Уверенный мужчина всегда заблуждается

Его можно полюбить только за одно его отношение к женщине: «Я ее встречаю утром так, как будто расстался ночью в слезах и ждал только этого дня». Разве это не слова поэта.



В нем еще очень много от мальчишки и, наверное, будет всегда. Потому что все актеры в чем-то навечно дети. А он Актер в самом романтическом смысле. При этом талантливый, и очень.

Еще учась в Воронеже, стал дипломантом конкурса юных надежд российского балета. Тогда сам Григорович сказал: «Я хочу, чтобы этот парень работал в Большом».

И он танцевал там. И был первым. Потому что все не случайно, потому что балет - это он, а он - это балет. И страсть их навсегда.

Будь Гедиминас Таранда другим, разве обратила бы на него внимание сама Майя Плисецкая! Богиня, царица балета признала в нем не только партнера по сцене, но и хореографа, став президентом созданного им Имперского Русского Балета. Для самого Гедиминаса это - его семья, его дом, его радость и бесконечная забота, как у отца, о хлебе насущном для всех. При этом он еще умудряется заявлять о себе и довольно громко на театральных подмостках. Две крупные работы Гедиминаса - сначала на драматической сцене вместе с Инной Чуриковой в библейской истории «Овечка», теперь вот в мюзикле и тоже со звездой первой величины Людмилой Гурченко, - наделали много шума в Москве.

Да, теперь еще он и поет, причем своим голосом. И судя по драматическому темпераменту, возможности его ох как не исчерпаны. Сам Гедиминас ко всему новому относится с большой долей здоровой иронии и авантюризма.



- А не кажется ли, что после «Овечки» началась эксплуатация ваших очень хороших природных мужских достоинств - эдакого породистого Казановы, утешителя женских сердец?

- Да, есть внешняя похожесть образов, но в любом случае пока у меня всего два драматических спектакля, поэтому говорить об эксплуатации рано. Да и спектакли абсолютно разные.

Если «Овечка» - это глубокая библейская, философская вещь, то «Бюро счастья» - мюзикл, и все здесь легче.

- Вам предложила сама Людмила Гурченко?

- Да, это было ее предложение. Она лишь спросила: «Вы умеете петь?». - «Да, я пою, - ответил я, - в основном в душе, в ванне». Она сыграла, я спел. Это было отвратительно, и она сказала: «Надо менять арии». «Нет, не надо, - не согласился я, - надо со мной работать». Через неделю я стал петь как положено.

- Вам очень хотелось петь в этом мюзикле?

- Ну, конечно. Потому что это еще одна авантюра: живая музыка, оркестр. Раньше в театре, когда я начинал петь в раздевалке, мне говорили: «Все, хватит, давай иди куда-нибудь в коридор и дальше». Что, естественно, мешало развитию моего певческого дара.

- А так он есть, конечно же?

- Все время живу в атмосфере травли, непонимания. Поэтому, когда мне предложили мюзикл, я сразу сказал, что я умею петь, я хочу, я буду.

- И никто из поющих звезд не смущал: ни Гурченко, ни Фоменко, ни Алена Свиридова?

- Нет-нет, по той простой причине, что они все замечательные люди. Опять мне повезло: собралась хорошая команда, когда все начинают по-доброму подшучивать друг над другом. Когда я начал репетировать с оркестром, то раза четыре не мог вступить одновременно с музыкантами - от волнения. Сказал: «Здравствуйте вам», - и честно признался, что «делаю это впервые в жизни».

- Зато каким уверенным, настоящим профи получился потом ваш Макс в спектакле. Воплощенная мечта каждой женщины. Он не только знает, в чем оно - бабье счастье, но и умеет его создавать.

А как бы сам Гедиминас ответил на вопрос, в чем оно - женское счастье?

- Да если бы я знал, что это такое, я бы сделал всех женщин счастливыми. Попытался бы, по крайней мере. Зато я знаю одно и точно: когда женщина счастлива, то вокруг нее и небо голубое, и солнышко ласковое, и даже лужи прозрачные - как родники. Если женщина несчастлива, она умудряется сделать так, что кругом все плохо.

- Получается, что мир крутится...

- ...благодаря тому, что есть женщина и вокруг нее. Стопроцентно уверен: будь в нашей политике больше женщин, у нас все бы шло к лучшему. По крайней мере, ни одна из них, как мать, не послала бы сыновей своих на войны, каких бы масштабов они ни были.

