Ирина

Рингтон входящего СМС. Чистый экран дисплея. Наша маленькая хитрость. Незаметно отключаю вызывной сигнал в ожидании ее тайного сообщения.
Настороженный взгляд жены.
– Кто-то заблудился в новогодней суете. Связь перегружена, поэтому и сбои, – с напускным равнодушием оправдываюсь я.
Беззвучное свечение экрана. Она! Ее авантюрный месседж: «С Новым годом! Пью шампанское за неизбежность наших встреч. Целую. По-прежнему в плену твоих хризантем». 
 
Ирина. Кто она для меня? Размеренно бьют куранты.

Ноябрь. Лезвие ножа скользит по горбушке ржаного хлеба. Рэкет эротичных мыслей. Я снова в запое ее тела.
Резкая боль пронизывает палец руки. Капли крови.
Мелодия мобилки. Жена.
– Да, дорогая! Все хорошо. Палец немного задел ножом. Пустяки. Неужели ты чувствуешь мою боль?

Она позвонила утром следующего дня: «Нам нужно встретиться. Хочешь, приду сама. Знаю, что опасно, но у нас только три часа».

Она вошла тихо, стараясь не привлекать внимание соседей. Яркая, красивая, сексуально сытая. Его пыл понятен. Таким телом за год не насытишься. Короткая челка длинных смоляных волос. Ассирийская жрица в куртке красного бархата. Печалинки чайных глаз чем-то встревожены.
Боль от хронического артрита мешает ей снять сапоги.
– Помочь?
Пикантная коленка в паутинке ажурных колготок смущенно вздрагивает от поцелуя. Ладонь привычно скользит в ласковом пространстве слегка сомкнутых бедер.
– Потом, потом. Не забывай, мы друзья. Мне нужно привести себя в порядок, – она долго расчесывает волосы перед зеркалом, салфеткой медленно снимает помаду с губ. – Я готова. Тебе нравятся мои новые духи?
– Колдовство какое-то. Опиумный сон с легкой линией моего желания. Выпьешь? – я смотрю в ее глаза. Она почти не пьет, врачи приписали сухой закон как приложение к солевой диете.
Две стопки выпиты залпом. Легкая нервозность жестов выдает скрытую тревогу. Что-то случилось, она пришла за пониманием и лаской.
– Порезался? – ее губы касаются пластыря на моем пальце.
– Вчера. Ножом. Когда разрезал хлеб.
– Смотри, – гостья распрямила сжатый кулак. Легкая дрожь фаланги указательного пальчика под аккуратным слоем кремового лейкопластыря.
– И у тебя?
– Вчера, днем, когда разрезала горбушку хлеба, – Она прикоснулась к лезвию ножа. – Ручеек крови. Хотела позвонить тебе и поговорить о встрече. Но позвонил Влад с работы. Предчувствие у него какое-то. А о чем думал ты?
Рябиновые глаза коньячных стопок моргнули, слегка качнувшись в стеклянных глазницах.
– Пей! Я думал о пятнышке на твоем животике, госпоже моих губ. Выходит, мы порезались одновременно, вспоминая друг друга? Так много совпадений, Иришка. Знаешь, мы скованы какой-то тяжелой порочной цепью, омытой к тому же нашей кровью.
– Знаю. Какая-то сила подталкивает наши лодочки друг к другу. В ту ночь мне снилась луна с острыми, как ножи, краями. Даже отпустив меня к Владу, ты удерживаешь мое сердце на ниточке. Он любит меня и жутко ревнует. Каждый вечер проверяет мою мобилку. Ищет нестертые номера и СМСки. Ни на шаг не отпускает. Как было трудно перехитрить его и свекровь на эти три часа! Иногда он бывает по-детски нежным. В такие минуты мне кажется, что и я его люблю, моего глупого неопытного мальчишку. Характер колючий, как у тебя, но намного ласковее и добрее.
– Бедный Йорик! Связался с теткой на одиннадцать лет старше. Нарисовала любовь голодному пацану.
– Влад мой муж, пусть и гражданский. А ты... Ни один человек не знает обо мне столько, сколько знаешь ты. Наши чувства перерастают в дружбу. Они как угли костра, огня почти не видно, но сколько тепла! Хорошо, что ты старше. Мои года, вчерашние приятели, сегодня предают меня. На днях увидела там, ты понимаешь где, седой волосок. Как таракан на столе. Белая метка моего увядания. Вырвала, но на душе печально и тревожно.
– Из-за одного волоска! Там?
– Пойми! Это – лицо женщины. Лучше иметь два седых волоса на голове, чем один там. Давай выпьем за нас и наше счастье. Расскажу о ссоре с его родителями. Да что там ссора. Скандал!
– Слушаю, – мой завернутый в лейкопластырь палец заскользил по столешнице между тарелок к ее груди, уткнувшись в волнующую преграду. – Раненым не отказывают.
– Нет, в таком состоянии слушать ты не сможешь. Бесполезно распинаться перед горящим поленом, – она сняла кофточку и с силой бросила ее на спинку стула. – Помоги. Или мне оставаться в лифчике? Где и как ты хочешь?
– Здесь. Хочу слышать соло твоего языка.
– Соло языка!? Ты неисправим. Хорошо. Дирижируй, – ее колени мягко опустились на пол.
Как очаровательно-волшебны ее порочные губы! Медовая тяжесть растеклась по пяткам. Дрожащая плоть грудей, абрис слегка волнующихся ягодниц надавили тайную кнопку подсознания: «Ты придворная дама в позе глубокого реверанса, – гортанно прохрипел я, – твой монарх обхватывает тебя сзади…»
Она изящно выпрямилась, пикантно обняв сидение стула с висящими чашечками красного лифчика, – мулеты моего Я. Черная дыра колыхающейся плоти всосала меня без остатка. Невыносимое притяжение пульсирующей точки смыкающихся галактик втянуло глаза, вдавило в звездно-телесную плоть руки…
Бешеный взрыв клокочущих энергий отбросил наши тела в узкое пространство кухни.

