Цветы по понедельникам

Она работала в банке. Мисс валютного отдела или что-то вроде этого. Он на заводе в штамповочном цехе. Естественно, штамповщиком. Их разделяла дорога, которую нельзя было перейти, и желтый каменный забор, который невозможно было перепрыгнуть.

Он долго стоял посреди улицы, провожая ее взглядом - странный молодой человек в джинсах с пузырями на коленях и серой куртке с засученными рукавами, люмпен с нежной душой поэта. Потом несмело двинулся вслед за ней. Пока он ждал красного сигнала светофора, она исчезла в дверях банка.

В то утро ему катастрофически не везло. Из окна правления, мимо которого он проходил, кто-то вылил остатки кофе. Прямо на него. Со второго этажа выглянула хмурая физиономия начальника цеха.

- Почему на работу опаздываете, Шурупов? Что вы смотрите на меня влюбленными глазами? Посмотрите лучше на себя в зеркало... Начальник цеха никогда не терялся.

Шурупов вытерся носовым платком и пошел дальше. "Почему, когда я иду по одной стороне улицы, самая красивая в мире девушка обязательно проходит по другой, а на моей стороне кому-нибудь на голову выплескивают кофейную гущу, и этим кем-нибудь непременно оказываюсь я?" - спрашивал он себя.

Его напарник был уже на месте. "И фамилия у тебя лошадиная, и морда, и манеры", - говорили ему. Он не обижался.

- Овсов, я, кажется, влюбился, - сказал Шурупов.

Напарник промычал что-то невнятное и включил рубильник. Этот жест, по-видимому, означал, что любовь приходит и уходит. Это во-первых. А во-вторых, ничто не вечно под луной.

- Тебе хорошо, - сказал Шурупов, ты не влюблен. И производительность труда у тебя на три процента выше...

Голос его потонул в шуме конвейера.

Ночью он долго не мог заснуть. Думал о ней. Слушал, о чем говорят соседи по общежитию. Эти бесконечные рассуждения о работе и женщинах, о неуловимо подлой женской сущности, угрозы невидимым врагам и пьяные жалобы.

- Что тебе больше всего нравится в женщинах? Мне ноги. За красивыми ногами я пошел бы в огонь и в воду. А впрочем, все они, с красивыми ногами...

- А мне - я не помню, как это называется...

- Я серьезно интересуюсь.

- И я серьезно. То, что каждая девушка бережет, как зеницу ока...

Овсов безмятежно храпел. Шурупов притворялся спящим.

Где-то за стенкой громко работал телевизор. "Ты думаешь, я проститутка?" "А кто?"

На следующий день он попытался заговорить с ней.

Обратите внимание, какая хорошая погода, - набравшись храбрости, выпалил Шурупов.

В разговоре с девушкой, даже если он о погоде, всегда присутствует нечто большее - интонация.

Она прошла мимо, даже не повернув головы. Словно он был деревом или милиционером. Шурупов смутился и отстал. Ее смуглые ноги, мелькавшие в разрезах длинной пестрой юбки, завораживали взор. В памяти вдруг всплыл полупьяный бред, услышанный накануне. В огонь и в воду...

На третий день девушка, наконец, заговорила. Когда он в очередной раз восхитился погодой, она сказала:

- Отстаньте от меня, пожалуйста. И смерила его холодным взглядом. Шурупов ощутил себя полным ничтожеством.

- Желаю вам испытать большого всепоглощающего чувства к выдающему человеку, - заикаясь и глотая от волнения слова, проговорил он. А про себя подумал: "Даже если он будет лысым толстым банкиром".

Этот инцидент заставил Шурупова взглянуть на себя критически. Как и во что он одет? И что представляет собой как мужчина? Последний вопрос беспокоил его особенно.

Начать он решил со своего внешнего вида: пиджак, рубашка, галстук. Он не мог не заметить, с какой тщательностью она одевается. Каждый день как-нибудь иначе. И всегда со вкусом. Шурупов где-то читал, что во Франции считается дурным тоном, если девушка два дня подряд приходит на работу в одном и том же платье. Это значит, она не ночевала дома.

