. И так каждый день. У меня появилась подруга, у которой я в выходные хотя бы по бутылочке пива могла выпить. Душу, как говорится, излить. Две одинокие женщины, с детьми, жаловались друг другу долгими вечерами. Ладно еще объявлений о знакомстве вместе с ней в газету не дали...

Когда Светка однажды пришла домой слишком поздно, я не сдержалась и ударила ее. Затем еще этот тайник с деньгами обнаружила... Чего ей не хватало? Деньги я ей всегда давала, обута, одета, накормлена. Обидно стало, что она так со мной поступает - неблагодарно.

Я всегда стремилась к благополучию, семейной полноценности. Мне хотелось, чтобы все было, как у людей. А Света как нарочно все делала не так. Была неуправляемой. Не понимала, что ли: на жертвы в личной жизни я иду ради нее.

Роман, начавшийся с сотрудником нашей конторы, зарубила на корню. Вдруг он Светке не понравится? Боялась что-то изменить. А в результате... Дочь поступила в институт, переехала в общежитие. Надо же, я и не заметила, как она повзрослела. С ее уходом образовалась еще большая пустота. Все делалось по инерции, по какому-то определенному шаблону. Встала утром, сготовила, убралась - на работу. Вечером - телевизор и неразогретый ужин. Не женщина, а робот. Дочь же как будто навсегда решила вытравить меня из своей жизни. Она не звонила, не приезжала. Как потом сказала, все делала из принципа. Ей просто не хотелось меня видеть. Травмироваться лишний раз.

Ушам своим не поверила: моя дочь собралась замуж. Приехав к ним, просто обалдела. Какая она молодец! Претендент на руку и сердце оказался неплохим парнем. Дома у нее очень уютно. Ни лишних вещей, ни пылинки. Света приготовила вкусный плов, правда пересолила. Но не в этом суть. Она изменилась, превратилась в цветущую женщину. И я искренне за нее порадовалась. Единственное, когда будущий зять вызвался сходить в магазин и мы остались с ней тет-а-тет, она честно призналась, что всего этого добилась благодаря тому, что меня не было рядом. Как я удержалась, чтобы не ударить ее, сама не знаю. Нет, дочь моя все-таки осталась черствой и эгоистичной девчонкой какой была с детства - с непонятной агрессией по отношению ко мне. Еще попросила, чтобы я ее при нем не называла Светиком.

Всю дорогу домой проплакала в трамвае: чем я заслужила такое отношение дочери? Все лучшее - только ей. И вот итог. Может быть, надо было быть эгоистичнее и думать только о себе?

Зачем она меня мучает? Замуж так и не вышла. Молчит по этому поводу. Взяла моду путаться с сомнительными типами, растрачивать себя как попало. Выпивать стала. Со мной обращается как со старой калошей - выкинуть жалко, но при случае наступить и пинуть надо обязательно. Каждый сверчок - знай свой шесток. Все чаще чувствую себя морально истощенной. Когда же дочка поймет, что нет на свете человека роднее матери? И это будет точкой отсчета моего душевного выздоровления. Или уже поздно?

Антонина Г.



Комментарий психолога



Описанные выше отношения матери и дочери не так уж необычны, как кажется. Это довольно распространенный случай патологического симбиоза, когда люди очень сильно привязаны друг к другу. Но выражается привязанность не положительными, а резко отрицательными способами: гневом, тиранией, агрессией. Люди словно вгрызаются в психологическое пространство друг друга. Здесь нет палачей. Только жертвы, которые в своих поступках порой страшней палачей. Мать - несчастнейшая, глубоко неудовлетворенная жизнью женщина - заполняла разборками с дочерью душевную пустоту. Дочь в детстве - типичная жертва психологического насилия. Роль жертвы делает человека опасным для себя и других, потому что травмирующий детский опыт не дал возможности девочке научиться переживать и проявлять чувства благодарности, жалости, прощения. В лучшем случае он научил ее бороться и отстаивать свое "я". Такие люди часто, несмотря на внешнюю агрессивность, испытывают неуверенность в себе и недоверие к окружающим. Когда дочь стала жить отдельно, это не было избавлением от проблемы, а бегством. Поэтому при воссоединении с матерью все возобновилось. Хотя внешне она уже играла роль "палача", но жизнью ее управляла "жертва" (мать). К сожалению, в таких запущенных случаях лучше всего помогает длительная психотерапия - необходима сильная перестройка личности необходима, чтобы закончилось "это гнусное детство". Оно закончится, когда дочь вместо того, чтобы мстить матери, начнет жить собственной жизнью. Здесь очень важно даже территориально отделиться от матери, но при этом оказывать ей помощь. "Отомстить" матери не удастся никогда - любое зло будет бумерангом возвращаться к дочери. С понимания этого простого факта и начинается душевное исцеление. поделиться

Apple press

29.09.1999