Жизнь - веселая штука

Это я поняла не так давно, дожив до пятого десятка и приобретя жизненный опыт. Очень рано вышла замуж, и долгое время думала, что жизнь жестока, трагична - в общем, очень невесела. Но с годами меняла свое видение, восприятие и отношение к ней. С каждым часом, днём, месяцем жизнь приобретала для меня иной смысл, являлась значимее, дороже, ценнее и оттого, видимо, и веселее. Если трагическое событие не закончилось фатально, а обошлось лишь слезами и переживаниями, то надо радоваться и вспоминать его с юмором.



Слышали выражение "трагическое и комическое рядом"? Такое не только в театре существует, но и в жизни. Сейчас для вас вспомню одну из своих "весёленьких" историй. Только в конце её мы с вами вместе уберём кавычки, и вы со мной согласитесь.

Однажды проснулась я после бурной, запоминающейся вечеринки, на которой ощущала себя красивой и весёлой. Легла поздно, даже тушь смыть сил не было. Наутро еле-еле встала. Дотащилась до зеркала. Увидела в нем огромные и радостные глаза, излучающие вчерашнюю удовлетворённость собой. Что сказать? Не часто себе нравишься. А вот случается! Достаточно наглядевшись на себя, хорошую, решилась я на отчаянный поступок. - Хватит пребывать в отрыве от действительности! Дорогая, будешь мыть полы. - Уже и швабру поставила перед кроватью, водой ведро наполнила. Осмотрела квартиру, просящую, нет, требующую внимания - и тут же улеглась обратно в постель. - Только 15 минут полежу и сразу в бой.

Но тут прозвучал звонок, очень настойчивый, хотя я никого не ждала. - Верно, соседка опять занять денег надумала? Ох! - Отправилась открывать дверь. У нас 3 двери. Первая, общая, с соседями, и две мои: одна - при входе, железная, следующая - деревянная. - Сейчас приоткрою свою деревянную и скажу, что я не в форме. - Но успела только открыть свою первую дверь, а вторую и входную двери, видно, кто-то сумел открыть и без меня.

Передо мной, как в кино, стояли три огромных молодчика в масках. На головах натянуты черные чулки, и лишь прозрачные, как медузы, глаза, совсем бесцветные, светло-светло-голубые, почти без зрачков, подтверждали, что это всё-таки люди. Такое я даже в кино не могла смотреть - всегда отворачивалась или глаза закрывала. Я по натуре своей - трусиха. Увидев этих чудищ, от страха и неожиданности совершенно забыла о своём "потрясном" прикиде. Я была в лифчике и трусиках, которые умещали между ног огромную пелёнку, демонстрирующую неуместных "гостей" наших женских "счастливых" дней (не тех, что в дверях). У меня только вырвалось откуда-то, из глубины живота: "Как это вы смогли?", это про две двери, одна из которых была железной. Я отшагнула чуть назад, сразу перестав бояться. Сообразила, что изменить уже ничего не могу, и словно разучилась кричать, орать и плакать. От безысходности ситуации бесполезное возмущение меня покинуло.

Эти трое в масках, с прозрачными глазами, все разом шагнули на меня. Видок у меня, конечно, был - полный отпад. Огромные размазанные глаза с нестёртым макияжем, удивленно вытаращенные - казалось, лица не хватит, чтобы их уместить. Как говорится, чудной верх прикрывал безобразие низа. Злодеи сделали ещё один шаг вперед и один из них сказал: "Не переживай, трахать не будем". Я чуть не ляпнула: "А чего тогда пришли?" Господи! Как удержалась от шутки, не знаю. Видно, успела понять, что в этой ситуации мой юмор не очень уместен.

Многое произошло в одну минуту - и по голове получила, и нос сломали. А потом они притащили мой импортный утюг - гордость семьи, в то время ждавший женитьбы сына. Положив меня в спальне на кровати и водрузив его на мою грудь, недовольно пробурчали: "Чёрт побери, шнура не хватает".

Я, глядя на это, чуть не расхохоталась, и приготовилась вставить: "Придвиньте кровать ближе к розетке, балды неотёсанные". Но тут вдруг чётко поняла, что они могут догадаться сами.

Двое ушли в кабинет мужа отыскивать ценные вещи, а меня со связанными скотчем руками оставили в зале с высоким красавцем-"интеллигентом". Такую кличку я ему присвоила. Я стала ему объяснять, что с такой прекрасной фигуркой могу оставаться перед ним в этом полуголом и не очень приглядном виде. Но если он настоящий мужчина, может быть, соизволит накинуть на меня халатик? Даже по прозрачным глазам я определила, что он несколько сконфузился.

- А где он?

- Там, там... - во страху забыла слово "дверь". Но "интеллигент" оказался догадливым. Принёс халат и накинул на меня изнанкой вверх.

- Ну вот, бита буду.

Он с виноватым видом мгновенно его перевернул. Но тут из другой комнаты раздался вопль: "Сука, молчать!" Хорошего не предвиделось. Моя швабра, стоявшая у кровати, как ружьё, которое непременно должно выстрелить, заняла место на моей шее. И тот, который возмутился моим голосом, давил, давил, чтобы я перестала говорить. Но я не могла молчать, и как только он меня отпустил, продолжала: "Представьте, что на моём месте сидела бы ваша мама, как бы вы поступили?"

Почему-то меня всё время преследовала жалость к этим ребятам. Ведь они чьи-то сыновья? Разве мамы могли любить их меньше, чем я своих двоих? Всё происходило будто не со мной. Какое-то чувство вины не покидало меня. Возможно, это и они почувствовали? Что ими руководило, и почему меня оставили в живых? Видимо, моё вдруг неизвестно откуда появившееся бесстрашие, и некоторый юмор, не покинувший меня, сделали своё дело. И Бог помог, конечно...

