Нечаянная встреча с юностью

Серёжа нежился на солнышке, лежа на песке пляжа Пирита, рядом с Алексом. Они правили совместный отчёт о проделанной работе, и делать это на пляже, куда Алекс неожиданно вытащил Сергея, было намного приятнее, чем в вонючей химической лаборатории или в номере гостиницы. Недельная командировка в Таллинн заканчивалась, все дела в основном были завершены, и через два дня Серёжа отправлялся домой.
С Алексом он работал уже больше двух лет, часто бывал у него в лаборатории и с удовольствием принимал в своём институте. Отец Алекса был эстонец, а мать русская, поэтому Алекс говорил по-русски чисто, без того акцента, который так любят изображать наши юмористы. Похоже, что Серёжин товарищ нацелился слинять в Штаты, усиленно занимался английским языком и аккуратно, с европейской пунктуальностью, завершал свои проекты на родине. Красивый был парень Алекс, высокий, спортивный, холостой, известный в своём кругу герой-любовник. Он постоянно в шутливом тоне, который, однако, скрывал вполне серьёзные намерения, старался вовлечь Серёжу в орбиту своих связей с сексуально раскрепощенными подругами, и Сергей каждый раз, постояв на краю, так и не решался перейти последнюю черту.

– Всё! И так сойдёт! Давай закончим с этими чёртовыми бумагами, – сказал Алекс, посмотрев на часы. – Скоро сюда должна подойти Лина.
Серёжа сделал вид, что имя Лина ему ни о чём не говорит, хотя хорошо помнил рассказ, поведанный ему Алексом больше года назад за бутылкой коньяка. В тот день Серёжа впервые побывал в гостях у Алекса, и они в меру набрались спиртного.
– Забыл? Это та, которой я помог сделать ребёнка!
– Теперь вспомнил. И что же хочет от тебя счастливая мать?
– Пока не знаю, свалилась, как снег на голову. Муж её, художник, прилетел вместе с ней в Ригу из Нью-Йорка. Теперь с этим нет проблем. Она позвонила мне буквально два часа назад и сказала, что сейчас в Таллинне. Не могу же я отказать во встрече такой женщине, Женщине с большой буквы. Если ты не возражаешь, я вас познакомлю.
– Познакомь. А я вам не помешаю?
– Там видно будет.

Романтическая история, рассказанная в своё время Алексом, выбивалась из общего ряда пережитых им сексуальных приключений и, вероятно, оставила заметный след в его памяти а, может быть, и в его душе.
Близкая замужняя подруга Алекса, с которой он встречался уже несколько лет, обратилась к нему с предложением помочь сделать ребёнка одной её знакомой из Риги. Брак этой женщины оказался бездетным по вине мужа, и муж не возражал, если жена выберет себе здорового биологического отца для будущего ребёнка. Естественно, с соблюдением необременительной секретности и отсутствием посягательств на отцовские права нынешнего мужа. И Алекс, скорее всего по причине общих знакомых, оказался первым подходящим кандидатом.
После непродолжительных колебаний он согласился помочь, но решил, что если женщина ему не понравится, то он, чтобы хоть как-то сохранить самоуважение, сделает свою работу с предельной степенью цинизма. Однако, во время их первой встречи, когда он открыл дверь своей квартиры и увидел перед собой красивую, молодую, модно одетую женщину, в глазах которой играли весёлые чёртики, то мгновенно забыл и о своих колебаниях, и о негалантных намерениях.
Лучшего секса ни до, ни после неё он не испытывал. Она всё умела, в смысле техники, но не техника была её коньком. Она так тонко чувствовала себя и партнёра, что, казалось, могла подарить блаженство, не прилагая никаких усилий, просто наслаждаясь сама, закрыв глаза и, как будто нисколько не заботясь о партнёре, но это только казалось.
Её связь с Алексом продолжалась почти до самых родов. Вскоре Лина с мужем и сыном не вернулись в Ригу из Штатов.