С этим у нее было все в порядке. Ему хотелось так думать, потому что на работу она приезжает в автобусе. Возвращалась тоже.

Шурупов перерыл весь свой гардероб, примерил все, что было в шкафу - и остановился на черной тройке Овсова.

В момент примерки в комнату неожиданно ввалился собственно Овсов с двумя нетрезвыми дамами.

Шурупов попятился в угол. Больше всего на свете он боялся домогательств пьяных женщин.

- А я уже накамасутрился, - радостно сообщил Овсов. Казалось, улыбка его вышла за габариты лица, которое, в свою очередь, удлинилась еще больше, окончательно дискредитировав себя сходством с лошадиной мордой.

- Накама... что? - не понял Шурупов.

- Читай древнеиндийский трактат о любви. Если ты сумеешь доставить удовольствие женщине - она твоя.

Причем любая. Они подтвердят.

Сопровождавшие его женщины, в которых Шурупов с трудом узнал учетчиц из заводской конторы, дружно закивали в ответ и, расслабившись, рухнули на кровать. Они кусались и мурлыкали, как дикие кошки.

- Я посетил две лекции, - продолжал Овсов. - "Кама-сутра вчера" и "Кама-сутра сегодня". На третью - "Кама-сутра завтра" - не попал. Гуру спился...

"Жаль, что он не привел с собой дочь начальника цеха", - подумал Шурупов.

Дочь его шефа тоже работала в заводской конторе. Шурупов давно бы приударил за ней, но опасался, что его примут за карьериста. Ее папа был большой шишкой и ездил на "Опеле" цвета гусиного помета.

Когда они ушли, он долго размышлял. Правила и техника поцелуев, как сказал один писатель. Тонкая ирония. Но что же такое любовь? Только ли смертельное желание раствориться в другом и готовность жертвовать собой? Или холодная игра ума, расчет? Почему любовь все-таки зла? И не движет ли нами месть за собственное унижение и зависимость?

Ему вдруг захотелось бросить в лицо бездушной красавице из валютного отдела что-нибудь колкое и двусмысленное, заставить ее стушеваться и опустить глаза. "Я глубоко разочаровался в вас...", "Вы оказались недостойны чувства, которое я к вам испытывал...", "Боже, как я ошибся..."

Но потом он понял: у нее своя жизнь. И врываться в нее, взламывать замки и двери, не имеет смысла. Единственное, что ему остается - ждать, сгорая дотла с этим счастьем со знаком минус или несчастьем со знаком плюс, настигшим его между желтым забором и дорогой. Этого у него никто не может отнять.

Каждый понедельник он приходил на завод в черной тройке. С букетом из трех красных роз. Цветы по понедельникам...

Если бы цветы летали! По понедельникам она приходила бы на работу, окруженная роем летающих цветов.

Но она опять и опять проходила мимо, не обращая на него ни малейшего внимания. Проторчи он здесь хоть тысячу лет с каменным цветком в руках, она все равно "прошла бы мимо...

У дверей банка ее встречал здоровенный охранник из службы безопасности, чья обманчивая интеллигентная внешность и лающая речь вызывали ее приветливую улыбку. Она исчезала в недрах чужого и таинственного мира, живущего по невидимым ему законам.

Он бережно, будто в хрустальную вазу, ставил букет в мусорную урну и переходил дорогу, не дожидаясь красного сигнала светофора.

Был конец августа. Понедельники становились все короче. Мечты его таяли в буйных красках приближающейся осени.

И вдруг однажды, после очередного фиаско, к нему уверенной походкой подошла девушка. Он не сразу узнал ее: легкий загар придал ей какую-то новую неизъяснимую прелесть...

- Мне надоело смотреть на это безобразие, - сказала она. - Как вы обращаетесь с живыми цветами? Подарите их лучше мне...

Это была дочь начальника цеха. поделиться

Юрий Сысков

02.11.2001