Брачные ночи

У каждого своя история потери невинности, индивидуальная и неповторимая, которую можно поведать в минуты откровения. Cвое прощание с девственностью я никогда не забуду.



С самого рождения я попала в ежовые рукавицы своей мамы, которая сумела вложить в мою детскую головушку лозунг "Береги честь смолоду", потому я дружила с мальчиками весьма достойно. Они очень уважали меня, и когда устраивались мальчишники - катание на лыжах, игры в шахматы, вечеринки с выпивкой - из девочек приглашалась только я. Для них я была "свой пацан". Надо сказать, я совсем не умела пить и была для ребят чем-то вроде "смирительной рубашки". Рядом со мной они стеснялись ярко выражаться, а если что-то проскакивало с "картинками", тут же звучало: "Прости". Не скрою, в порыве дружбы меня целовали пару раз в щечку, но никаких вольностей я не допускала. И с будущим мужем вечно бы дружила, если бы он не стал настаивать на свадьбе.

Думаю, моя мамочка сообщила своей мамуле, что на горизонте появился ухажер с еврейской фамилией. Это и зацепило мою бабушку - блюстительницу правильной жизни, она тут же примчалась из своего Днепропетровска.

Я была еврейской девочкой советской действительности. Этот факт никого совершенно не интересовал. Как еврейку, меня определяла только запись в паспорте. У меня была внешность русской красавицы с длинной косой пшеничного цвета и серыми глазами. Но бабушка, прожив долгую жизнь, твердо считала, что мне нужно связать свою жизнь только с евреем.

- Не представляешь, деточка, как будет обидно, когда тебя муж обзовет "жидовкой". Присмотрись к своему ухажеру! Это твоя судьба!

Задумавшись над бабушкиными словами, я теперь не ведала, как к себе относиться - неужели как к еврейке? Надо было этой бабушке примчаться из своего Днепропетровска и так задурить мою девичью голову...

Этот жених мой на треть был евреем, фамилия же была немецкая... Мои друзья меня любили, ценили, уважали, из-за меня ссорились, даже бывало дрались. Мне очень нравилось быть в центре их внимания, несмотря на то, что пахли они, как мужики - куревом, иногда водкой. А от моего ухажера пахло компотом и ванилином, очень уж вкусно. И он никогда не сможет сказать "жидовка", как остальные...

Итак, меня начали атаковать со всех сторон. С одной - мама и бабушка, с другой - жених и его почти еврейская семья. Я задумалась серьезно. Ладно, рискну, а дальше будет видно. Хоть самостоятельность получу, надоели мне родительские оковы. Замуж, так замуж!

Спустя два месяца после моего 18-летия состоялась свадьба. Ох, и славно погуляли! Когда гости стали расходиться после первого дня празднества, подходит мой папа и по привычке говорит: "Ну что, доченька, праздник кончился, пошли домой!" - и берет меня за руку. А я тоже уже домой хочу. Вдруг мой тихий жених, вернее уже законный муж, встает между нами и произносит: "Нет, она теперь моя жена и остается со мной". Мы с папой кинулись друг другу в объятия, прощаясь как перед казнью. Я вдруг заплакала, слезы покатились градом. Видимо, я была папиной дочкой: как в зеркале, увидела такие же слезы в его глазах. Мой супруг отобрал меня, и отец, как-то сразу поникший, не оборачиваясь, зашагал к выходу.

Муж завел меня в приготовленную девятиметровку - нашу опочивальню. Белые простыни сверкали голубизной...

"...Честь смолоду, честь, честь..." - зациклилось в моей бедной головушке. Я вырвалась из объятий мужа и зашептала: "Подожди, подожди. Рано. Мы еще совсем мало знаем друг друга. Давай хоть до Нового года подружим, куда нам торопиться?" (А сама думаю: стыдно пачкать эти белоснежные простыни).

Он остановился, как вкопанный. Его взгляд застыл на этих простынях. Вдруг захлопал глазами, что-то решив. А у меня как заезженная пластинка, в голове вертится: "Подружим, под-ру-жи-м..."

