"Близкая" подруга

Должно пройти много времени, чтобы я могла спокойно рассуждать о событии, некогда сильно меня расстроившем. Семь лет позади. Кажется, все в прошлом, хотя иногда вдруг, ни с того ни с сего, увидев на улице рыже-белую колли с важной мордой, подумаешь: почему же так получилось?



В школе мы не дружили: Ольга крутилась в гуще общественной жизни, а я, индивидуалистка, после занятий убегала к мальчикам или в кино. Потом мы много лет не виделись и однажды случайно встретились в театре. Представили супругов, все друг другу понравились. Стали дружить семьями.

Мы смотрели одни и те же фильмы, читали одни и те же книги, у нас были одинаковые взгляды на политику - словом, всегда находилось, о чем поговорить.

Разница была только в том, что наша благополучная семья жила в отличной квартире, мой Юра трудился в СП, а наши друзья - невостребованные гуманитарии - прозябали без приличной работы, без дома, скитались по углам и почти бедствовали. Дошло до того, что они стали снимать какую-то халупу за городом и часто приезжали к нам, отогреться душой и подышать цивилизацией вместе со своей собакой - колли по кличке Долли, Наш сын резвился с Долли, а мы на кухне вели неспешные беседы, попивая сухое вино, и нам было очень хорошо.

Когда же все изменилось, испортилось, треснуло? Когда Юра уехал на целых полгода работать за границу? А может, с самого начала все было не так хорошо, как мне казалось? Пока муж был в командировке, Ольга и Дима приезжали ко мне чаще, я оставляла их ночевать, чтобы они не мучились в своей деревне. Я уговаривала их не смущаться, потому как мне все равно одиноко. С Ольгой мы сблизились как сестры и многие часы проводили в разговорах о своем, о девичьем. К тому времени она уже не работала: сократили. Жаловалась: все в жизни не складывается. В одном повезло: Дима у нее хороший.

- Так это же самое главное! - уверяла я. - Все остальное приложится. Вот мой Юрка: он и добрый, и умница, и... И потому нам хорошо!

Она кивала. Мне и в голову не приходило, что я говорила нечто такое, чего говорить нельзя! Было ли это моим первым проколом или что-то не то я ляпала и раньше? Я озадачила всех знакомых: помогала искать подруге работу. В конце концов, устроила ее к одному родственнику на вполне приличные деньги. Через некоторое время родственник сказал мне с упреком:

- Твоя протеже совсем не умеет общаться с людьми.

- Надо проявить снисходительность. Ей очень тяжело живется!

- А кому легко? Какие такие у нее трагедии?

Ольгу уволили через три недели. Рыдала она, естественно, на моем плече.

- Меня просто съели! Нетерпимые, злые люди!

Я страдала вместе с ней. И надолго обиделась на своего родственника. Юра часто звонил из прекрасного далека, и, уставшая от ожидания и домашних забот, я говорила с ним иногда не слишком ласково: то был нелегкий период пустых прилавков в магазинах и "визитных карточек покупателя". Как правило, после неудачных телефонных переговоров я начинала хандрить, и Ольга сочувственно гладила меня по головке, приговаривая:

- Не переживай, все будет хорошо!

Прошло полгода, вернулся Юра, ребята у нас больше не ночевали, но в гости приезжали регулярно. Все пошло по-прежнему. Завелись общие приятели. Но главное, начал строиться кооператив в Бутове, где Ольга с Димой должны были получить квартиру. Даже не знаю, кто больше ликовал - они сами или мы с мужем. Однажды какие-то дела занесли меня в это самое Бутово. И по рассказам и описаниям я нашла этот новый дом.

- Видела вашу шестнадцатиэтажку, - радостно сообщила я Ольге. - Это ведь та, которая рядом с лесом?

Опять я не подозревала, что сказала нечто ужасное. То, чего говорить нельзя... Однажды Ольга прибежала ко мне в слезах, бледная и измученная.

- Долли заболела! Всю ночь скулила, не встает!

- Не расстраивайся... Ничего страшного...

- Как ты можешь?! Представь, что твой сын при смерти... Я вздрогнула.

- Пожалуйста, не сравнивай. Когда у тебя будет ребенок...

Ох, это были не те слова! Правда, подруга согласилась, что тоже слегка перегнула. Но все-таки добавила: я должна ее понять, ведь Долли - по-настоящему родное существо. К счастью, собака быстро поправилась...

