Слез-как денег. Так же много

Отношение к Марине у меня было двойственным. С одной стороны, меня, конечно, раздражала ее ослепляющая красота, офигенные наряды, которые она с легкостью меняла дважды в сутки: шубки там разные, шляпки... Ее преуспевающий лощеный муж с манерами денди, их собака, их автомобиль - все такое новорусское... С другой стороны, иногда при встречах, здороваясь, мы встречались глазами, и меня посещало какое-то щемящее чувство. "У нее глаза трепетной лани, - как-то придумала я. - Или простреленной птицы..." И тут же уговаривала себя: фантазерка, какая там лань. Ухватила мужика-миллионщика, вот и ходит испуганная, как бы кто не увел. Акула.



Жили они на третьем этаже, у них было несколько коммунальных квартир, как сейчас принято, перепланированных в залы и холлы. Время от времени они куда-то выезжали семьей, иногда Марина исчезала одна. И каждый раз появлялась, поражая элегантностью, вкусом и хорошими манерами. Где-то она работала, наверное, от скуки, но где, я не интересовалась. И думаю, многие женщины ее недолюбливали, да и за что нам было ее любить? У нее всегда все о'кей.

Помню, возвращалась я как-то с вечеринки, за полночь. С такого полубогемного сборища художников, творческих личностей неопределенной ориентации, гениев, бродяг, где кислое красное вино, клубы дыма, рассуждения о Карлосе Кастанеде и авангардном театре, чтение полубезумных собственных произведений и демонстрация таких же абсурдных картин, с ярлыком "я так вижу". В общем, возвращалась я оттуда. Смотрю, стоит наша богатенькая буратинка Мариночка на лестничной клетке и курит сигаретку. Судорожно так. Шубейка норковая наброшена как попало, ни прически, ничего. Тапочки домашние.

- Стоишь? - спрашиваю. (Вообще-то я перед ней слегка робела, перед ее нахальной яркостью, но иногда я вдруг брякаю что-то такое неожиданное для себя). Она молча кивнула.

- Пошли ко мне, - опять говорю, забыв про кухонных тараканов, обшарпанный диван и ободранные кошкой обои. - У меня коньяк есть в шкафчике.

Она согласилась, я бы даже сказала, с радостью.

Посидели, выпили коньячку. Я молола какую-то чушь про своих неадекватных друзей, про столь же неадекватных ухажеров, рассказывала анекдоты и сама весело смеялась. Марина не реагировала.

- Скучная ты какая-то, - посочувствовала я.

- Меня муж бьет, - ответила Марина вдруг.

- Сильно? - вопрос прозвучал более чем легкомысленно.

- Сильно, - просто ответила Марина. Подняла платьице и показала места побоев. "Плохи дела", - подумала я, ерничать тут, право, ни к чему.

- Может, в больницу тебе или в милицию?

- Бесполезно. У него везде свои люди, все купит, мне еще и достанется.

Муж Марины был разнузданным садистом. Бил он ее раз в два месяца или что-то около того, бил со всей жестокостью, и защищаться ей не было никакой возможности. Потому как его это только еще больше бесило. Успокаивался, когда Марина признавалась в несуществующих грехах и просила прощения. Когда психоз проходил, он задаривал жену дорогими подарками и вроде бы все сходило на нет. Но, думаю, Марина его ненавидела.

Началось все с безобидной уступки: еще до свадьбы будущему супругу не понравилась одна подруга Марины. Ему казалось, что она смертельно завидует их счастью и жаждет его разрушить. Не навязчиво, но настойчиво он предлагал Марине с ней расстаться. Она подчинилась. Постепенно друзей и подруг у открытой и общительной Марины становилось все меньше, они куда-то улетучивались. "Такие, стало быть, друзья", - констатировал молодой муж. По его рекомендации Марина стала дружить с женами бизнесменов, которые до тошноты утомляли ее рассказами о великих парижских домах моды, светскими сплетнями в пределах их круга и где и как можно оторваться. Но они, как ни странно, были счастливы. Она делилась с мужем, но он говорил, что это у нее тяжелый характер. Вначале минимальный контроль постепенно разрастался. Нельзя было надевать то, что не| нравится мужу. Кокетничать она совсем разучилась, потому как муж был патологически ревнив и в первый раз ударил Марину именно на почве ревности.

- Вот тогда надо было послать его подальше, - посочувствовала я.

