Чашка кофе

Как весна, которая не могла найти себя в этом году – то снег, то солнце – так же не могла найти себя и Леночка. Всё хорошенько взвесить никак не получалось. С одной стороны имелся любовник Владимир. Любовник был значительно старше Леночки, безнадёжно женат, но в постели держался молодцом. С другой стороны имелась подруга Марина. Подруга проживала в Королевской Испании, звала в гости и обещала бросить всех холостых друзей мужа к Леночкиным ногам.

В любовника уже столько было вложено сил и нервов – было жаль потерянного времени. Вроде Леночка и молода, и хороша собой, а всё сидит и сидит любовник в своей семье. Подле – его нарядное насекомое. И ни чем его оттуда не выковыришь...
Подруга Марина считала, что всему виною Леночкин тяжёлый характер. Он мешал как в устройстве личной жизни, так и на работе. Хоть росточком Леночка не вышла и была меньше пуховика, а палец ей в рот класть не рекомендовалось. Коллеги по работе шептались по углам: Елена Витольдовна у нас способна глазами молнии метать и аллигаторов укрощать.
Леночка же считала, что имеет право на плохой характер. «Позволь тебе напомнить, что живу я в России. Так чего больно радоваться и благодушничать, – устало объясняла она Марине по телефону. – На работу устраивают только своих. Кредиты дают только своим. Ставки настолько высоки, что руки опускаютcя. Возьми хоть десять работ – всё равно не заработаешь!»
Девочки созванивались каждое воскресенье. В этот день никто никуда не спешил, да и международный звонок стоил дешевле. Зажав плечом трубку, Леночка одновременно разговаривала и варила обед.
– Я клиентов наших – на машине со свистом стартующих – ненавижу!!! Вваливаются – громкие, разодетые. Начинают качать права.
– Ну и что? – спрашивала Марина.
– А то! Мне столько не платят, чтобы я ТАК нервы трепала. Когда живёшь в недостатке, за всё сама рассчитываешься и отдуваешься, да ещё в такие долги залезаешь – о каком характере можно говорить? Мысль о детях  только и держит на ногах. И если уж я живу в стране, в которой реализуется план вымирания расы, то в долгу не останусь.
Леночка была решительно настроена больше не ходить по жизни с «открытым забралом». И даже девиз себе придумала следующий: «подождать и... лупить со страшной силой».
Марина решила не вникать, кого собирается лупить Леночка, а просто настойчиво звала подругу в Испанию. Звала и заодно взывала к Леночкиной человечности. Умоляла её потренироваться, чтобы хотя бы первое время выглядеть перед иностранными женихами белой и пушистой. Бог с ней, с работой. Тебе хамят – ты хамишь. И наоборот. Русскому человеку к хамству не привыкать. А заморские женихи? «Испанцы – они ж как дети, их никто никогда не пугал, – объясняла Марина. Живут себе под солнцем в благополучной стране и радуются».
– Ты извини, Марин. Мне надо говядину спасать. Я тебе потом перезвоню, – тяжело вздохнув, сказала Лена.
– Кого? Чего? – удивилась такому внезапному повороту событий Марина.
– Говядину. Ты у нас, например, спасаешь мир. Лиза Симпсон спасает Спрингфильд. Это мне дочка вчера объяснила. А я спасаю говядину. Суп я варю.
– А... А на десерт у вас что? – спросила Марина, чтобы получше понять настроение подруги.
– Банка сгущёнки. Именно банка. Потому что сгущёнки там уже нет. Она так быстро испаряется, что у меня есть подозрения, что моя дочка ею умывается.
Леночка к Марине, конечно, прислушивалась. Подруги вместе составляли единство противоположностей и отлично понимали друг друга. Когда-то девочки вместе работали и даже дрались, как воробьи, за корочку хлеба. Потом Леночка сменила работу, а Марина вообще покинула страну. Тут-то Леночка и поняла, что роднее Марины нет у неё никого.
Но иногда Леночке становилось грустно. Ей казалось, что Марина, живя так далеко и в совершенно других условиях, уже не в состоянии понять её проблем. С другой стороны, Леночка понимала то, что хочет сказать Марина. Но измениться, даже самую малость – это сложно. Ради чего? Ради кого? Никому не веришь, и уже практически ни во что...
