Дни и ночи текут незаметно, от дозы до дозы

Он такой... Он не такой, как все. Я ночью просыпалась: "Есть хочу!" Он вставал и молча шел готовить. И это после первого моего мужа... Он не хотел, чтобы я кололась. Это я... Сначала ради интереса. Потом уже не могла...

- Без чего сейчас труднее: без него или без наркотиков?

- Все плохо. Я скоро поеду к нему. Не представляете, как ему там, в колонии... Привезу ему пусть маленькую дозочку, ом будет рад.

- Но у него же прошла ломка, зачем же ты снова передашь наркотики?

- Вы не знаете, что для него эта доза значит... Что он будет ощущать после нее. Как оживет, снова полюбит жизнь. Он не поймет, если я лишу его этого кусочка счастья...

В моем сознании слово "наркоманы" всегда ассоциировалось с чем-то темным и страшным. Изгои общества, преступники. Если не настоящие, то потенциальные. И лишь недавно пробилось: это больные люди. Потерявшие себя, люди с трагической судьбой, люди без будущего.

Однажды на одной из железнодорожных станций при мне молодую женщину-наркоманку снимали с поезда. Безумные глаза, разметавшиеся волосы... Она вырывалась из крепких рук милиционеров, падала в ноги сначала им, потом врачу "скорой", безостановочно и бессвязно твердя: "Всего один укол... Морфий... Укол..."

Помню накатившую на меня волну. Презрения? Жалости? Наверное, так оно и есть. Мы их презираем. И жалеем. Уверены, что с нами ничего подобного не может случиться. Но понимаем ли их? Пытаемся хотя бы понять?

И вот неожиданная встреча с Людмилой. Не знаю, почему она согласилась рассказать о себе. Симпатичное лицо, немного косметики, простое, но вполне приличное платье... Все далеко от моего представления об опустившихся наркоманах. Если что и выдавало ее, то блеск глаз, да какая-то отрешенность, неуловимая усталость, равнодушие. Да еще руки. Руки дрожали. Но, может, волновалась?



...Она влюбилась в красавца парня в шестнадцать лет. Не раздумывая, выскочила замуж. И познала "счастье" семейной жизни. Ну и что, что был муж очень красив и любим? Издевался, как хотел. Бил, даже беременную, с ножом бросался. Ее маленькая дочурка прожила совсем немного. Мужа посадили. Люда... ждала его. Да-да, ждала. По-прежнему любила, да и жалела. Он писал полные раскаяния письма, с грандиозными и романтичными планами на будущее.

Жизнь чему-то научила его, думала она. Но вот он вернулся, и через полгода выяснилось, что есть у него другая женщина. Этого простить она уже не смогла. Собрала вещички и уехала к родным.

Когда встретила Валеру - мысль была одна: это ей награда за все страдания и боли. Никто не говорил ей таких ласковых слов. Впрочем, что слова, она научилась им не верить. Но никто до него не был к ней так внимателен и заботлив. Они говорили о своей будущей счастливой семье, о детях...

И вдруг, как удар грома среди ясного дня: ее любимый, ее Валера - наркоман.

Сколько слез тогда она выплакала. Страх, сомнения. И боязнь потерять самого близкого человека, боязнь нового одиночества.

Он же ей доказывал: "Я совершенно обычный человек, просто мне нужен дополнительный допинг. Я не хуже других. Все, что говорят у нас о наркоманах, - пропаганда. Когда ты ничего не знала, разве ты замечала что-то, что отличает меня от других?"

Не замечала! И ей после первого потрясения жизненно важным показалось узнать, что же его привлекает в маке. Разочек попробовать дозу! Понять ее власть над людьми, понять, почему Валера не может отказаться от наркотиков. Тем более, если они, как он говорит, безопасны.

Валера сопротивлялся долго. Но она настаивала. И он - чтобы убедить ее - сделал укол.

Был полный кайф. Она увидела мир в розовых красках. Все люди хорошие, всех хотелось любить, было радостно, легко и приятно. И ничего после этого с ней не случилось. Ни-че-го!

Она перестала приставать к Валере с нотациями. Наоборот, иногда просила уколоть. Когда не соглашался, притворялась: то здесь болит, то там. И он вводил ей небольшую дозу мака.

Так и жили до зимы. Валера не хотел, чтобы она работала, сам крутился в поисках заработков. И был такой же заботливый и внимательный.

А потом мак кончился. Стали покупать муру - морфий на жаргоне наркоманов. Денег он требовал больших, наркотик сильный. Валера ослабел, работать уже не мог. Теперь приходилось крутиться ей. Продавала вещи, пускала на квартиру изготовителей наркотиков. Они расплачивались товаром. Основная доза, конечно, Валере. Но и, себе оставляла немного, чтобы забыться.

Ее любимый прошел через ломку. Она видела, как он "кумарил", какие терпел муки. Готова была на все, чтобы помочь. Тут уж не до себя, облегчить бы его страдания.

Так и дожили до солнышка. Долгожданная пора. И тронулись в путь-дорогу - собирать мак. Конечно, остановиться бы после ломки... Но наркотики - это яма, из которой не выбраться. Перекумарил и что? Тебе грустно и одиноко. Настолько, что, кажется, сходишь с ума. Бродишь по улицам, как инопланетянин, смотришь на людей и не понимаешь их...

Они собрали мак, вернулись и вот тут она по-настоящему "села на иглу". Теперь доза нужна была ей не для того, чтобы покайфовать. Доза стала лекарством, без которого не обойтись. И жизнь завертелась по новому кругу, зависящему только от наркотиков: сварить - уколоться, достать - уколоться. Дозы становились все больше, а перерывы между ними все меньше.

Вот так: достать, уколоться и больше ничего. Остальное не интересует. Наряды, косметика не нужны. Секс? Они с Валерой последнее время жили как брат и сестра. Наркотик, наркотик, наркотик! Вот от чего зависит жизнь.

Она могла трое суток не есть, не спать. Могла прикорнуть под деревом, на улице, не чувствуя холода, страха, неудобств. И думать только о том счастливом миге, когда введет иголку в вену.

Разрушилась мечта о счастливой семье. Поздно узнала, что ждет ребенка. К врачу не обратишься - руки синие от уколов, сразу отправят на принудительное лечение. Рожала с повитухой. На что надеялась? Ребенок родился мертвым. Сил для переживаний не осталось, да и другие заботы одолели. Кончились деньги, и она пошла работать. Сумела устроиться на очень прибыльное место. Конечно, приходилось "таскать" - но зато и деньги были. Как раз на полстакана мака. Купить, сварить, уколоться... Теперь, когда Валеру "взяли" на очередном выезде за маком, она живет и колется. Одна. Ждет его.



Мы распрощались, но еще долго видела я сухой блеск ее глаз, слышала дробь, которую выстукивали ее пальцы. Изломанная женская судьба. Кто виноват, что жизнь Людмилы сложилась именно так?

Есть немало наркоманок, готовых отдаться за половину ложки мака. Люто при этом ненавидят они поставщиков-цыган. Те, бывает, заваливаются целой компанией: вот мак, обслужишь всех - получишь...

Людмила еще борется, не опустилась, не перешла ту грань, когда из-за наркотика женщина отказывается от всего человеческого в себе. Но сколько еще она сумеет продержаться?

Дозу, дозу! - требует воспаленный мозг. И что Людмиле до споров о том, кто она: преступница или жертва… поделиться

Ирина Золотарева

05.07.2002