Звездная бездна

В газете "Вечерняя Москва" 13 декабря 1975 года появилось коротенькое извещение о смерти заслуженной артистки РСФСР, лауреата Государственной премии СССР Валентины Васильевны Серовой. Других откликов на эту смерть не последовало: ни некролога, ни статей в газетах, ни чьих-либо воспоминаний в толстых журналах. Так ушла из жизни одна из самых знаменитых женщин 40-х и 50-х годов.

Хоронили Серову из Театра киноактера; там она служила последнее время, гроб поставили в вестибюле, народу было немного, все стояли в зимних пальто и ждали, когда начнется гражданская панихида, а она все не начиналась. Кто-то должен был приехать, то ли из Союза кинематографистов, то ли из Госкино СССР, ожидание затягивалось. И вдруг за кулисами включили магнитофон, и над вестибюлем поплыл голос Серовой: "Сколько б ни было в жизни разлук, в этот дом я привык приходить. Я теперь слишком старый твой друг, чтоб привычке своей изменить..." В фойе послышались рыдания. Мгновенно началась панихида, как будто сорвалась плотина, актрисы и актеры выходили к гробу и говорили о Серовой - с нежностью, болью, обидой, горечью.
Актриса исключительной популярности волей обстоятельств и собственной слабости оказалась "на дне" жизни. На портрете, висевшем у гроба, у Серовой было живое, нежное, очень правдивое, уникальное женственное лицо, ставшее знаменем 40-х годов, а в гробу лежала измученная женщина, совсем непохожая на ту, что была на портрете. Она умерла одна в пустой квартире, сутки пролежала на полу. Ее близкий друг, Елизавета Васильевна Конищева, у которой был ключ, обнаружила ее, войдя в коридор, шрамы от падения не мог скрыть грим, наложенный налицо покойной. Серовой было 57 лет.
Слава пришла к ней, когда она снялась в "Девушке с характером". Песенка из фильма "У меня такой характер, ты со мною не шути" распевалась на каждом перекрестке. Трудно было представить себе, что жизнь так горько пошутит над ней.

...Валентина Половикова родилась в семье знаменитой московской актрисы Клавдии Михайловны Половиковой. Девочке было шесть лет, когда ее привезли в Москву, раннее детство она провела под Харьковом, у бабушки, простой крестьянки. Потом долго не могла избавиться от украинского выговора.
Валентине было четырнадцать лет, когда она поступила в театральную школу, после первого курса - сразу в ТРАМ (так назывался Театр рабочей молодежи). Здесь она с заметным успехом сыграла Любовь Гордеевну в "Бедность не порок" Островского (спектакль ставил Илья Судаков, очень ценивший молоденькую актрису), участвовала в "Как закалялась сталь", была на виду. Ей было 20 лет, когда она встретилась с молодым прославленным летчиком Анатолием Серовым. Любовь была с первого взгляда. Серов провожал ее на Ленинградском вокзале в Москве, когда она уезжала с театром на гастроли, и утром встречал ее в Ленинграде на Московском вокзале. Вокруг имени молодой актрисы начинала клубиться легенда. Уже тогда она познала, что такое молва. Валентина Половикова вышла замуж за Анатолия Серова и навсегда сохранила его фамилию. Они прожили очень недолго. Серов погиб в 1939 году на испытаниях, после его гибели Валентина Васильевна родила сына Анатолия. Она похоронила его в 1974-м, за год до собственной смерти. Он был добрым, но пьющим, и избавиться от этой беды не сумел.
Молоденькая вдова была приглашена в Кремль в декабре 1939 года, Сталин отмечал свое 60-летие. Рядом с Серовой сидела Ольга Эразмовна Чкалова, недавно похоронившая мужа, Валерия Чкалова. Вдовы героев были в почете. Сталин "проигрывал" свой образ сердечного и внимательного к бедам людей вождя. Фотографии Валентины Серовой постоянно печатались в газетах. Толпы простаивали в очереди на фильм "Девушка с характером".
То был конец 30-х годов, кровавый 37-й поселил в стране подспудный страх и отчаяние. Но был и другой пласт жизни: прославленные полеты Чкалова, Серова, Марины Расковой, Полины Осипенко и Валентины Гризодубовой, "мы рождены, чтоб сказку сделать былью", - время требовало героических характеров.
Серова в кино - это "социальный типаж", в ее лице, повадке, облике было то, что мечтал увидеть зритель. Актриса создала новый социальный тип молодой, очаровательной, влекущей к себе задорной советской девушки. У Серовой было выразительное лицо, были юмор, естественность и, как бы теперь сказали, сексуальная притягательность.