Марина выждала десять минут и снова позвонила. Не хотела оставлять подругу в непонятном настроении. Так как прошло очень мало времени, то особых приветствий не требовалось.
– Предлагаю устроить «неправильный день».
– А как это? – заинтересовалась Леночка.
– А очень просто. В жизни каждого человека должен быть такой день. Хотя бы раз в месяц надо его себе устраивать. Это когда живёшь не по правилам. Не идёшь на работу – врёшь, что заболела. Не умываешься, не чистишь зубы, не расчёсываешь волосы, целый день ходишь в пижаме. И не дай Бог  проглотить хоть самый маленький кусочек здоровой пищи! Целый день надо питаться тортами, пиццами и гонять чаи.
– Здорово, – выдохнула Леночка.
– Ага. Вот и я говорю. Настроение восстанавливается капитально. Все проблемы отодвигаются на второй план.
– Ты настоящий друг, Марин.
– Я знаю, Ленусь.
Вот теперь разговор можно было заканчивать.

Роман уже битый час болтался на улице. Домой идти не хотелось. Как-то так случилось, что в его жизни накопился комплекс проблем с тупиковым решением и серьёзные претензии к жене. Может, Артёму позвонить? Обсудить всё за кружкой пива... Сор из избы не хочется выносить.
Роман был совершенно измучен кризисом с работой – нигде не хотят нормально платить, зато требуют, чтобы много умел. А ведь раньше такого не было. Бегать по конторам надоело. Со своим делом не клеилось. Роман приходил домой уставший, голова уже туго соображала. Жена сразу совала в руки сына – позаниматься. Если была возможность им не заниматься, Роман садился и писал бизнес-план, но тут сын и мама начинали ссориться, и полчаса Роман был вынужден выслушивать нытье, от которого мысли вообще приходили в ступор. Однажды Роман отказался заниматься с сыном, о чем сразу пожалел. Потом месяц выслушивал от жены, какой он негодяй, бестолковый, неприспособленный к этой жизни и никчёмный отец. Ну ладно бы просто никчёмный отец. А негодяй почему? Зачем смешивать кислое с пресным?
В последние дни Роман как-то поник, жил как во сне. Любимая еда потеряла вкус. Яркий каталог с иномарками больше не радовал глаз. Мечтать не хотелось. Роман эмоционально выгорел. Так бывает, когда горишь и горишь на работе. Год горишь, два горишь. Кажется, что ты незаменим.
Роман взвалил на себя самый сложный проект на предприятии и надорвался. Коллеги не спешили понимать и сопереживать. И вот теперь разочарование убивало, опустились руки. Пользу человечеству не принёс, грандиозный план подзаработать тоже провалился.
Роман уже значительно подмёрз. Температура была минусовая, а он был в демисезонной куртке и кроссовках. Ушёл из дома в том, что первое подвернулось под руку. Лишь бы больше не слышать орущего голоса жены. Надоело слушать, что там у кого-то зарплата вон какая большая. На самом деле, может, только на пару тысяч больше. Cколько их знакомых его зарплате радовались бы! Как настоящему мужику, Роме хотелось самому свою семью кормить, а получалось, что сидел он всё ещё на шее у родителей, хотя давно пора было им помогать. Почему-то никак не получалось достойно жить на одну зарплату. Были бы такие курсы, где этому учат, сразу бы записался.
Роман стал прыгать на одном месте, чтобы хоть как-то согреться. Уже утоптал довольно внушительную площадку. Воробьи на деревьях смотрели с пониманием. Сидели рядочком, ёжились и совершенно его не боялись – маши он хоть руками, хоть ногами. Никто Рому не боялся. Он добрый и мягкий. Джентльмен. Другой давно бы уж жене в глаз дал, но Рома считал, что не стоит с глупой женщиной связываться.
Жене нужна большая квартира. Хотя жили они не под мостом и даже не в коммуналке. Жена хотела гламурной жизни и регулярных выездов на курорт. Все женщины почему-то хотят принца на белом коне. Но не задумываются, что для этого как минимум надо ему соответствовать и стремиться быть принцессой.