Тут он, как по команде: "Отбой", быстро-быстро разделся. В армии, кажется, на это отводится 45 сек. Так мой умудрился это сделать за 7 или даже 5 секунд. В книгу рекордов Гиннеса должен был попасть, кто бы время засек. И тут же - хлоп в кровать, к стеночке прильнул и затих. Немного постояв в раздумьях, я рассудила про себя: "Ведь жена?" И тихонько прилегла - на другой краешек.

Утром встали. Муж и виду не подал, как будто все было, как надо. Стали готовиться ко второму дню свадьбы. Опять весело было. Кто считал необходимым, задавал тихо на ушко один вопрос: "Ну как?" И даже папа долго мялся и, откашливаясь, подбирал слова:

- Ну что дочь... ты, что... стала.. же-ной?

- Еще во дворце бракосочетания.

Я пребывала в раздумьях. А как же дальше? Господи, но я же совсем не готова стать женщиной. Во-первых - боюсь, ведь это очень больно. Во-вторых, я к нему мало привыкла, можно сказать совсем не привыкла. Но зато он никогда не обидит и не назовет... бабушкиным обещанным словом. Весь день приглядывалась за столом к своему мужу. А он меня и не видел, отправлял в себя рюмки одну за другой, точь-в-точь, как некоторые мои друзья. Свой парень. Когда все разошлись, мы моего мужа отволокли к нашей кровати, по-прежнему сияющей голубизной. Он всю ночь безмятежно проспал, а я сидела на краю кровати и ждала, когда же он начнет приставать, держала наготове свою речь. Покушения не произошло. К утру и я свалилась рядом.

Третий день нашего брака пролетел в делах, уборках, рассмотрении подарков, в подсчетах подаренных денежек. Купим стенку? Нет, не хватит. Только на шифоньер. И то не 3-х створчатый, а только на 2-х створчатый. Да и в девятиметровку другой и не нужен. Довольные намеченным приобретением, мы опять оказались у нашей белоснежной кровати.

Откроюсь, я весь день готовила себя к тому, чтобы стать женщиной. Вот он меня уже страстно целует. Сейчас накинется, злодей!

- Ой, страшно. Боюсь. Не хочу, не хочу, а может уже и хочу...

Но опять побеждает страх:

- Ну, куда торопиться? До Нового года всего два месяца... Подружим...

Тут мой муженек отодвинул меня подальше от себя, словно хотел разглядеть, с кем имеет дело. Ведь лицом к лицу - лица не увидать. У Есенина была аналогичная ситуация. И уставился, не моргая, в мой правый глаз. Прошипел: "Ты ведешь себя, как настоящая ЖИДОВКА!"

Я чуть добровольно не упала на ожидающую меня уже третью ночь постель, с диагнозом "инфаркт миокарда", то есть разрывом или надрывом сердца. Стала лепетать: "А бабушка го-во-ри-ла"... Вот-вот разрыдаюсь, слезы наворачиваются. Затем рыдания стали переходить в другие звуки. Может, обидеться и рвануть домой? Но хохот задавил мою обиду.

- А ты тогда кто?

Он задумался на секунду. Мы уже оба в упор вглядывались друг в друга, обдумывая - кто он? Кто я?

Всмотрелись, опомнились и оба, как по команде, расхохотались. И правда, кто мы? Он по паспорту русский, хотя папа еврей, с немецкой фамилией. Я русская душой, а по паспорту и родителям полнокровная еврейка. Я осознала, что он понял меня, приняв такой, какая я есть. Понял, поверил, что это не притворство, не розыгрыш, а что-то действительно еврейское, что просто необходимо принять. И мы, обнявшись, проспали нашу третью свадебную ночь, самую родную ночь ознакомления.

В общем, дружба состоялась. А остальное никуда не денется... Прожили мы 32 года вместе. Родили двух сыновей, и каких! А они подарили нам двух внуков и внучку.

Не просто жизнь складывается. А пробегает она с неимоверной скоростью. поделиться

Людмила Фельдблит

19.04.2002