– Рассказывай, – я налил себе полную стопку.
Шелк ее голоса обвил мои мысли и швырнул в варево ее семейной жизни: в нарастающий эмоциональный холод супруга, его сексуальную ненасытность, в ежедневные козни свекрови, звон вчерашней пощечины свекру. «Между его родителями и мной полыхает война. Влад опутан колючей проволокой скандалов, – она сомкнула ладони на моей руке, – что делать? Мне нужен совет».
– Не лукавь, Ирина. Советы никто не выполняет. Но один все же дам: помирись со свекровью. Стоит ей захотеть, она непременно отвоюет сына, тем более что живете вы в одной квартире. Мысленно пошли себя подальше, и улыбнись старой ведьме утром на кухне. А еще подари Владу неожиданный праздник. Это ничего не решит, но выплеснет кружку масла в костер его чувств. В мятеже возможных разрывов этот праздник станет угольком, рисующим в памяти твой профиль.
– Уже подарила. На годовщину знакомства. Купила новую матерчатую скатерть, красивые пиалы, цветные свечи и шарики сердечком «I love you». Фрукты, сладости, нарезка. Владик был потрясен и совершенно очарован. Но только на один день. Видимо, больную любовь шариками не лечат. Я повторяю судьбу моей матери. Иногда я думаю, что кольца и перстни нашего рода несут какие-то тайные проклятия.
Я хочу жить нормальной семейной жизнью. Хочу иметь Друга, о котором мечтает каждая женщина. Я всегда буду возле тебя. Даже… даже если тебя не станет первым, я буду приходить к твоей могилке. Воспоминания о наших встречах согреют твою душу там. Не считай мои настроения кладбищенскими. Просто коньяк освободил мысли. Мы стали старше и мудрее.
Мне пора. Скоро появится твоя жена. Излишний риск опасен. Ты ведь любишь ее. А мое место за твоей спиной. Так уж сложилось. У ордена твоего счастья только одна сторона – твоя жена, а я – всего лишь его закрутка.

На остановке, рассматривая витрину цветочного киоска, она вкрадчиво шепнула на ушко: «Подари мне хризантемы. Вон те, с красной сердцевинкой. Они как мы, осенние, окропленные общей кровью».
Улыбчивая цветочница щелкнула степлером по прозрачной упаковке: «Это особый сорт. Они сохранят свежесть очень долго. Но при условии – оберегайте их от тряски и ударов. У них женская душа».
Я смотрел на уходящий женский силуэт, расплывающееся пятно красной куртки и шары белых хризантем. Она шла пешком, чтобы сохранить мой подарок. Скоро ее фигурка исчезла в пролете улицы.
«Сексуальные связи со временем ослабевают, – эфир ее слов разбивался о клетку моего подсознания, – а человеческие укрепляются. Мы почти родственники. А от родственников не избавляются, они земля, в которую проникают наши корни».
Тупой коготь Эго больно царапнул сердце, по рубцу между любовью и дружбой.

поделиться

Александр Гречишный

19.02.2010

ИРИНА

Ей никогда не исполнится 45. Неделю назад от нас ушла наш автор, коллега и друг Ирина Золотарева.

...Будущий муж целый год писал ей на конвертах - Эмилии. Они счастливым образом познакомились в поезде, где мама звала ее Милькой. Милька - от слова «миленькая». Родная, любимая, чуткая, добрая, с распахнутой душой. Она такой и была всю жизнь. Только звали ее Ириной.
Дом пионеров, школа, секретарь в институте, корреспондент «Волжского комсомольца» в конце 80-х. Вот и вся ее трудовая биография. А главная ее часть - почти десять лет в «Яблоке». Ирина - одна из трех девчонок, которые эту газету придумали и сделали такой, какой она запомнилась многим и какую сейчас читаете вы.
"Есть люди обычные и необычные. Но я искренне считаю, что последние - тоже обычные, только ставшие известными - артисты, художники, модельеры, писатели, обладатели колдовских чар. Понятно, нам интересно встретиться с ними на страницах газеты, узнать, чем они дышат, как живут. Тогда-то и выясняется, что они обычные люди, наделенные Богом определенным талантом.
Но разве быть хорошей матерью и настоящей хозяйкой дома - это не талант? Разве не интересен человек, переборовший судьбу или вылепивший себя и добившийся в жизни успеха?
...А сколько удивительных судеб у простых, на первый взгляд, людей! Сколько поэзии в жизни многих. Эту поэзию мы порой не замечаем.
...Вот так. Все просто. Каждый человек, знаменит он или нет, интересен сам по себе. Об этом я и буду писать".