Куда-то испарилась их любовь. А ведь когда-то летали они парочкой влюблённых аистов. Кто подрезал им крылья? Когда-то засыпая, они с женой держались за руки, расставаясь на ночь со словами любви. У жены было море обаяния. Она пела, танцевала, шутила. Говорила Роме, что ей нравится, какой он здоровенный мужик, какие у него лапищи и как он хорош в постели.
Теперь же секс стал нужен только ему. И если ЭТО наконец происходило, то только лишь бы он отстал, что его сильно обижало.
Рома даже решил провести эксперимент. Целый месяц не приставал к жене в постели. Наблюдал за ней, словно юный натуралист. Чуть дневник наблюдений не завёл. Пытался понять одно: ей вообще ЭТО надо? И снова Рома пожалел о своём поступке. Понял совершенно отчётливо, что так можно и год прождать.
Можно утешиться и сказать уже избитую фразу, что любовь их разбилась о быт, как разбивается почти у всех.
Теперь Роме понятно стало, почему многие его друзья и знакомые снимали проституток и не принимали все так близко к сердцу. Понятно, что всем хочется романтики. Но когда встречных стремлений не наблюдается, то зачем заморачиваться. Под лежачий камень вода не течет.
Ещё Бог послал Роме классическую тёщу. Её он воспринимал как непреложный бонус к жене и необходимое зло, с которым нужно просто смириться. Тёща напоминала назойливую муху. Она всё время зудела над ухом. Роман даже уже и не пытался вдумываться в смысл тёщиных слов. Только иногда кивал головой. Не то соглашаясь, не то отмахиваясь от надоевшего насекомого. Рома подозревал, что даже тесть не выносил собственную жену и бегал на сторону к молоденькой девочке по имени Леночка. Их разговор Рома случайно услышал по телефону. Рома тестя полностью поддерживал и нисколько его в этом поступке не обвинял.
Роман когда-то увлекался биологией и, наверное, сделал бы много открытий в науке, но нужно было содержать семью. В науке много не платят. Зато его знания со всей уверенностью позволяли ему констатировать тот факт, что его тёща на сто процентов относилась к типу первичноротых животных. Всё было в ней как-то первично - широта души дремала, как в людях каменного века, и налицо был рот, который никогда не закрывался. Роман за свои тридцать пять лет приобрёл уже какой-то жизненный опыт. Он всегда с большим удивлением наблюдал, что многоножки очень распространены среди женской части населения и по распространённости могут считаться самой процветающей группой организмов. Они распространены практически всесветно и всюду играют заметную роль. Роман не был против насекомых. Но тёща не была пчёлкой, опыляющей растения или шёлковым шелкопрядом. Тёща переносила инфекционные заболевания и наносила вред сельскохозяйственным культурам. Иногда Рома брал грех на душу и жалел, что с тёщей ничего не случилось ещё на стадии куколки или личинки.

Роман пытался поговорить с женой обо всем уже много раз. Но всё всегда кончалось одинаково. Он всегда брал всю вину на себя. Он был хронически во всём виноват - это помогало на некоторое время. Жена с неделю ходила по дому с победоносным видом, а потом всё начиналось сначала. Проблемы приходили новой, более сильной волной, а разговаривать об одном и том же надоело обоим.
Иногда Роман пытался быть оптимистом. Он пытался обо всё думать хорошо. Жена однозначно была прекрасной матерью. И даже... женой. Ведь не бросает же она его. Другая бы давно от всех проблем хвостом бы махнула. И вообще Роме всегда нравились женщины с характером.
Но потом реальность возвращала Рому на место. Он понимал, что жену на девяносто девять процентов интересует только сын. Это конечно хорошо, но когда все смотрится с одной точки, то получается коряво. Как будто нет совсем других интересов. Как будто бы нет мужа.