– А, вот и она! – воскликнул Алекс, выпрямляясь во весь рост и поднимая над головой, заранее приготовленный букет роз, который прятал в пляжной сумке.
Серёжа остался лежать на песке, внимательно глядя на приближающуюся женщину. Ни один мускул не дрогнул на его лице, ни жестом, ни взглядом он не выдал себя. О, Серёжа с годами научился казаться спокойным в неожиданных, иногда по-настоящему сложных, ситуациях. Она шла в лучах солнца, притягивая оценивающие взгляды, с обнаженной грудью в узеньких модных купальных трусиках. Серёжа залюбовался её красивым покрытым ровным загаром телом, которое в последний раз видел, не будем вспоминать, сколько лет назад.
Это была Леся, его первая любовь. Только теперь под её ногами лежала не серая крымская галька, а желтый песок Пириты.
– Привет, Лина! Рад снова видеть тебя! – произнёс Алекс, протягивая ей букет.
– Здравствуй, Алекс, тоже очень рада. И у меня к тебе дело. Здравствуй, Серёжа! Вот неожиданная встреча! Сбылась надежда увидеть тебя снова когда-нибудь.
– Здравствуй, Леся.
– Вы знакомы! Лина, я ему всё рассказал про нас с тобой.
– Ему можно. А вообще-то ты, Алекс, подлый болтун. У меня к тебе срочное дело, и пока ты отправишься заглаживать свою вину, я с радостью побуду с Серёжей, если он не возражает, конечно. Может, переберёмся в мой отель? Муж в Риге, приедет за мной через два дня.
– Под объективы КГБ, – сказал Алекс, – Нет, поехали лучше ко мне. По пути купим, что-нибудь к обеду.
– Нет, время не ждёт, лучше оставь нам свои ключи от квартиры. Давай, отойдём на минуту. Извини Серёжа.
Алекс отправился на задание, а Леся, усадив Серёжу рядом с собой, знакомым путём повела машину к дому Алекса.
– Ты теперь Лина, – сказал Серёжа, пытаясь отыскать на её носике знакомые милые веснушки.
– Да, Алёна, Леся, Елена, Лина – это всё мои псевдонимы. Обо мне ты, наверно, многое знаешь от этого обормота. Расскажи о себе. Женат? Дети?
– Женат на двоих. Двое сыновей. Остальное – быт и работа. Ты похорошела, выглядишь замечательно.
– Наконец-то дождалась от тебя комплимента. Ты тоже неплохо сохранился, возмужал. Что значит на двоих? Один раз пришлось разводиться?
– Нет, после того как ты исчезла, одной жены мне оказалось мало.
– Говоришь загадками. Ладно, потом расскажешь подробнее, если захочешь. Я очень виновата перед тобой и не знаю с чего начать просить прощения. К счастью приехали, давай зайдём в этот магазинчик, потом поднимемся в квартиру.