- Есть ли у вас любимица среди политических дам?

- С Маргарет Тэтчер мы встречались. Мне она очень понравилась.

- Шутите?

- Нет, это было на самом деле - на приеме, после нашего выступления. Я поклонился и поцеловал ей руку, хотя по английскому этикету, по-моему, это не полагается. Но, думаю, ей понравилось, она зарумянилась.

- Вот вам и «железная леди», впрочем, наши мужчины ей всегда нравились, поговаривали даже о ее больше чем просто симпатии к Михаилу Горбачеву. Нет, что ни говорите, женщина на то и женщина, чтобы реагировать на противоположный пол.

Вы уже несколько лет работаете с Майей Плисецкой - как коллеги, как деловые партнеры. Что в ней для вас олицетворение вечной женственности?

- О, она стопроцентная женщина. На все времена. Она может флиртовать, кокетничать, подколоть мужчину. В ней огромная жизненная энергия. Может пойти в ресторан, кутнуть...

- Однажды Виктору Шкловскому задали вопрос: «Какие женщины вам нравятся?». Он, блеснув озорным и в тот момент очень молодецким взглядом, ответил, что в 20-ть нравились стервы, а уже потом добрые, мягкие, интеллигентные. Ваши любимые женские типы, Гедиминас, также претерпевали изменения или вы всегда искали одну и ту же?

- Для меня вообще нет некрасивых и неумных женщин. Нет, насчет ума я, пожалуй, слукавил, а некрасивых точно нет. В этом я уверен - надо только захотеть разглядеть эту красоту. И вообще, чем больше отдашь, тем больше получишь. И в любви, и в творчестве - во всем. Любить только себя - себя же обделять.

- А что нужно мужчине для счастья?

- Любимое дело и любимая женщина.

- В вашей жизни появилась такая женщина, ведь насколько я знаю, два ваших брака закончились разводами?

- Да, мы вместе уже шесть лет. Она молодая звезда Большого театра, Елена Андриенко. Когда-то мы работали вместе.

- Для вас важно, что она звезда?

- Нет, совершенно не важно. Просто вдруг открываешь человека и понимаешь, как он тебе дорог, необходим, он думает и чувствует так же, как ты. Это необъяснимо.

- Что для вас дом, семья?

- Тихая гладь воды, как бывает на озере, когда смотришь на него сквозь дымку. Вот если в доме есть эта гладь воды (ты открываешь дверь, там твоя любимая женщина), - ты погружаешься как в озеро и испытываешь от этого удовольствие.

- Женщина постепенно отвоевывает пространство рядом с мужчиной: сначала чуть, потом еще и вот уже за всем, где он - она. Однажды обжегшись на этом, мужчина боится потерять свою свободу.

- Я не боюсь. У нас пространство сразу определено.

- Ага, значит дальше каких-то флажков вы ее не пустите?

- Да нет просто и попыток идти дальше, потому что я сразу же дал большую территорию.

- Насколько вы ревнивый муж, тем более жена - прима?

- Раньше был очень ревнивый, просто сумасшедший, лет до двадцати шести. Потом начинаешь понимать, что ревность - это в первую очередь недоверие к любимому.

- Но сердцу-то не прикажешь?

- Зато можно научиться уважать другого, дорогого и близкого тебе человека, а значит, не унижать его подозрениями.

- Судя по всему, у вас уникальная жена?

- В том, что ей ничего не надо доказывать, объяснять, говорить, она и так все понимает. Ей не надо доказывать, что ты мужчина, который занимается делом.

- Ну, а доказывать себе самому разве ничего не надо, особенно, когда все рушится и ты теряешь почву под ногами, не зная, найдешь ли в себе силы подняться.

- Я падал, и падений было много. На самое дно. Это страшно, особенно после того, как ты достиг вершины, был первым, - падать с самого верха. Быть четыре года не нужным стране, никому вообще, заниматься постановками для манекенщиц, делать разовые шоу, разгружать вагоны, машины, таскать на себе ящики с водкой, чтобы заработать денег, просто выжить. И при этом сохранить свою профессию. Такое не забывается.

- Говорят, ничего в этой жизни просто так не дается, даже испытания - они тоже для чего-то нам нужны?