Рома почувствовал, как ему всё надоело. ДЕЙСТВИТЕЛЬНО надоело. Он принял твёрдое решение развестись. Воодушевлённый принятым решением, повернул домой. И хотелось уже согреться. Но тут мысль о сыне остудила его пыл. А как же его малыш? Его гордость, его наследник и просто писаный портрет? Ведь в случае развода дети остаются, как правило, с мамами. А Рома превратится в обычного воскресного папу... Вопрос, как всегда, был отложен до "лучших" времен.

«Ехать – не ехать в эту Испанию? – размышляла Леночка. – Интересно, а какой характер может быть у Володькиной Жужелицы? Пойти рассмотреть, что ль, её поближе». Сказано – сделано. Леночка разорилась на клубную карту и отправилась в бассейн, где, по её сведениям, любила бывать жена Владимира Ивановича.
Леночка ожидала увидеть интересных мужчин, а там оказались в основном бабушки-дедушки. «Видимо, хороших кобелей ещё щенками разобрали», – возвела к небу глаза начинающая разведчица. У Леночки, как обычно, не было настроения.
Нарядное Насекомое (она же Жужелица, она же жена Владимира Ивановича, она же Татьяна Васильевна) сидело в джакузи. Леночка смело плюхнулась рядом. Про себя решила, что для сбора интересующей её информации только поварится минут двадцать в одном котле с бабушками и пойдёт домой. Леночка не продержалась и десяти...
Вечером, взволнованная, отчитывалась перед Мариной:
– Пенсионерка. Но всё туда же: маски, пилинги. Ходит-трясёт телесами и всё замечания какие-то делает. Рассядется с подружками в джакузи и: «тут не прибавляйте и там не крутите». Ну всё, уже думаю, сейчас скажу пару ласковых на тему... не все ли равно, в каком виде помирать? С промассированной спиной или нет. Вообщем, Марин, характер там не лучше моего. Зануда ещё та. А в душевой я вообще чуть не подскользнулась – такой шок пережила. Они с подружками первыми намылись и потом голяком  выстроились перед зеркалом сушить свои редкие пряди! Я и то не решаюсь на подобные инсталляции!
– Лена-а, прикинь, ты тоже когда-нибудь будешь старушкой, – пропела Марина. – И что-то мне подсказывает, что не будешь ты похожа на Мэрилин Монро...
– Я не доживу. Однозначно.
– Доживёшь-доживёшь. И вообще, хватит заниматься ерундой, выслеживаешь всё кого-то. Тут Рафаэль твоей фотографией так заинтересовался. Может, съездим двумя парами – вы и мы – в какое-нибудь путешествие? Только бы тебе его не спугнуть.
– А как я его могу спугнуть?
– Ну, не знаю. Начнёшь, например, корки апельсиновые на чай сушить. В промышленных количествах. Их все равно все не пересушишь. У них апельсинов – как грязи на проспекте Кирова. Или будешь завтракать морепродуктами с пивом. Он сразу решит, что ты беременна. Да, и не плюй через левое плечо всё время. Сглаза они уже давно забыли бояться. Он просто решит, что у тебя со слизистой не в порядке и отведёт тебя к врачу.
– Всё-таки я не пойму... – сказал себе под нос Лена.
– Чего? – удивилась Марина.
– Чего он от неё не уходит...
– Ты опять за своё! – Марина начала злиться. – Они же столько пережили вместе, не знай сколько соли съели.
– Пуд.
– Ну вот видишь, ты и сама всё прекрасно понимаешь. Оставь его, отдай, это не твоё.
– Предлагаю сменить тему, – сказал Леночка, чувствуя, что может запросто рассердиться на Марину.
– Легко. О чём будем говорить? Или о ком?
– Я тут периодически о любви размышляю.
– Да что ты! – сказала Марина с огромным желанием немножко похулиганить.
– Да. Ну так вот. В какой момент ты поняла, что ты любишь своего Антонио?
Марина поняла, что похулиганить не получится, разговор наклёвывается серьёзный.
– На сто процентов мне всё стало ясно в его первый приезд в Россию. Меня так тронуло, что он приехал с мешком муки, риса и чеснока. Думал, что мне здесь кушать нечего.
– А потом?