Ее героини, в отличие от героинь Любови Орловой или Марины Ладыниной, могли быть не только мечтой, они приходили из реальной жизни. Актриса, что бы она ни играла, привносила волнующую и человеческую тему преодоления - это помимо комедийности, на которую в те годы был (как и сегодня) повышенный спрос.
Обладала новая звезда еще одним весьма немаловажным свойством: она была талантливой театральной актрисой. В 1938 году ТРАМ, где начинала Серова, был преобразован в Театр имени Ленинского комсомола, его художественным руководителем стал Иван Николаевич Берсенев.
Сегодня Ленком - один из самых популярных театров Москвы; когда называют коллективы, вызывающие наибольший интерес, то обычно говорят - "Ленком" или "Захаров". Но старые московские театралы помнят, какой грандиозный успех у публики имел в 40-е поды Театр имени Ленинского комсомола, когда в нем работали Берсенев, Бирман, Гиацинтова, Серова, Фадеева, Соловьев, Окуневская, Мурзаева, Пелевин, Шатов, Паркалаб. В театр нельзя было попасть.
Еще до войны, в 1940-м, Серафима Бирман поставила пьесу Горького "Зыковы", сама она играла Софью, в роли Антипы выступил Б. Оленин, а Павлу исполняла Серова. Она впоследствии вспоминала: ей очень мешало, что на каждом спектакле "Зыковых" в первом ряду сидел какой-то молодой человек с цветами и испытующим взором следил за ней. Как позже выяснилось, он не пропускал вообще ни одного ее спектакля. Это был начинавший тогда входить в моду поэт Константин Симонов, ему было 24 года.
Открывалась следующая глава ее ненаписанной биографии, начало любовного романа, который будет переживать вся страна. Зимой 1941 года на страницах "Правды" было опубликовано тут же ставшее знаменитым стихотворение "Жди меня" с посвящением - В.С.
В тяжелом 1942 году Государственное издательство художественной литературы выпустило в свет лирический дневник Константина Симонова "С тобой и без тебя". Он вышел с посвящением - Валентине Васильевне Серовой. Книжку нельзя было достать, стихи переписывали от руки, посылали на фронт, читали взахлеб, упивались каждой строчкой. Ни один поэт в те годы не знал такого оглушительного успеха, какой познал Симонов после публикации "С тобой и без тебя". Более поздние издания сборника выходили уже без посвящения, и лишь над стихотворением "Жди меня" всегда оставались две буквы - "В. С.", потому что само произведение стало фактом истории Великой Отечественной войны.
В ее начале Симонов писал: "Будь хоть бедой в моей судьбе, / Но кто б нас ни судил, / Я сам пожизненно к тебе / Себя приговорил". Теперь, когда давно уже нет на свете ни Серовой, ни Симонова, можно позволить себе сказать, что эти строчки воспринимаются лишь в свете поэтического вдохновения. Они расстались в 1957 году.
Последние годы жизни Серовой не напоминали о том, что эта брошенная всеми женщина когда-то принадлежала к "общественным верхам". Не столько постаревшая, сколько сломленная, она до конца своих дней сохраняла солнечное очарование в светлые промежутки между приступами болезни, сгубившей ее сына и в конце концов уничтожившей и ее. В эти страшные годы она узнала и безработицу, и крайнюю материальную стесненность, и унижения. Числясь в Театре киноактера, она должна была звонить туда диспетчеру и узнавать, есть ли для нее работа. Работа подстегивала ее, тогда она держалась, но в последнее время она изо дня в день слышала только одно: "Нет, Валечка, для вас нет ничего".
Злой рок и неумолимые обстоятельства вытолкнули ее из защищенных ситуаций. Ее дочь, Мария Симонова, свято берегущая все то, что связано с памятью матери, рассказывает, что в эти годы она была ожесточенной, совершенно потерянной, загнанной в угол. "Знаете, самое главное в жизни - иметь голову на плечах. Всегда. И стойкость, а я... я - нет, не смогла..." - говорила она Л. Гурченко.
Все было в прошлом, оно не забывалось. В молодости она играла с упоением, актрисой была прирожденной. В те "сороковые роковые" Валентина Серова была не только звездой, к которой устремлялись сердца миллионов людей. Помимо ролей в кино, в театре, история ее любви с поэтом Константином Симоновым волновала всех, кто зачитывался его стихами, посвященными ей, а их читала вся страна.
...Я не скучал в провинции,
Довольный переменами.
Все мелкие провинности
Не называл изменами.
Искал хотя б прохожую,
Далекую, неверную.
