Я не черчу жирных линий

У служебного входа МХАТа стайка юных прелестниц. И все ждут Игоря Верника. Он появляется со своей необыкновенной улыбкой, и каждой поклоннице кажется, что адресована она именно ей.

Не знаю, как вам, наши "яблочные" читательницы, но мне постоянно улыбающиеся мужчины не внушают доверия: несерьезны, легковесны и вообще... Ах, какие мы вруши. Именно они, эти мужчины, украшают нашу жизнь уже тем, что они есть. А если к этой улыбке еще и талант актера... И нет ничего удивительного в том, что Игоря Верника девушки обожают. Удивительно другое - неожиданно прозвучавшее с телеэкрана искреннее признание самого Игоря, что он хотел бы - очень - найти ту единственную, родную и близкуюA, чтобы назвать ее своей женой. В тот момент Игорь тоже улыбался с экрана, вот только глаза грустили, по-настоящему. И Верник был уже не актером, а просто мужчиной, у которого тоже есть, как у любого нормального человека, своя жизнь, свой личный опыт побед и потерь. A еще нечто, что делает каждого из нас непохожим на другого. Кстати, согласитесь, улыбка Верника - она только его. Такой ни у кого нет.



- Игорь, откуда у вас такая голливудская улыбка: досталась генетически от родителей или вы хорошо поработали над собой?

- Вообще, у меня папа и мама оба очень улыбчивые. И мне тоже всю жизнь говорили: закрой рот, открой глаза. Мне кажется, что это так естественно для любого человека. Она отражает мое внутреннее состояние.

- Неужели вам всегда хочется улыбаться?

- Нет, конечно, но когда хочу - я улыбаюсь, хотя часто бываю и грустным. В свое время я писал стихи, сейчас делаю это реже, так вот все мои стихи грустные. Я по сути лирик-романтик.

- И это хорошо. Потому что кто-то из мудрых говорил, что пройти по жизни с печальным лицом значительно проще, чем уметь находить маленькие радости в каждом прожитом дне.

- Хотя я думаю, что жизнь - штука жестокая. Уже потому, что в ней самой изначально заложен конец, все рано или поздно заканчивается. Так прекрасно жить безответственно в детстве, юности. Что говорить про мою улыбку, когда есть улыбки детей, на них смотреть - такое счастье. За их улыбкой - полное незнание любого знания. И это прекрасно. Мы же, взрослые, постоянно сталкиваемся с потерями, болезнями, несчастьями. И тем не менее, я думаю, что в мире так много боли и печали вообще, что выносить на люди, смаковать свою тоже неправильно. Пока есть силы и возможность, нужно бороться с апатией, с обстоятельствами, которые с каждым годом складываются все в более сложный лабиринт.

- Так в чем же он - стимул радости жизни?

- К счастью, есть близкие и родные люди, которые любят меня. Есть какое-то внутреннее знание, чего хочешь, что я могу. Я еще, кажется, не утратил возможности воспринимать радости жизни. А что может быть дороже радости общения?! Мы вот на днях сидели с друзьями, разговаривали. Со стороны посмотреть, ну ничего интересного, но в каждой компании есть свой язык, свои знаки, как у собак, которые принюхиваются друг к другу, считывая какую-то информацию. Так и люди, особенно близкие, не со слов, а прямо с глаз все понимают. Когда рядом с тобой есть такие люди - ты сильный. И главное, я уверен в этом, в каждом заложено это природой: находить, окружать себя своими по духу людьми.

- Тогда почему вокруг так много одиноких?

- Мне трудно сказать, но никого нельзя винить в том, что у него не складывается жизнь. Каждый живет, как может, как сложилось. Главное - жить в ладу с собой. Скажем, ты работаешь 24 часа в сутки и имеешь некие блага, а другой все эти 24 часа лежит на диване, но чувствует себя так комфортно, так хорошо. Значит, ему так лучше, и слава Богу. Это его способ жизни, его выбор.

- А какой твой способ жизни, нынешнего, сегодняшнего Игоря Верника, ты можешь его сформулировать?

- Я считаю, что в сущности нюансы определяют все - не правила, не догмы. Я никогда не черчу жирных линий, которые нельзя переступить. Жизнь надо воспринимать во всем многообразии и ни в чем себя не ограничивать. Ограничены мы только одним - собственным воспитанием, некиими внутренними, очень пластичными понятиями "можно"-"нельзя". Потому что все запреты, хотя они на чем-то и основаны, меня лично не устраивают. Я против всяческих догм. Говорю, может быть, крамольные вещи, но при этом, к счастью, я очень хорошо воспитан - той средой, в которой жил, теми педагогами - в школе и институте.

- Бывают минуты, когда ты сам себя боишься и стараешься убежать от себя самого?

- Бывает, когда меня заносит. Раздражение доходит до той степени, что я не могу остановиться. Хорошо, что это быстро проходит.

- Самое ужасное, что чаще всего мы отыгрываемся на близких.

- И это самое несправедливое. Я в свое время был таким пацаном. Мама недавно вспоминала. Подойдет к нам на ночь поцеловать, а нас три брата, я отворачиваюсь: "Не целуются парни с девчонками". И вообще эта мальчишеская вихрастость, колкость мешали мне в детстве. На маме отыгрывался.

- Кем была твоя мама?

