Собачьи свадьбы

Было 4 мая, последний день затянувшегося праздничного безделья.
"Пора и поработать" – зевнул я, рано проснувшись от сознания этой необходимости и, расправив плечи, надумал пойти в гараж – готовить автомобиль к техосмотру.
Азор, как всегда, выпущенный Людой ещё ночью, шлялся где-то во дворе по своим собачьим делам. Надо приготовить ему завтрак, подумал я, и вообще, нехорошо уходить, не накормив сына.
Я поставил на огонь его любимую манную кашу с маслом и спустился во двор, чтобы посвистеть собаку. Свистел я лихим резким посвистом, как соловей-разбойник, на мелодию "чижика-пыжика" – такой посвист Азор слышит за километр и скачет ко мне, как Сивка-бурка, вещая каурка. Но сегодня, увы, результата не было, если не считать испуганного шараханья редких ранних прохожих.
Каша сварилась, я сдобрил её дополнительно протёртым кусочком сыра, в компенсацию за предстоящее расставание рыжего терьера с хозяином, вышел опять во двор и посвистал "чижиком". Накрапывал холодный дождик, неуютно поддувал сырой ветер. Сивка-бурка не прискакал.
Я вернулся домой и тихо зашёл в спальню, чтобы сменить куртку на гаражную. Но чуткая Люда зашевелилась в постели, а я вдруг заметил, что на полу лежит азорин ошейник. "Когда ты выпустила Азора?" – спросил я жену.
– Да в три часа! Достал меня, разбудил! – отвечала она.
– Однако, уже девять, пора б нагуляться, – затревожился я.
– Да ещё без ошейника – как раз собачники заберут.
– Не волнуйся – придёт, – успокоила жена.
Было обидно, что срываются мои рабочие замыслы. Обычно я шёл работать в гараж, оставив Азора после его свободной длительной прогулки со спокойной душой дома или брал с собой, и умаянный сынок обычно дремал в машине, изредка приоткрывая от гуляной усталости и ленивой сытости один глаз.
"Ладно, – подумал я. – Завезу пока в садовый домик картошку на посадку, а потом заеду домой."
Однако, и в одиннадцать часов Азор дома не появился. Люда, не смотря на кажущееся спокойствие, выходила искать его на улицу несколько раз.
– Еду в гараж к знакомому, обещал забрать у него запчасть, поди ждёт, – решил я.
Однако сразу в гараж к товарищу, несмотря на такие мысли, я не поспешил. Вспомнил, что у нас в городе есть одна контора по отлову бродячих собак. Взбудораженное сознание нарисовало фантазию – вот собачники проснулись после трёх затяжных дней пьянки, денег нет, стали отлавливать собак в надежде разжиться у сердобольных хозяев на бутылочку, возвращая питомцев, будто случайно найдя где-то далеко за городом. Такая практика у нас имела место.
Ну, конечно, мой Азор скулит там, в этом переполненном собаками гадюшнике, да ещё и стукнули его хорошенько – так просто он в руки не дастся. Позабыв про ГАИ и вздыбленную буграми дорогу, я рванул на скорости сто километров на окраину города.
– Что ты, милый! – сказала мне бабка-сторож собачьей конторы. – С тридцатого апреля никто не появлялся, пьют все. Не ловят собак!
Стало как бы легче за Азора. Наконец, решил заскочить за запчастью к знакомому – небось, заждался.
Его гараж был далеко в стороне от моего, поэтому, когда впереди перед автомобилем возникло неожиданное виденье, я ему не поверил.
Чуть в стороне, рядом с дорогой, гордо маршировала влюблённая собачья пара. Справа степенно, медленно и задумчиво, на выпрямленных ногах и с поднятой к небу головой с лёгким уклоном в сторону дамы и, конечно, задранным кверху хвостом величаво вышагивал мой рыжий ирландский терьер.
Слева в полуметре от суженого ещё более гордо, тем не менее изредка бросая преданный взгляд на своего избранника, гарцевала – иначе не сказать, так она походила на породистую скаковую лошадь – графиня-далматинка, белая в чёрных яблоках, поджарая и стройная, слаженная и упругая, заметно выше Азора ростом, хоть тот и стремился вытянуться вверх рядом с важной дамой.
"Кто придумал для собак эти плановые случки раз в год под зорким надзором хозяев? – подумал я. – И обязательно масть в масть. Понятно, когда нужно сохранять или выводить породу. Но ведь часто собаки просто друзья, родные члены семьи, и плевать хотели хозяева на породу от их свободной любви. Почему мы, люди, не хотим себе такого? Все от рождения свободны – и люди, и животные..."
Наконец, Азор заметил мой автомобиль, он безошибочно узнавал его метров с пятидесяти. Первая реакция – короткий рывок в сторону машины, потом резкий "стоп" – взгляд на подругу: "До свиданья!"
И её ответный кивок: "Всё понятно – хозяин!"
Спустя ещё секунду у Азора происходит ломка и резкое переключение на хозяина, он подбегает, нетерпеливо барабанит лапами в дверь, я открываю, пёс – откуда у собаки находятся силы после восьмичасового любовного марафона?! – прыгает на метр, заскакивает ко мне на колени, и начинается вакханалия безудержной радости и счастливого воя по поводу неожиданной встречи. Разлука может была и не так долга, но и пёс, и хозяин прекрасно понимают, что обычный распорядок дня нарушен для обоих волнующими событиями, хотя каждый из них понимает это волнение по-своему.
Графиня-далматинка грациозно проплывает мимо автомобиля, снисходительно всё-таки вильнув хвостом в нашу сторону.
Доставленный на такси домой, Азор отказывается от вкусной каши, чуть хлебнув воды, валится с ног от усталости и спит... спит, не вставая, аж шесть часов. Только иногда во сне раздастся то шумный вздох, то тонкое ласковое повизгивание.
Что сейчас снится влюблённому и его красавице-подружке в яблоках? Нам этого знать не дано.