Хоть на тебя похожую,
Такой и нет, наверное,
Такой, что вдруг приснится мне,
То серые, то синие
Глаза твои с ресницами
В ноябрьском первом инее...
Может быть, впервые в годы сталинизма было разрешено опубликовать стихи о земной любви, о том, что занимало людей, что было не идеологическим клише, не мертвыми словами, которыми были полны газеты, а тем, что составляло жизнь каждого человека, что согревало душу. Только война позволила внести в трудную, горькую, обыденную жизнь непривычную правду о любви двух молодых людей, актрисы и поэта. В этом союзе поэзии и красоты была суть искусства Валентины Серовой, ее смысл, ее пределы.
Уже были написаны "Жди меня", "В домотканом, деревянном городке", "Мне хочется назвать тебя женой за то, что так другие не назвали...", "Да, я люблю тебя еще сильней" и "Твой голос поймал я в Смоленске", а Серова все еще решала, стать ей женой поэта или нет.
Время, когда Серова и Симонов шли вместе по жизни, осталось в памяти поколения. Уже когда они расстались, когда Серова была одна, в угаре алкоголизма, выброшенная из жизни, когда Симонов имел другой дом, детей, славу, романы, читаемые без волнения теми, кто обожал его стихи военных лет, шлейф этой единственной любви, ставшей достоянием страны, тянулся за ними.
Клавдия Михайловна Половикова умерла в феврале 1979 года в возрасте 83-х лет, дочь она пережила и сидела у гроба с бесслезным лицом. Всю жизнь их связывала любовь-ненависть. Замечательная актриса, гремевшая в 30-е годы в "Марии Стюарт" и "Дворянском гнезде", Половикова играла в 50-е годы много слабых пьес типа "Третья молодость" братьев Тур и "Персональное дело" А. Штейна. Потом она из театра ушла и снималась в кино у Пырьева в "Идиоте", в "Чудотворной" по повести Тендрякова. Половикова болезненно переживала разрыв дочери с Симоновым. Забрала внучку к себе и долгое время враждебно относилась к Серовой, даже судилась с ней из-за маленькой Маши. Маша вернулась к матери и преданна была ей до конца ее дней. С годами все сгладилось, и смерть Серовой была для матери непоправимым несчастьем.
В годы Отечественной войны Театр имени Ленинского комсомола был эвакуирован в Фергану. Жили там в тяжелейших условиях, в помещении театра, за "рогожными" стенками, но внутри родилось единение, стремление к тому, чтобы стать поистине Театром с большой буквы. В Москву вернулись в апреле 1943 года, в том же 1943-м Серова и Симонов зарегистрировали свой брак. Эвакуация для актеров была неотвязным воспоминанием, напутствием, призывом, потому что в Москве снова все разбрелись по своим квартирам и, по словам С. Бирман, "раскрошили целостность эвакуационного единения, творческого и человеческого".
С Бирман были связаны молодость, успех, период становления, творчески они были неравнодушны друг к другу. Бирман как режиссер сделала с Серовой Роксану в "Сирано де Бержераке".
Я помню зал для репетиций,
И свет зажженный, как на грех,
И шепот твой, что не годится
Так делать на виду у всех.
Твой звездный плащ из старой драмы,
И хлыст наездницы в руках,
И твой побег со сцены прямо
Ко мне на легких каблуках...
Стихи были написаны в дни репетиций "Сирано". Премьеру сыграли в 1943 году.
Роксану Серова играла с Сирано - Берсеневым. Это был большой успех. Ростан назвал свою пьесу "героической комедией" и оправдал жанровое определение. О глубине Сирано Ростан рассказал весело, о величии его - легко, о силе и мужестве - грациозно. Роксана - Серова была талантлива и вдохновенна. Особенно сильно она играла пятый акт, сцену развязки любви Сирано к Роксане. Всю жизнь оберегал Сирано свою возлюбленную от тревог и горестей, оберегал и сейчас, когда вот-вот прервется его дыхание. На широко расставленных руках Берсенев - Сирано держал шелковые нити, а Роксана - Серова наматывала их на клубок. Он развлекал Роксану, чтобы навсегда остаться "последним образом поэта", и в финале, понимая, что ничего поправить нельзя, Роксана, преодолевая отчаяние, мужественно старалась пережить сознание непоправимой ошибки.
Непоправимых ошибок в жизни самой Валентины Васильевны было много, но мужества их пережить недостало.