Первым делом они направились на кухню, так как оба проголодались. И у обоих возникло ощущение дежавю. Ну, конечно, ведь в тот раз они уже готовили обед одни в пустой Серёжиной квартире. За столом рассказали о себе подробнее. Леся с мужем и сыном жили в Нью-Йорке. Интарс неплохо зарабатывал. Леся, которую знакомые теперь называли Линой, самостоятельно не работала, а преимущественно занималась делами мужа, ну, и в последние годы сыном, конечно. Её стало беспокоить состояние здоровья Интарса. Про связь с фактическим отцом своего ребёнка она упомянула лишь однажды, да и то мельком.
– Прости меня. Я сделала тебе очень больно, я знаю. Я ухватилась за тебя, как за спасительную соломинку. Ты был такой хороший, такой неопытный. Но сердцу не прикажешь. Что я могла тебе объяснить? Что встретила талантливого человека, художника. Он заинтересовался мной, пригласил позировать. Он целовал моё тело, всё от ресниц до пальчиков на ногах, доводя до оргазма. После его ухода я целовала подушки, на которых мы лежали. И я была не в состоянии отказать ему ни в чём. Он был опытным и искушённым в сексе мужчиной и гениальным художником, не унижал меня, старался сохранить во мне чувство собственного достоинства и веру в свои профессиональные способности: я ведь мечтала, пройдя школу мастерства, получить признание, известность, славу. Он даже сохранил мою физическую девственность, которую, если помнишь, я решила подарить тебе, мой дорогой. И когда он понял, что может потерять меня, ему не стоило большого труда всё переменить по своему желанию. Что ты молчишь? Все эти годы, вспоминая о тебе, я так хотела, чтобы ты смог меня простить. Что же ты молчишь?
– Молчу, потому что ты практически всё сказала за меня. Мне было очень больно, я даже не думал, что может быть такая душевная боль, которая переносится тяжелее физической, правда, настоящей физической боли я, к счастью, не испытал. Но, как ни банально это звучит, время лечит. Всё, что у нас было, навсегда останется с нами.
Он процитировал Пушкина:
   Сердце в будущем живет;
   Настоящее уныло:
   Всё мгновенно, всё пройдет;
   Что пройдет, то будет мило.
– Спасибо тебе, милый, милый, хороший Серёженька.
Она подошла к нему, он поднялся со своего места. Она обхватила его шею руками и потянулась губами к его губам. Они, опытные, ещё молодые мужчина и женщина целовались так, как и должны целоваться взрослые мужчина и женщина, но в памяти их остался образ застенчивого юноши и ещё не полностью расцветшей девушки с маленькими веснушками на носике. И поэтому одновременно они целовались и как тот юноша и как та девушка. И кружилась голова от желания и нежности. И были только они двое в целом мире, созданном для них. И как тогда она, глядя глаза в глаза, проговорила:
– Ты же хочешь меня! Пусть это произойдёт сейчас!
Она отступила на шаг и сняла с себя одежду. Он ожидал увидеть обнажившийся треугольник волос, но это место выглядело, как у молоденькой девочки, которая загорала на пляже без трусиков.
– Так модно сейчас, – ответила Леся на его немой вопрос.
Он снял с себя всё.
– Возьми из ванной комнаты полотенце, – попросила Леся.
И когда он вошёл в ванную, немного отрезвев от наполнявших его чувств, то вместе с полотенцем принёс несколько упаковок презервативов. Он знал, где Алекс хранил их. Войдя в комнату, он увидел в руке Леси знакомые цветные упаковки. Они одновременно заулыбались.
– AIDS, – произнесла Леся по-английски. – Мы все там напуганы до смерти.

Сказать, что им было хорошо – ничего не сказать. И опять они были одни в целом мире, и он чувствовал её всю, и она чувствовала его всего и откликалась на каждое его движение, предугадывала каждое его желание.
Когда волны наслаждения утихли, он, как тогда, спросил:
– Тебе было больно?
– Нисколько.
– Значит, тебе было хорошо?
– Я же обещала, что в следующий раз будет лучше. Признайся, лучше?
Он кивнул. И они опять улыбнулись, так как поняли, что не забыли ничего, что случилось тогда, и что сегодня, наконец, получили то, что должны были получить тогда.
– Сейчас мне кажется, что ты меня, в самом деле, немного простил, – тихо и грустно проговорила Леся.
Однако пора было приводить в порядок и себя, и всё вокруг себя. Алекс мог вернуться в любую минуту. Леся сказала, что хочет завести второго ребёнка, который родился бы в Америке, для этого и решила снова встретиться с Алексом. Но, предварительно разузнав, где в Таллинне можно пройти тестирование на ВИЧ инфекцию, послала туда Алекса, вручив огромную по тем временам сумму денег. Времени до возвращения в Штаты оставалось мало. Правда, Леся рассчитывала встретиться с Алексом в Нью-Йорке, и не один раз. Потом она вдруг задумалась.
– Серёжа, а ты не хочешь подарить мне малыша? Я бы очень хотела...
Серёжа подумал, и покачал головой:
– Нет, я не готов. Для меня это целый лес проблем с непредсказуемым исходом.
Она обиженно надула губы, потом в глазах запрыгали чёртики:
– Может, тогда ты присоединишься к Алексу, когда он будет делать мне ребёнка. Признайся, разве он не предлагал тебе проделать что-либо подобное в компании своих женщин? С тобой и с ним я бы не отказалась... Ладно, не принимай мои слова слишком близко к сердцу. Все мы, женщины, (перефразируя Маяковского) немножко сучки и потом немножко лошади. Когда отправляется твой поезд? Хорошо, запомнила, завтра буду ждать тебя здесь до обеда одна. А в день отъезда приходи в любое время. Мы с Алексом будем рады. Но сегодня мне пора отправляться к себе в отель, вероятно, у Алекса возникли серьёзные трудности, и он вернётся домой очень поздно. Поехали, я подвезу тебя до гостиницы.
При расставании она, заглядывая в глаза, попросила, чтобы он пришёл на встречу с ней завтра и послезавтра, и они обменялись телефонами своих гостиничных номеров.