– Потом был приятно удивлён, найдя в нашем городе следы цивилизации. Подружки пугали меня, что он как мой подъезд увидит – сразу меня бросит. Но нет, не испугался. Он мне всё время готовил какую-то умопомрачительную еду и подавал кофе в постель. То как мы занимались любовью, не поддаётся выражению в буквенных знаках. Спали мы, наверное, за неделю его пребывания в России в общей сложности часов десять. А уж как мы расставались... такой большой и сильный мужчина – он плакал в аэропорту. Я старалась держаться. Но потом остановила машину на обратном пути. Не могла ехать. За неделю мой мир перевернулся с ног на голову и встал обратно. Только уже на другие ноги. Мне было и грустно, и хорошо, и все это волновало бесконечно... потом он мне скинул СМС: "Я приехал мужчиной, а уезжаю мальчишкой семнадцати лет – вот что ты со мной сделала". Я очень переживала, что, может быть, все растает через неделю. Но, как видишь, не растаяло.
На другом конце провода Леночка глотала слёзы.
– Ты серая мышка, Маринка. Вечно дома сидела. А какого мужика отхватила! Да и первый твой муж ничего был.
– Блистательная моя. Давай я сделаю вид, что про мышку я ничего не слышала. А у тебя всё ещё будет хорошо.

Роман очистил от снега кроссовки и повернул по направлению к спортзалу. Одет он был уже практически в форму. Там качали мускулы такие же несчастные мужчины, как он. Только никто в этом не признавался. Они тупо качали свои мускулы, отключив мозг, чтобы не крутить в голове, как вирус, одно и то же кино. Один такой там уже шесть килограмм набрал за одну неделю. Если так дело пойдет, – думал Рома, – то этому новенькому на чемпионат по несчастьям придется идти. В отличие от новенького, Рома столько килограмм не набрал. Может, ещё не всё потеряно... Он качал мускулы и представлял, как подрастёт сын, Роме повезёт с работой и они с женой снова начнут выбрасывать использованные презервативы вёдрами, как в старые добрые времена.
Рома вернулся домой и сильно удивился стоящей тишине. Сын не бузил, не смотрел мультики, его вообще не было. Жены тоже не было. Значит, ушли вместе. Тёщю навещать или гулять. После тренировки очень хотелось пить. Рома сделал себе чаю и тут только увидел на кухонном столе записку. «Роман, я ухожу от тебя. Он байкер. И владелец компании. Бывший одноклассник. Не ищи нас. За сына не беспокойся. С ним всё будет хорошо». Во рту снова всё пересохло.
Роман судорожно стал названивать жене. Но абонент был вне зоны доступа. Подруги ничего не знали или делали вид. И только тёща, которой дочь строго-настрого наказала держать язык за зубами, не удержалась. Бывший зять милостиво был приглашён на аудиенцию.
Роман медленно поднимался по лестнице. На лестничной клетке его уже ждала «мама». Из дверного проёма слабо выбивался свет, потому что «мама» была довольно большая. Ноги в тапках с бумбошками на ширине плеч. Руки скрещены на груди. Пройти в квартиру Рому, кажется, никто приглашать не собирался.
Нужная и ненужная информация начала валиться на Романа, как из рога изобилия. Тёща считала, что её дочери теперь наконец-то по-настоящему повезло. А Романа они всю жизнь презирали. Теперь у её дочери и внука всё будет. Блестящее настоящее уже началось и блестящее будущее не за горами.
Роман вяло сопротивлялся. Пытался напомнить тёще, что никогда не скрывал, что он не банкир. Что её дочь знала, за кого выходила замуж. Всё было напрасно. Роман спешно ретировался.
Вечером собрался с духом и поехал посмотреть на блестящее настоящее жены и поговорить. Прежде всего хотелось поговорить о сыне.
Настоящее впечатляло. Но приближаться не позволяло. Телохранители успешного бизнесмена сломали Роману нос и повредили ухо. «Жаль, что не отбили память», – подумал Роман, приходя в себя.