Кто знает, было ли время жизни Серовой, когда она была вместе с Симоновым, самым счастливым? Хочется думать, что это было именно так, творческие взлеты в 40-е годы были действительно прекрасны. Она снималась в кино. "Сердца четырех" - незамысловатая комедия, ее и сегодня часто передают по телевидению, и в сотый раз с удовольствием смотришь забавную путаницу сердец, сыгранную Самойловым, Шпрингфельдом, Целиковской и Серовой. Фильм "Жди меня" по кинематографическим стандартам почитался неудачным, но какое теперь это имеет значение, когда и в наши дни немалая часть публики проявляет к нему интерес, сопереживает героям, получает искреннее удовольствие от встречи с актрисой, с такой художественной правдой выразившей свое время.
Играя любовь на сцене, она всегда была бесконечно трогательна. Пока ее героини были любимы - они ничего не боялись, умели преодолевать обстоятельства, всегда были готовы прийти на помощь, но когда они теряли любовь - медленно шли на дно. Своеобразным знаком времени стала и песенка "Дорогая подруга моя", написанная композитором Ю. Бирюковым на слова К. Симонова и А. Апсолона, - та самая песенка, которая звучала в вестибюле Театра киноактера, когда хоронили Валентину Серову.
В 1946-м, вскоре после возвращения из Парижа, куда она ездила с Симоновым и где встречалась с Буниным, Тэффи, о чем свидетельствуют записки русских эмигрантов, она начала сниматься в фильме "Композитор Глинка", в том самом, где Петр Алейников - кумир довоенных и военных лет - играл Пушкина. Фильм был неудачный, после него начался закат Алейникова. Серова получила за маленькую роль жены Глинки звание лауреата Сталинской премии.
В эти годы на сцене театра актриса создает свои лучшие образы. Много писали об ее Софье Ковалевской в пьесе "Цель жизни" братьев Тур. Сконструированное вполне в духе времени произведение, казалось, не давало особого материала для полета актерской фантазии, но Серова и здесь достигала неожиданного результата - ее героиня была не только умной, талантливой женщиной, но и подлинным ученым, прирожденным математиком. То был секрет дара, поскольку друзьям было хорошо известно, что по складу характера Серова была чуть ли не полной противоположностью такой натуры; уже не говоря о том, что с математикой она с детства была не в ладу.
В 1950 году Серова уходит из театра, где она прослужила почти 17 лет. Начинается "бег" по театральной Москве - Малый, где она успешно сыграла Коринкину в "Без вины виноватых", Театр имени Моссовета, снова ненадолго Ленком (участие в слабеньком спектакле Б. Толмазова по пьесе Н. Погодина "Цветы живые" радости не принесло), короткая "стыковка" с Ногинским театром и в конце - Театр киноактера.
В конце 50-х она часто играла Катю в пьесе Симонова "История одной любви", хотя у автора уже началась "другая жизнь". Судя по всему, разрыв произошел оттого, что он бесконечно устал от ее нервных срывов, пристрастия к питью, в доме покоя не было. Еще до того, как они окончательно расстались, Симонов написал безжалостные строки (они им были опубликованы):
Я не могу тебе писать стихов
- Ни той, что ты была, ни той, что стала.
И, очевидно, этих горьких слов
Обоим нам давно уж не хватало...
Упреки поздно на ветер бросать,
Не бойся разговоров до рассвета,
Я просто разлюбил тебя. И это
Мне не дает стихов тебе писать.
Эти строчки были написаны в 1954 году. Запомним эту дату...
Серова не боялась смотреть правде в глаза, она уничтожила почти весь свой архив, многое сожгла, наивно думая, что это поможет выжить. За месяц до смерти Симонов призвал в больницу дочь с просьбой принести остатки серовского архива. Свои письма к Серовой он уничтожил; теперь, казалось, не оставалось никаких свидетельств, кроме стихов, живущих самостоятельной жизнью, и неумирающих легенд о том, кому он в начале 40-х писал:
Да, я люблю тебя еще сильней
За то, что редко счастья нам желали,
За то, что, раз назвав тебя своей,
Тебе всю жизнь об этом вспоминали...
Но Маша Симонова потихонечку от отца сняла копии с его писем к матери и сохранила их.
Константину Михайловичу пришлось немало пережить, особенно в годы войны. Серова тогда безотказно ездила с концертными бригадами по госпиталям, пела романсы, она это умела делать, пела задушевно и безыскусно, читала стихи.
Однажды в одном из госпиталей, где на излечении находился высший комсостав, после концерта к ней подошел врач и попросил подойти в палату к больному, он лежал в отдельной. Она увидела обращенное к ней лицо, бледное, исхудавшее, и на нем - огромные синие глаза, в которых было нетерпеливое и напряженное ожидание. Это был маршал Рокоссовский. Энергичная жизнерадостность, свойственная Валентине Васильевне в те годы, действовала на окружающих неизменно, она это знала, но на этот раз произошла внезапная встреча, взаимное притяжение двух энергий. Это потрясло обоих, мир стал богаче и гармоничнее.