Утром они созвонились и снова остались вдвоём на квартире у Алекса. И снова у них был яркий, нежный и неистовый защищённый секс. Но теперь они были ближе к себе сегодняшним, стало меньше нетерпеливого юношеского порыва, теперь они вели себя спокойнее, потому что лучше узнали друг друга за вчерашний день. И их секс был более изощрённым или, скажем проще, более бесстыдным, но не менее счастливым.
Вспомните, сколько всего счастливых дней было у вас во взрослой жизни? Серёжа мог сходу назвать счастливым день, после того как Леся впервые отдалась ему. Это был день надежды на счастье. Ещё Серёжа помнил тот миг, когда он, коснувшись скобы на заднем борту "Урала", спрыгнул в гражданскую жизнь после двух тяжёлых армейских лет. Это был день избавления от неволи. И ещё он помнил ту новогоднюю ночь, которую провёл с двумя подругами, с которыми вместе образовал настоящий семейный треугольник. Так вот, и вчерашний, и сегодняшний день без сомнения вошли в этот короткий список счастливых дней взрослого человека.

В день отъезда Серёжа вопреки своему обещанию решил не заходить к Алексу и уехать не попрощавшись. Но желание ещё раз увидеть Лесю пересилило. По пути он купил бутылку коньяка и прямо на улице глотнул из горла, желая таким способом поставить ещё один виртуальный барьер, между собой и Лесей. Потому, что зачинать ребёнка в пьяном виде было нельзя, и присоединяться к трезвой парочке Алекса и Леси, которая, вероятно, сейчас именно этим и занималась, тоже было нельзя.
Он позвонил в дверь, и был весело встречен полуголыми любовниками, которые быстро сообразили закуску к его коньяку, и как бы невзначай положив на край стола несколько цветных импортных упаковок презервативов, пригласили присоединиться к ним, стараясь преодолеть его нерешительность демонстрацией своих откровенных ласк, которые на его глазах перешли в реальный незащищённый секс. Он был пьян, но не сильно и смотрел, как его товарищ ... его первую любовь (он не хотел использовать это грубое, матерное слово, но оно само просилось на язык), и почти не чувствовал ревности. И ему становилось всё грустнее и спокойнее. И будто сквозь туман стали проступать очертания того пути, который с неизбежностью привёл к их с Лесей расставанию тогда и к невозможности украсть сегодня у беспощадного времени хоть капельку того, чего не случилось много лет назад. Он отчетливо понял, что никогда, ни при каких обстоятельствах они не могли быть счастливы вместе. Возникнув по какой-то неуместной ассоциативной цепочке, промелькнула мысль, что многие также как он сейчас безучастно наблюдают за тем, что делают с их страной, и сам усмехнулся глупому пафосу этого пьяного сравнения.