В понедельник вечером город встал. Выпало много снега, который засыпал всё, что мог. Транспорт в коллапсе. Ни на работу добраться, ни с работы. Лена три остановки шлёпала пешком. Поражала какая-то оглушительная тишина. Всё время хотелось что-то включить, чтобы её заполнить. Лена шла и представляла, что она ещё не родилась. Что вот-вот родится, и какой же ей выбрать путь? Хотелось мужчину. ЕЁ мужчину. Пусть размазня и денег не умеет зарабатывать. Леночка сама заработает. Только пусть будет ласковый с её детьми. Пусть будет добрый. А самое главное – при ней. А не на две-три семьи сразу.
Вечером должен был заскочить Владимир Иванович. По этому поводу было одето самое лучшее платье. Леночка стояла перед зеркалом и пыталась сделать свою улыбку добрее. Марина сказала, что не надо говорить по-английски «ч-и-из» (сыр). Лучше сказать по-испански «патата» (картошка).
Владимир Иванович пришёл, и Леночка как всегда, предложила ему кофе. Любовник пил очень шумно. Леночке вдруг показалось, что она опять в спортклубе. Что чашка кофе – вовсе не чашка кофе, а бассейн. И любовник плывёт в ней то кролем, то брасом, отдуваясь и пофыркивая.
Леночка помахала головой, прогоняя наваждение. Лучшее платье вдруг показалось самой грубой ошибкой дня.
– Тебе поаплодировать, может? Я вся в восхищении.
– Ты чего, Лен? – любовник оторвался от чашки.
– Да ничего. С женой поговорил?
– Это не так просто, ты же знаешь.
– Знаю. Володь, я устала проводить праздники одна. Я уже пять лет провожу праздники одна. Я больше не могу. Ты если от жены не уходишь, то чего тебе от меня-то надо?
– Ты такая прелесть, кисонька, – Владимир растерялся. – Кофе вот, например, смотри как готовишь. Лучше тебя мне кофе никто никогда не варил. И... и... чего это ты вдруг опять на эту тему?
Леночка постояла с минуту в глубокой задумчивости. Кстати, сегодня она была на редкость миролюбиво настроена. И вдруг её осенило.
– Володь, ты, может, ко мне из-за кофе ходишь? Вы с женой, может, таким образом экономите? С тебя сегодня пятьдесят восемь рублей!
– Что пятьдесят восемь рублей?
– В среднем налить тебе чашку кофе мне обходится в пятьдесят восемь рублей. Вода плюс порошок плюс электричество плюс средство для мытья полов – ты наследил. Сюда ещё не вошёл мой личный труд, который вообще бесценен.
Леночка сдёрнула с вешалки пальто.
– Выметайся, Володь. Я больше не хочу развлекать твои яйца и варить тебе кофе. Иди, ешь с женой дальше свою соль.
– Какую соль? – любовник сидел, не шевелясь.
Справедливости ради надо сказать, что Владимир Иванович, может быть, и нашёл бы другие слова. Не только про кофе. А про Леночкин ум и красоту. Но не случилось, а Лену уже было не остановить.
– Какая муха тебя укусила? – Владимир всё ещё пытался что-то понять.
– Муха, похожая на твою жену. А, может, другая... Муха с мозгами, достоинством, у которой кончилось терпение. И вообще это я из-за тебя вечно как комок нервов.
Леночка вышла из квартиры. Свежий воздух обнял её облаком. Любовник вроде бы не был тупым. Если только немножко тугодумом. Поэтому он остался сидеть на кухне - уходить пришлось Леночке. От негативной энергии надо было срочно избавляться. Что бы такого сделать плохого? Леночка слепила из подтаявшего уже снега увесистый ком и запульнула в первого попавшегося прохожего. Прохожий обалдел, остановился. Парень крепкий и плечистый – комок этот вреда ему не причинил. Ему уже вообще ничего не могло причинить вреда. От него ушла жена. И свою душевную боль он заглушал болью физической – нарезал круги по микрорайону в мороз. Он ждал, когда же уже всё у него заледенеет – и мозг, и сердце, и душа. Но его просто поразила эта злючка, эта сумасшедшая, которая была необыкновенно хороша в своей злости. С такой не соскучишься. Злючка как будто бы тоже о чём-то задумалась, хитро посмотрела на парня, вспомнила несколько советов Марины и сменила оскал взбесившейся сколопендры на свою самую ангельскую улыбку...