Нашли моих обидчиков. Состоялся суд. Защитник, красивый, здоровый мужик, который должен был отстаивать права бандитов, прослушав мои показания, вдруг женским фальцетным голосом завопил обвинения в мой адрес. Его взгляд с хитринкой пронизывал всех, сидящих в зале, ища поддержки в лицах присутствующих. По-детски радуясь тому, что он меня уличил, поймал, застиг меня врасплох: "А она сказала, что у них глаза были светлые? Ха-ха, а они-то у них голубые! Теперь всем понятно, что это вовсе не её обидчики?" - адвокат вел себя как артист. А я очень спокойно ответила: "Вы правы, я совсем забыла, и потому дала неточное определение. Действительно, есть чёрный цвет, а ещё бывает светло-чёрный, простите за безграмотность". Зал рукоплескал, а те, кто сидел на скамье подсудимых, получили по полной программе.

Долго после этого я ходила с синим, а потом с жёлтым от синяков лицом. А когда рассказывала эту историю, слушатели не могли поверить, что о таком можно весело говорить, но хохотали вместе со мной. Ведь это были мои друзья - те, кто знают, любят меня и искренне сочувствуют. Они просто вместе со мной радовались этому, Богом данному финалу.

Ну, разве не весёлый случай? Весело то, что хорошо кончается!



Наверное, каждая женщина наблюдала, как мужики, даже самые сильные и выносливые, заболев, превращаются в детей. В связи с этим я часто вспоминаю смешной случай с моим отцом, когда он сломал ногу. Что тут бы-ло-о! Не было на свете в тот момент никого несчастнее, угрюмее, беспомощнее и капризнее его. Ему, конечно, было страшно осознавать себя таким бессильным, и казалось, что это навсегда. Больше всего он боялся оказаться нам с мамой в тягость.

Но одна моя фраза смогла изменить его настроение и помогла быстрому заживлению перелома и окончательному, без всяких придуманных последствий, выздоровлению. А сказала я ему самую простую фразу: "Поверь, папка, и заметить не успеешь, как опять будешь бегать, да пуще прежнего, и как потом смеяться будешь над своими сегодняшними дурными мыслями".

Сказала и забыла. А он никогда не забывал этого моего пророчества. И потом до самой смерти, в самые безнадёжные моменты, вспоминал те мои слова и всегда заразительно хохотал и повторял, обнимая меня: "Помнишь, помнишь, как ты мне говорила? Доченька, а ведь так и случилось". Поскольку та моя улыбка была искренней и обещающей. И он осознал, что ценнее жизни ничего нет.



После окончания института я получила интереснейшую работу. Радость, когда любишь свою работу и стремишься на неё как на праздник. По роду моей деятельности в офис к начальству приходилось ездить нечасто, но когда я появлялась там, многие работники стекались с разных отделов поболтать со мной.

Щебетали, рассказывали анекдоты, я хохмила и шутила в своей обычной манере. Мне показалось, что я сблизилась с одной дамой, родственной мне душой. Бывает, вот так без слов, возникает обоюдное влечение и понимание. Я часто вспоминала наши счастливые бесшабашные короткие посиделки.

Однажды я пришла в офис не в настроении и хотела поплакаться в жилетку своей "симпатии". Приготовилась настроить её на серьёзный и доверительный разговор, чувствуя в этом большую необходимость. И вдруг, без всяких прелюдий и объяснений, она меня остановила каким то невидимым движением то ли руки, то ли души, а может, я это поняла шестым или седьмым чувством? "Не надо, мы знаем и любим тебя всегда улыбающейся, весёлой, с искромётным юмором, без проблем. Такая ты нам нужна. При встрече с тобой наши горести таят, проблемы мельчают". Чуть снисходительнее продолжила: "Знаешь, своих бед у каждого через край, утонули в них. Прости".

Я сразу же переключилась на веселую волну, как будто бы мы и не говорили. Опять, как обычно, вокруг народ стал собираться, как на зелёную полянку слетаются бабочки, жучки и паучки. Но плелась я к автобусной остановке совсем в другом настроении, одолеваемая печальной думою. Что же получается? Значит, им меня только веселую надо? С проблемами я совсем не ко двору? Отругала себя за излишнюю доверчивость. "Она мне симпатична, а с чего я решила, что и она так же ко мне относится ... да кто я ей? Я - шут гороховый".

Так случилось, что в следующий раз я сумела попасть туда только через полгода. Всё шло как всегда, словно по отработанному сценарию. Я все глаза проглядела, всю шею скрутила, но своей "подруги" так и не увидела, и громко спросила: "А где же Танюша?" - "Её больше нет". - "Что, нашла другую работу?" - спросила я.

И заметила, что все, вроде не нарушая общего приподнятого настроения, отвели глаза. В одну минуту мне всё стало понятно.

Она, мудрая и сильная натура, уже тогда всё знала про себя, что доживает последние месяцы или дни. Мне так стыдно было своих меленьких и совсем чепуховых неприятностей, которые быстро были забыты. А как ведь мечтала их посмаковать, разбередив души окружающих, увидеть искреннюю жалость к себе и своим капризам.

Вот она, беда. Никакими делами, деньгами, отношениями и любовью, даже самой безграничной, нельзя вернуть человеческую жизнь.

А всё остальное может быть смешным. Оттого, что ЖИВЁМ! Потому даже самое страшное умеем вспоминать весело. поделиться

Людмила Фельдблит

06.12.2002