Пора было отправляться на вокзал, вызвали такси. Леся оделась проводить Серёжу, твёрдо отклонив предложение Алекса поехать вместе с ними. На перроне она остановилась и всем телом прижалась к Серёже:
– Прости меня, я хотела вызвать у тебя ревность. Я обиделась на твоё "что пройдет, то будет мило".
– Не моё – Пушкинское. Что касается ревности, то у тебя получилось. – Потом, желая сказать, что-нибудь хорошее на прощанье, вспомнил и продекламировал ей слова, которые он иногда повторял себе, с тех пор, как после армии, сдав весеннюю сессию, наткнулся в парке на цветущие деревья: "Поздней весной, даже в начале лета на островах вблизи старинного дворца расцветают яблони. Большие деревья становятся необычно розовыми, листьев не видно – одни цветы. Теплый ветерок с залива слегка раскачивает ветки и начинает осыпать крупные лепестки. Но пока они ещё не осыпались, пока можно подставить лицо навстречу тёплым солнечным лучам и голубому небу, щемит сердце и, сознавая краткость пролетающих мгновений, надеешься, что и через год, и через два, много раз после тёмной зимы, придешь сюда и непременно увидишь цветущие яблони надежды..." Прости, что так длинно. Счастья тебе.
Он вошёл в вагон, а она отправилась к ожидавшему такси. Вспомнив, как мама просила при проводах махнуть на счастье рукой вслед последнему вагону поезда, Алёна остановилась, дождалась, когда последний вагон, отцепленный от притащившего состав к платформе локомотива, дёрнулся и стал удаляться, и махнула несколько раз рукой вслед мерцающим красным огонькам. И пока она шла к такси, перебирая в уме всё то, что ещё предстояло сделать перед отлетом в Нью-Йорк, она отчётливо поняла, что исчезло то неопределённое чувство вины, которое беспокоило её все эти годы, когда она вспоминала о Серёже. Потому что с ним она никогда не достигла бы того, что имела сегодня, и они никогда не были бы счастливы вместе. Она собиралась помочь Алексу перебраться в Штаты и устроиться там. Здоровье мужа беспокоило её всё больше и больше, а Алекс, как-никак был отцом её сына и, возможно, будущего второго ребёнка, который должен был родиться полноправным гражданином США.

В это время Серёжа стоял посреди почему-то пустого купе и долго, не отрываясь, смотрел на огни, проплывающие за тёмным оконным стеклом. Потом взял в руки тонкую книжечку, оставленную на нижней полке, куда он поставил дорожную сумку. Пётр Столбов. "Нечаянная встреча с юностью". Эротическая проза.
"Вот уж, в самом деле, нечаянная встреча с юностью. Что посоветуешь мне, Пётр Столбов? Рассказать своим любимым женщинам об этой встрече? Или промолчать?" Серёжа отыскал в оглавлении привлёкшее его внимание название и раскрыл книгу на указанной странице...

ЭПИЛОГ, КОТОРОГО ЛУЧШЕ НЕ ЧИТАТЬ

Серёжа не прочитал рассказа. Ему помешали ввалившиеся в купе подвыпившие пассажиры, которые успели вскочить в последний вагон, и теперь добрались до своих мест. И он так никогда и не узнал, что, отказавшись стать отцом второго ребёнка Леси и отгородившись от неё презервативом во время близости, возможно, избежал самого страшного в своей жизни, запредельного несчастья. Муж Леси был давно болен СПИДом, ещё до того, как она сошлась с Алексом и родила от него сына. Специалисты выдвинули гипотезу, которая с большой долей вероятности объясняла, почему тогдашние тесты не показывали наличие ВИЧ в крови определённой группы обследуемых. Для диагностики заболевания наблюдение это было существенным, для ВИЧ инфицированных – практически ничего не меняло.
Второго ребёнка Лесе родить не удалось. Сначала умер её муж, потом сын. Дольше всех боролся за свою жизнь Алекс, но последней умерла Леся. Раздавленная смертью сына, истратившая на его лечение все свои сбережения, она не боролась за жизнь, потому что не хотела жить. За неделю до смерти в полусне-полубреду она вспомнила Серёжу: "Бедный, он не знает, что они никогда не могли быть счастливы вместе. Завтра ему непременно надо сказать об этом". Но завтра сознание не вернулось к ней и не возвращалось уже до самого конца. Среди её бумаг оказался рисунок, на котором она изобразила цветущую яблоневую ветку и рядом ту же ветку, согнувшуюся под тяжестью плодов. На обороте по-английски было написано примерно следующее: "На побережье, около развалин старинного замка под ярким солнцем колышутся на ветру ветви яблони, цветы которой дарят надежду, а плоды – счастье".