- Она известный музыкальный педагог, концертмейстер, у нее много прославленных ныне учеников. Мы с братом тоже учились у нее. И вдруг в какой-то момент, когда родители стали стареть, хотя по духу они очень молоды, я понял, как несправедлив был к ним. Кстати, возвращаясь к началу нашего разговора о бренности жизни... Я недавно общался с Татьяной Окуневской. Потрясающая женщина, несмотря на годы. "Как я люблю свой возраст, - сказала она, - как интересно мне жить". Это гениально. Что может быть лучше самой жизни?!

- Ты не испытал еще на себе кризис среднего возраста? Кто-то, чтобы перешагнуть его, едет в Тибет за мудростью, кто-то ищет новых острых ощущений - прыгает с парашютом или вниз головой с моста на тросе.

- Нет, я человек не экстремальный. Очевидно, есть судьба, что дано свыше.

- В судьбу веришь или надеешься все-таки на самого себя?

- По-всякому бывает. Иногда стараешься изо всех сил что-то изменить, а это невозможно - значит, судьба.

- Насколько по жизни ты связан со своими братьями?

- С братьями мы близки. Очень. Скажем, с моим двойняшкой мы созваниваемся по нескольку раз в день, если несколько дней не видимся, мне его не хватает. Я всегда волнуюсь, когда вечером его нет дома. Несмотря на то, что мы давно уже взрослые самостоятельные люди. Старший брат, хотя телепатическая связь там более рваная, мне тоже очень близкий и родной человек. Я еще думаю о том, что сейчас очень трудно иметь детей. Кроме затрат каких-то внутренних, это еще требует и материальных затрат, но при этом у меня всегда перед глазами пример моей семьи. У моих родителей есть мы, мы собираемся часто дома, они живут нашими радостями, и в буквальном смысле они в нас продолжаются.

- Как, возможно, когда-нибудь и ты - в своих будущих детях.

- Один сын у меня уже есть, ему пять лет. Еще у меня есть работа, которую я люблю, и это тоже многое для меня значит.

- Ты всегда мечтал быть актером?

- Просто я не хотел быть никем другим. Хотя, когда возникал такой вопрос, я так игриво заявлял, что, может быть, я еще занялся бы журналистикой.

- Кстати, твой телевизионный цикл о ночной жизни городов мира был столь же увлекательным, сколь и авторским. А твой разговор с Фанни Ардан. Не просто интервью, а красивый, тонкий диалог восхищенного мужчины и женщины, которой приятно это восхищение. Это был высший пилотаж, потому что с экрана шло настроение. Жаль, что эти проекты закончились.

- К сожалению, на телевидении многое зависит не от конкретных людей, их желания, таланта. Я, когда думал, как снимать Париж, все мучился вопросом: ну что же показать такое, чтобы отражало суть этого удивительного города и мое личное отношение к нему? И я взял трех женщин, трех парижанок разного возраста: балерину, архитектора и великую актрису.

- Из разговора с ними ты понял, что такое настоящая француженка?

- Это женщина потрясающего шарма, которая умеет себя определенным образом ощущать и это ощущение передавать окружающим.

- Насколько важно для мужчины открытие мира через женщину?

- В сущности, что есть жизнь? Это познание себя. А как мы познаем себя? Через общение с противоположным полом, прежде всего.

- Какие личностные открытия сделаны Игорем Верником в себе самом, в окружающем мире благодаря женщине?

- Когда я жил с женой, я ее очень любил, мы прожили шесть лет; я знал себя таким, каким был, благодаря любимой. И понимал женщин настолько, насколько мог понять из общения со своей женой.

- Она была целым миром для тебя?

- Да, конечно. Каждая женщина, если ты ее выбираешь, любишь, олицетворяет для тебя все.

- Значит, когда ты ее теряешь, мир рушится?

- Безусловно. И это очень больно. Да, боль притупится со временем, но эту пустоту невозможно заполнить никогда. Потом в моей жизни появились другие женщины, и я так много нового открыл в себе, о чем даже не догадывался. Я благодарен судьбе и этим женщинам, каждой в отдельности, за эти открытия.

- В мужском телевизионном клубе ты так искренне признался, что хотел бы жениться. Неужели для тебя, окруженного множеством женщин, это проблема? Надо только выбрать.

- Выбрать, конечно, трудно. И с каждым годом все труднее. При этом надеюсь, что я еще развиваюсь, и требования скорее предъявляю больше к себе. Одно дело - когда встречаешься в двадцать пять и все на гребне страсти, а когда тебе уже за тридцать, у тебя уже есть свой багаж прожитых лет, как и у женщины - все, конечно, сложнее.

- Сейчас у тебя есть любимая?

- Сейчас - да. Но я не могу сказать определенно, что будет завтра.

- Говорят, что с человеком чаще всего случается то, чего он больше всего боится.

- Я бы сказал иначе: плохие мысли имеют свойство материализовываться, поэтому не надо погружаться в негатив.

- Что тебе в данный момент очень дорого, к чему относишься трепетно?

- Я очень люблю свою роль в "Татуированной розе". Я играю юного моряка, девственника. Ощущение давно забытое. Вообще актеры - счастливые люди уже потому, что могут на два-три часа погружаться в некое состояние, подчас свойственное им в реальной жизни. И новое ощущение себя такое сладостное - неважно, кого ты играешь, красавца или урода.

- Если бы действительно был эликсир молодости, ты бы воспользовался им и для чего?

- Только для того, чтобы пообщаться со всеми шестью миллиардами людей, живущих на нашей планете.

- Как у Экзюпери: самая большая роскошь на земле - роскошь человеческого общения.

- А что может быть лучше?

- Да многое: любовь, секс.

- А все это разве не общение?! поделиться

Наталья Сахарнова

09.06.1999