- Да, я знаю для чего. Для того, чтобы стать тем, кем ты должен стать, но уже на другой, следующей ступеньке.

- Гедиминас, вы сентиментальный человек: можете вдруг заплакать?

- Я очень сентиментальный. Ну вот, например, сейчас мы делаем новый проект с Юрием Энтиным, Давидом Тухмановым - «Историю о шестиногих насекомых». Это детская сказка, балет, хотя здесь будут заняты и драматические актеры, и поп-звезды. Вчера мы опробовали пятнадцать минут этого спектакля в московском Английском клубе. Там люди плакали, потому что все мы - твари божьи и живем по одним и тем же законам. Но кто-то умеет сохранить чистому отношений, и они трогают до слез, кто-то нет.

- Кого будете играть, неужели Таракана?

- Нет, или Жука-Дровосека, или Старого Клопа.

- А у вас есть свой рецепт, как сохранить эту самую чистоту чувств?

- Не врать, но не бояться фантазировать от чистого сердца. Это обычно свойственно детям, поэтому, наверное, они более чистые.

- Но во взрослой жизни иногда бывает лучше соврать, чем сказать правду.

- Если ложь во спасение кого-то или чего-то, то разве плохо?

- Вот-вот, в вас, Гедиминас, заговорил опытный мужчина. Как там среди вашего брата: «Никогда не признавайся, даже если с ней в постели и раздет...».

- Вообще-то это правильно (но вы же женщины - такие умницы, зачем ставить мужчину в неловкое положение?).

- А в жизни именно так чаще бывает, что у мужчин больше соблазнов?

- Не думаю. Когда мужчина уверен, что женщина должна сидеть дома, а гулять позволено только ему, он глубоко заблуждается. Если ты считаешь «сходить налево» нормой для себя, то оставляй это право и за нею. Я уверен, у женщины бывает ничуть не меньше случаев изменить. Все дело в том, что решит она сама.

- И семьи рушатся совсем даже не из-за этих соблазнов?

- Скорее всего, да: это уже следствие, а не причина.

- Вы живете со своей женой не регистрируясь, почему? Для вас необходимо это внутреннее ощущение свободы, поскольку было уже два печальных опыта или здесь что-то другое?

- Просто пока брак в своем традиционном варианте не стоит для меня краеугольным камнем.

- Но вы же мечтаете иметь детей?

- И думаю, даже уже скоро. Обязательно двух - сразу же.

- Рассчитываете на двойняшек?

- Хотелось бы, тем более что в нашем роду это есть.

- Что в вас от литовца?

- Сдержанность, внутренняя уверенность, что ты сильный.

- А в чем сила мужчины?

- В умении прощать.

- У вас такая не балетная комплекция, хотя, когда вы танцуете, просто диву даешься: как может так легко летать такое сильное мужское тело?

- Я же в балет пришел из борьбы, занимался дзюдо, классической борьбой. Именно здесь я научился падать и подниматься. Это, кстати, мне пригодилось и в балете, и в жизни.

- Чувствую, что это стало вашим девизом. И если так, как он звучит?

- Сильный не тот, кто победил, а кто после поражения смог подняться и победить снова.

- Сильным вы уже стали, известным тоже - и не только в балете. Чего еще не хватает сейчас для полного счастья?

- Мне нужен театр. Я задыхаюсь от того, что нет денег, чтобы осуществить свои мечты. Тогда я смогу делать те вещи, которые хочу. Для этой страны, для наших людей. Это будет абсолютно новый, современный балет с зарядом оптимизма и любви, чего сегодня всем нам не хватает. Но время уходит, отсюда нервозность, что я не успеваю. Мне не нужны деньги, чтобы делать себе дачу, покупать машину. Мне нужны деньги, чтобы осуществить мечту и идти дальше. В этой стране. Для наших людей. Потому что там они смеются и плачут над другими вещами, чем мы. И потому что здесь всегда найдутся такие же идиоты-мечтатели, как и ты.

- Как все оптимисты, Гедиминас, вы должны любить весну.

- Весна - это всегда новая жизнь, которая принесет тебе что-то неожиданное; даже если - плохое, то это все равно новая ступень к чему-то.

- Интересно, каким будет Гедиминас Таранда лет, эдак, через десять?

- Да таким же. Только еще больше работать буду. поделиться

Наталья Сахарнова

28.04.1999