Прошло еще какое-то время, и одна наша общая знакомая посоветовала мне:

- Ты с Олей-то поосторожнее. Не допускай ее так близко.

В ответ на мое недоумение знакомую, не склонную к сплетням и сантиментам, прорвало. Мол, ей (и всей остальной компании) надоело выслушивать про меня и Юрку всякие гадости. Она Ольку сто раз спрашивала, зачем так часто бывать в доме, если в нем живут монстры. А мы с Юрой что - совсем дураки и ничего не видим?

- Чего не видим? Какие гадости? - бормотала я.

- А кто говорил прямо в глаза бедной Олечке, что ее муж и в подметки не годится твоему гениальному Юрке? Кто намеренно устроил ее не работу к интриганам? Разве не ты, издеваясь, доложила ей, что их будущий дом стоит черт-те где, на окраине, практически в лесу? И наконец, кто грубо попрекнул ее отсутствием ребенка и идиотской привязанностью к собачке? Выяснилось также, что я использовала Ольгу и Диму в личных целях, развлекая себя, скучающую домохозяйку, их умиротворяющим присутствием, эксплуатируя бедолаг, как клоунов.

- А что говорит Дима?

- Молча улыбается.

Неделю я пребывала в шоке. Телефон был выдернут из розетки, я часами лежала на диване и тупо размышляла, что и как сказать Ольге, когда она, не дай Бог, позвонит.

Разумеется, я пришла в себя. Но когда раздался "долгожданный" звонок, Юра взял трубку и потребовал, чтобы они забыли наш номер. Мне он, без истерик и рефлексий, твердо заявил:

- Наплевать и забыть. Их в нашей жизни просто не было.

Вскоре мы узнали: теперь Ольга выплакивалась в других домах, уверяя, что какое-то чудовище донесло до меня (еще большего чудовища) ее справедливую критику, а ведь она желала мне только добра! Узнали также, что нашим общим знакомым они ставили условие: "Или мы, или эти". К счастью, вскоре изменился номер нашего телефона, и проблема неприятного общения отпала сама собой: мы просто исчезли из зоны досягаемости всех людей, так или иначе имевших отношение к этой истории.

Успокоившись, я проанализировала, как могла, ситуацию. Что же случилось? В чем моя вина, если она есть? В неосторожных словах, в которых Ольга находила массу второго, третьего, десятого смысла? До сих пор не знаю, насколько она была искренней, когда рисовала нас общим знакомым такими чудовищными красками? Она действительно так меня видела, как художник-абстракционист видит стол или дерево? Или все намного проще: Оля и Дима - всего лишь мелочные завистники и лгунишки? Конечно, мы все не святые и нередко "ревнуем жизнь" к более богатым и удачливым. Но ходить при этом в дом и дружить с предметом ревности, переходящей в ненависть? Изощренный мазохизм.

В результате я усвоила некоторые премудрости. Во-первых, не стоит никого впускать ни в дом - часто и надолго, ни в душу. Заболевать чужими проблемами - себе дороже. Во-вторых, ни к чему общаться с людьми, которые ищут во всем подтекст, слышат между слов, и ты всегда перед ними виноват. Они способны общаться только через призму обиженного: "Тебе-то хорошо-о!" И, наконец, в-третьих: прежде чем навеки подружиться, надо задать себе вопрос: а почему у этих прекрасных людей есть только один дом, где их понимают? И пойти-то им, бедным, некуда, кроме как к тебе. Любимая тема Ольги и Димы времен нашей дружбы: кругом одни "крокодилы", только мы - маленькая компания порядочных граждан - и остались. А ведь я, не скрою, слушала их тогда и с наслаждением пропитывалась чувством собственной значимости...

И все же... Будь я осторожнее в словах, может, ситуация сложилась бы иначе? Но даже если и так, нужно ли мне это "иначе"?

Недавно я случайно узнала, что у Ольги и Димы все наладилось. Они въехали в свой бутовский дом. Работают. Ну и слава Богу.. Может, на самом деле они - милейшие люди? И теперь, когда все в порядке, у них много друзей, которых встречает красивая колли и искренние хозяева?

И все-таки хорошо, что мы больше никогда не увидимся! Откровенно говоря, я всегда терпеть не могла собак породы колли...



Галина Руденко поделиться

14.06.2002