поделиться

Пётр Столбов

<A href="mailto:petrstolbov@mail.ru">petrstolbov@mail.ru</A>

17.08.2009

Нечаянная встреча с юностью

Однажды случай меня свёл с бывшим одноклассником. О том, что он влюбился в меня с первого взгляда, знала вся школа. Бывший двоечник и второгодник стал хорошистом после того, как я пришла в их класс. Я знала о его чувстве ко мне, но мы только дружили, не более.
Пронеслись годы, мы обзавелись семьями, взрослыми детьми, ничего не зная друг о друге. Прошлое ушло в небытие, лишь иногда вспоминала я школьные годы и мальчика, который был свидетелем и ценителем моей юной красоты. Мой одноклассник признался, что если бы его жена узнала о нашей встрече, она бы, помня его прошлую любовь ко мне, простила. Рассказал, что до самой свадьбы спал с моей фотографией под подушкой.
Возвратясь домой, отойдя от всех житейских дел, погрузилась я в воспоминания. Нечаянная встреча вернула меня в то далекое время, которое спустя многие годы казалось милее, нежнее и фееричнее. Такое состояние ни с чем не сравнимо. Вспоминаю самые не значащие тогда моменты, которые ныне с юным восторгом стали наконец востребованы, омолаживая лучше и надёжнее любой косметики.
Вспоминаю каток и его рядом. Если сейчас каждый знаком с понятием "телохранитель", а тогда мы и не знали этого слова. А именно им он и был для меня. Оберегал. Не дай бог, кто-то не так взглянет или шнурки поможет на ботинках коньков завязать - берегись. Летом первые вишни - на моём столе. Они спели только в его день рождения. Скоро я могла с кем угодно спорить о дне созревании вишен. Много всплыло в памяти всяких трогательных мелочей той милой и дорогой жизни. Как будто и не притронулся ко мне мой бывший влюблённый, а такое тепло по всему телу разлилось. Свой нынешний возраст совсем не осознаю, я - будто та же. А он? Не хочу копаться, замечать и анализировать.
Мы пару раз встретились, погуляли по паркам, по местам юности. И говорили, говорили, не могли наговориться. После этого решила я пригласить его к себе домой. Пришел мой бывший влюбленный, принес бутылку. Я накрыла стол.
Сидим. Уже 2 часа проговорили, а он к бутылке так и не притронулся, даже не открыл. Не пьет, не ест. Стеснительный. Порядочный. Симпатичный. Что же я его не замечала тогда? Немного неухоженный, запущенный, - отмечаю. Видно, не та женщина ему попалась?
Что ждать? Сама разлила. Чокнулась с его рюмкой и по инерции выпила первая...
- Пей. Совсем не пьешь, что ли?
И рассказал он мне в двух словах историю, как с друзьями в ресторан ходил после того, как накануне хорошо принял. При встрече не смог и рюмки поднять, так руки тряслись. Первую рюмку ему дружки влили.
На минуту меня будто парализовало. Сразу перед глазами его благожелательные, самые добрые во всем дворе родители его вырисовались. Моя мама вспомнилась, которой уже нет. И ее восхищенный взгляд при виде его всегдашней улыбки. Она замечала и ценила его добрый, открытый взгляд, совсем бесхитростный и всеотдающий. Мама говорила: "Таких мальчишек очень мало. Такой не предаст, не обидит. Это истинный друг".
Как вчера это было. Ну что делать теперь? Вот она, реальность. Я быстро сориентировалась. Мы ведь бабы, умеем враз всю трагедию перестроить на веселую волну. С улыбкой произнесла: "Ну-ка, запрокидывай голову, сейчас заглохнувший мотор заставим работать". Так все и сделала. Руки у него трястись перестали, дальше моя помощь не понадобилась. Посидели. Поболтали. Всласть похохотали. Опять повспоминали эпизоды школьной жизни. Распрощались на всю оставшуюся жизнь.
Странное ощущение я испытала. Отношение к нему как к другу, ухажеру, потенциальному любовнику - исчезло без следа. Появилось новое, выстраданное жизнью. Других, чужих - чьих-то мужей, отцов, сыновей, женихов - в этот миг мысленно бы растоптала, осудила, как несостоявшихся мужиков. А его - искренне жалела и видела глазами МАМЫ. поделиться

Людмила Фельдблит

30.08.2002