Ответ на любовь

Так глубоко! Достало до печенок...
Или небес – никак не вразумлю.
Стою я перед вами, как ребенок,
Наращивая взрослую броню ...
Благодарю покорно – нужный опыт!
Здесь в каждой строчке кроется урок.
Их, как молитву повторяю. Шепот
Вам уши заложил. А я у ваших ног
Распластана, что коврик у кровати.
Махрится нить, рисунок надоел.
И, может быть, что к мартовской зарплате
Вы заведете новый гобелен .
Меня, казалось, невозможно ранить,
Избить и покалечить, приручив.
Но вы сумели, мне, оставив память,
Что наизусть поет любви мотив.
Он пошленький, признаться, и убогий.
В нем ни таланта нету, ни острот.
Но женщина слепа. Так захотели Боги.
Мужчинам испокон веков везет.
А голос чист! Он полон обаяния.
И все еще возможно воскресить.
Казалось, спето на одном дыхании.
Хотелось научиться ТАК любить!
Немой восторг истошно надрывался
И сел – осип. Уж лучше бы пропал.
Тогда бы надо мной не издевался
Мой дирижер. Мой дьявол. Мой вандал.
Мне крылья жмут. Я их стесняюсь. Мерзко
Разыгрывать здесь ангельскую трель.
Февраль прошел, спасительная дверца
Скрипит. Уйду. Едва переживу апрель
Так глубоко! Сочится расставанием
Все сказанное, спетое навзрыд!
Беспомощная жажда умирания
Окрепнет и с восторгом победит.
Останутся руины и обрывки
Бездарных нот, растоптанных сердец.
Любовь одна. Но, совершив ошибку,
Погибнем мы. Она уйдет. Конец.

Хвори Хранителя

Мой Ангел-хранитель болен
Сменами настроения,
Гриппом или мигренью
Видимо, он неволен.
Жить и творить в неволе –
Надо же, невезение!
И щеки его пожухли,
Потрескались и опали
Кусочками хрупкой эмали
В мои нарядные туфли.
Зато, появившись, набухли
Мешки под моими глазами.
Стараясь спасти больного,
Несу я ему лекарства:
Пилюли-микстуры, яства,
Сладкого и мучного
И повторяю снова
Важное слово "здравствуй"!
Читаю ему у постели
Сказки, стихи и притчи,
Спрашиваю о личном,
Просто болтаю без цели.
Тянутся вяло недели,
Хворь превращая в привычку.
Ангельских черт все меньше –
Он это и не скрывает,
Зло материться, стенает,
Губы кусает до трещин,
Просит вина и женщин,
Даже молитв не читает.
Муторно, стыдно, тяжко
Знать, что я не хранима,
С Ангелом несовместима,
С горя дала промашку:
Взявшись жалеть бедняжку,
Стала легкоранима.
Я плачу над ним ночами.
Нет! – Постоянно плачу.
К Богу взываю, к Удаче,
Боль вырываю клещами,
Многое так прощаю –
Разве могу иначе?
Ему самому непросто
Жить с авитаминозом,
Фобиями, психозом.
Вот бы уехать в отпуск
И, несмотря на возраст,
Взяться за позднюю прозу !
Но верю я: все обойдется!
Уйма невидимых нитей
Нимб ему держат в зените.
И он, когда сил наберется
Ко мне непременно вернется –
Верный мой Ангел-хранитель!

        Друзьям

Все изменяется с годами:
Друзья не те, что были раньше!
Чем меньше радостных мечтаний,
Тем больше между нами фальши.
В глазах безмолвие упрека
Победу держит над страстями.
Пусть мы живем неподалеку,
Но стали редкими гостями.
Неотвратимо с тем, что мило
Испуганная меркнет дружба
И все, что раньше нас роднило,
Сегодня нам мало и душно.
Мы, постепенно вырастая,
Надменнее и жестче стали.
В поступках искренность святая
Угадывается едва ли.
Какая нами движет сила,
Вылечивая нас послушно
От бесполезного наива,
От детства, что казалось нужным?
Все изменяется с годами –
Теперь мы дружим, лицемеря.
Бог даст, не станем мы врагами,
Но не простит ошибок время!

        ***

Белые розы бутонами в гроб.
Жар поцелуев в холодный лоб,
В остановившуюся круговерть
Значит вальсируют Жизнь и Смерть.
Это последний прощальный вальс.
Он уготован для всех для нас.
Правда, не хочется уходить?
Только должна оборваться нить,
Если наскучило в нас играть,
Куклам шарниры легко порвать.
Пара, кружась, переходит в бой:
Делит игрушки между собой.
Ставка за честную эту игру –
Губы на лбу. Розы в гробу.
Успокоение сладко суля,
Смерть отвоевывает тебя.
Шляпу в присутствии Смерти сними.
Брось ей вдогонку немного земли
Видишь, она не старуха с косой.
Просто покой. Бестелесный покой.
Больше не вскрикнуть, не поцеловать,
Не сотворить, не открыть, не узнать.
Раз-два-три – это финальный аккорд.
Вечность проходит, и танец пройдет.

        Треугольник: Ты, я и Он
        (Ему и Городу)

Тебя, как терпкое вино пила, глотая горячо,
Но Город, кисти заломив, объятия наши разомкнул.
Свою гранитную ладонь Он положил мне на плечо
И поглотил сполна все то, что наш роман не доглотнул.

Его мосты вокруг меня сплелись в надежное кольцо.
Он мостовые расстелив, туманом занавесив день,
Стал покупать мою любовь великолепием дворцов.
Они специально для меня свою отбрасывали тень!

Иллюминацией искрясь, и фейерверками маня,
Пытался выжечь образ твой из подсознания навек,
Бил влажным ветром по щекам, чтобы забыла я тебя!
Дождем смывал твои следы, мой самый близкий человек.

Я наблюдала за игрой, едва превозмогая страх:
Он отражал тебя во всем, что только может отразить,
Ты призраком являлся мне в окне, и в лужах, и в глазах,
А Он, ликуя, мой покой пытался вдребезги разбить
 
Безумец! Он не понимал – мы друг для друга рождены!
На окровавленных сердцах нельзя историю писать.
Изгнав тебя, со мной одной Он не устраивал войны.
Как оказалось, Он меня не собирался подчинять.

Но постепенно я срослась с великим Городом моим.
Огородив со всех сторон, Он за меня стоит стеной.
Теперь ты очень далеко, но ты по-прежнему любим.
А я ему подчинена, ведь Он по-прежнему со мной.

поделиться

Марина Лисовец

23.09.2005