Симонов сразу заметил перемену в ней, когда она вернулась домой, лицо ее было сосредоточенным, и она откровенно рассказала ему о радости своего обретения. Дома стало нелегко, но в тот момент это не имело для нее никакого значения. Короткий период ее жизни прошел под знаком маршала Рокоссовского, разрезающая все пополам встреча оказалась очень важной для личного существования, забыть его она не могла и тяжело переживала его смерть в 1968 году, услышав сообщение по радио.
Это случилось уже тогда, когда в ее собственной жизни все было кончено, не было ничего, за что в сознании можно было зацепиться: ни работы, ни семьи, мрак и запустение. Только дочь, но она уходила в свою жизнь, и Серова понимала, что Машеньке с ней тяжело...
В небольшом архиве Валентины Васильевны сохранились письма и записки тех, кто увлекался ею; ее любили, о ней мечтали. После войны в доме все постепенно налаживалось, но нависала другая беда, разрушившая в конце концов ее жизнь с Симоновым. Из письма Симонова к Серовой:
1948 г. "...Что с тобой, что случилось? Почему все сердечные припадки, все внезапные дурноты всегда в мое отсутствие? Не связано ли это с образом жизни? У тебя, я знаю, есть чудовищная русская привычка пить именно с горя, с тоски, с хандры, с разлуки..."
После этих строчек, написанных в 1948 году, пройдет еще восемь совместных лет. Родится Маша, Серова сыграет немало ролей в Театре имени Моссовета, снимется в фильме "Бессмертный гарнизон" по сценарию Симонова. Он будет радоваться ее успехам, ее призванию к сцене, без которой она не могла жить. Но наступит день, когда он напишет ей:
"...Люди прожили вместе четырнадцать лет. Половину этого времени мы жили часто трудно, но приемлемо для человеческой жизни. Потом ты стала пить... Я постарел за эти годы на много лет и устал, кажется, на всю жизнь вперед..."
Он еще долго писал ей, объяснял, что разлюбил, сообщал, что если встретит человека, которого полюбит, то, не колеблясь, свяжет с ним свою жизнь, советовал и ей выйти замуж, желал ей счастья и того, чтобы она "не разрушила еще одну жизнь так, как уже разрушила один раз".
Но, судя по всему, забыть ее он не сумел, хотя делал все возможное и невозможное, чтобы стереть из памяти ту страсть, что сжигала его. Лирических стихов он больше не писал, с дочерью Машей был нарочито сух, имя Серовой не произносил никогда. На ее похороны он не приехал, был в Кисловодске, только прислал охапку цветов. Все давно было кончено... У него был свой дом, семья, жена, дети. Только почему-то, когда Алла Демидова, готовясь к съемкам в фильме А. Германа "Двадцать дней без войны" по сценарию Симонова, сделала себе грим Серовой, он разозлился не на шутку, разволновался, потребовал, чтобы Демидову сняли с роли. Нику в фильме сыграла Людмила Гурченко. Да и когда дочь пришла к нему на следующий день после того, как принесла письма, он был погасший и горько сказал ей: "Сколько лет прошло, а у меня такое ощущение, что все это было вчера..."

В последние годы жизни Серова была покинута и друзьями, два-три человека поддерживали с ней связь. Звонила Раневская, любила общаться с ней, а так в доме появлялись лишь те, кто ничего не мог ей дать - только взять. У дочери уже шла своя жизнь, да и что могла сделать молоденькая женщина, горько переживавшая отчаяние, в котором жила мать.
Когда теперь я в темном зале
Увижу вдруг твои глаза,
В которых тайные печали
Не выдаст женская слеза,
Как я хочу придумать средство,
Чтоб счастье было впереди,
Чтоб хоть на час вернуться в детство,
Догнать, спасти, прижать к груди...
Жизнь расставила свои знаки препинания в ее судьбе, последнее десятилетие она жила без опоры, ощущая лишь бесплодную утечку времени. Сегодня из отдаления образ Серовой как бы высвобождается от всего горького и печального, что было в ее биографии, в памяти людей осталось светлое воспоминание о талантливой романтической женщине, актрисе, не умевшей терять.
Пусть прокляну впоследствии
Твои черты лица,
Любовь к тебе - как бедствие
И нет ему конца...

поделиться

Виталий Вульф

19.05.2005