- Ну, знаешь, как мы, глупые женщины, рассуждаем: бьет, значит, любит. Я, конечно, обиделась тогда. Он плакал, валялся в ногах, руки целовал... Я и не предполагала, что это еще цветочки.

А потом - битье стало в порядке вещей. Причем бьет он ночью, когда ребенок спит, и я даже закричать боюсь. Мне кажется, у него что-то с психикой происходит в этот момент. Он сначала нервничать начинает, придираться по мелочам... Пуговицы оторванной достаточно, чтобы врезать... Грозится, убью, и скажу, что изменила. Больше трех лет не дадут. Когда я сильно избита, беру больничный и отлеживаюсь. А потом, куда я пойду? Родственников нет, родители в другом городе. Да и жить на что? Зарплата у меня чисто символическая, вряд ли при моих запросах я себя и сына обеспечу.

- Это только так кажется, Мариночка. Я ведь тоже от такого диктатора ушла. Хотя бить - он меня не бил никогда, но моральный террор был не лучше твоего. За малейшее "не по его" я наказывалась финансовыми ограничениями. В конце концов, я плюнула и сбежала. Что и тебе советую.

Правда, проблема Марины заключалась не только в том, что она привязана к деньгам. Марина психологически зависела от своего насильника и вряд ли просто так могла решиться на что-то принципиальное. Такое впечатление, что она утратила волю. Всю свою жизнь она просматривала через призму его взглядов. Получалось, что Марину он бьет за дело. Она действительно любит кокетничать, нравиться, танцевать.

- Как ты можешь так рассуждать? - почти перешла я на повышенные тона. - Мы же все одинаковые, все хотим нравиться, кто тебе сказал, что за это надо терпеть жестокость? Кто? Если ты поставила штамп в паспорте, это вовсе не значит, что должна терпеть.

- С другой стороны, меха, заграница, можно и потерпеть, - робко вставила Марина.

- Ты считаешь, это оправданно? Мехами можно прикрыть страдания? Тебе что, не важно собственное самоощущение? Тебе тряпки нужны? Какая ты примитивная, Мариночка.

Я еще долго выступала, размахивала руками, называя мужа-бизнесмена маркизом де Садом, варваром и вообще...

А Марина смотрела на меня глазами трепетной лани...



Я попросила прокомментировать ситуацию, в которой оказалась Марина, психолога Владимира Панферова:



- Я думаю, подобные ситуации не стали более типичными, а просто - более известными. Насилие распространено, в том числе и среди людей высокоинтеллектуальных, они составляют чуть ли не до 60 процентов всех семейных пар. А уж чего говорить о новых русских, которые прорвались вперед без особой культуры.

- А что, эти мужчины не контролируют себя? Может, они больны?

- Все от того, что заложено в Детстве. Человек таким способом пытается решить свои проблемы. Скорее всего, в его семье кто-то из родителей был деспотом. И мальчик уяснил, что битьем можно добиться, чего хочешь. Жертва выполнит задачу.

А рано или поздно он жену потеряет: жертва ненавидит насильника, и в конце концов уйдет от него. Пока она терпит мужа по каким-то соображениям, но мина взорвется.

- А как помочь этой женщине?

- Во-первых, она заранее нашла того, кто будет ее унижать. Это все просчитывается. Организм способен к выживанию и может просчитать самые тонкие нюансы. Значит, ее способность к точному просчету заблокирована. Этой женщине надо обратиться к профессионалу, который жестко разложит ситуацию по фактам. Если она ничего не будет менять в своей жизни, то ее положение ухудшится. Лучше не станет.

- Ну, а можно посоветовать, как не включаться в агрессию?

- Есть такое понятие, как шкала эмоциональных тонов. Когда он бьет, он в тоне гнева. А женщина, скорее всего, в тоне страха, страх провоцирует поведение агрессора. Ей надо научиться обижаться с мужем в тоне скуки. Он кричит, а она зевает. Выслушивает его спокойно, с отсутствующим видом, делает какие-то знаки, что его понимает, причем не ерничает, а действительно искренне. Чаще всего агрессор в таком случае поднимается до тона "антагонизм". А в "антагонизме", как правило, не дерутся, а выясняют отношения более конструктивно. Но поведение должно быть искренним, так как подсознательно все реакции другого считываются.

- А если она решится уйти, то лучше тайно?

- Я, в принципе, против всяких тайн. Нужно честно и прямо сказать, что такие отношения не устраивают, несмотря на всю любовь к нему. Но для этого нужно стать мужественной. поделиться

Людмила Круглова

06.10.2000