Она была одинаковой в общении с сильными мира сего и представителями «низов». Потому что всегда была самой собой - человеком в любой обстановке на редкость естественным и душевно щедрым. И ее герои чаще всего на многие годы становились ее друзьями.
Никогда не забыть как в весенний дождь она бегала по самарским салонам красоты, чтобы тогда, в начале 90-х, помочь одному из первых тольяттинских трансвеститов. И «сделала» таки ему лицо, что вряд ли было заботой журналиста. А ее деревенские истории всегда были полны тепла, доброты и юмора. И мало кто знал, что писала она их, приходя в себя от «химии» в любимой саратовской деревеньке Пады, где жили ее герои, ее дорогая тетушка Алла, народные мудрости которой цитировала вся редакция. Пады - родина матери - вообще были ее большой любовью. Она черпала в них силы для жизни. Эти силы дарили тишина пруда за окошком и леса, свежесть и чистота настоянного на травах и цветах воздуха и поддержка близких людей, которые находились рядом.
Ирина боролась с болезнью восемь долгих лет. Последние четыре - на грани. Но со стороны никто не замечал этого, настолько сильной и мужественной она была. И каждую весну она выпускала в «Яблоке» разворот, посвященный раку молочной железы. «Берегите себя, женщины!» - казалось, кричала она, пытаясь достучаться до каждой из нас, предупредить, оберечь.
Она ушла в яблоневый спас, который любила и всегда отмечала с коллегами и читателями «Яблока». До сих пор в прихожке ее квартиры висит почтовый «яблочный» ящик, на который лично ей - Ирине Золотаревой - шли письма со всей страны. Она была постоянной и единственной ведущей самой популярной газетной рубрики - «Роман в письмах» (которая получила в интернет-варианте название "Бессонница"). Это ей авторы рассказывали свои непридуманные истории, простые и сложные, как сама жизнь.

"Жизнь - вообще штука страшно сложная и удивительно интересная. Когда мы приглашали наших читателей писать о ней роман в письмах, я, честное слово, не верила, что нам будут писать столько и так откровенно. Я бы сказала - исповедально. Спасибо вам, друзья, за эту открытость и обнаженность. Спасибо за то, что делите с любимой газетой свою радость и боль, за то, что хотите, чтобы ваши ошибки не повторили другие. Надеемся, что в этом "Яблоко" помогло многим".

Она обладала способностью слушать и слышать, в этом был ее особенный дар. К ней в редакцию приезжали порой странные личности, из других городов, из «зоны», из больниц и деревень, приносили какие-то сувениры в знак благодарности за помощь. Мы тогда думали, зачем ей, красивой, любимой и счастливой, эти безнадежные истории? А она считала, что никому нельзя отказывать, что место надежде есть всегда, пока человек дышит.
Почти каждое письмо к ней заканчивалось словами: «Дорогая Ирина, спасибо, что ты есть на свете».
Теперь Иры нет. Легкой, открытой, чуть ироничной - именно такой она была. Такой всегда останется с нами. Взгляните, как идет ей тогда еще лейтенантская фуражка мужа! Снимку этому больше 25 лет. Впрочем, Ира мало изменилась с тех пор: тот же завлекательно-озорной взгляд, то же, как в юности, страстное желание жить каждым днем, взахлеб. Она умела это, даже когда была больна, когда уже не вставала с постели.
Она учила нас мужеству, не жалуясь ни на что. Учила молча. Она вообще умела молчать. И слушать, и жалеть, и любить, и прощать. И дружить «целую жизнь».
Дом ее всегда был полон друзей. Старые приводили новых, и так продолжалось двадцать с лишним лет. В прошлом году дружеское братство дома Золотаревых очень красиво отметило серебряную свадьбу Ирины и Сергея.

"Мне кажется, что наша женщина истосковалась по настоящему мужчине. Вот только многие подразумевают под ним принца издалека, не замечая тех, кто рядом. Не раз меня упрекали, что я пою дифирамбы мужчинам, что слишком рьяно их защищаю. А почему, собственно, нет?
...Ответьте сами себе честно: всегда ли вы помните, что мужчина способен точно так же, как мы, страдать, переживать, мучиться? Тогда почему же так редко мы стараемся их понять? Милые дамы, вам не хватает рыцарства в мужчине? Так воспитайте в нем это качество. Для начала сами подарите ему цветы. В день рождения или просто так, когда у вас хорошее настроение. Не уставайте говорить о том, что видите в нем чудного, притягательного. Каждая положительная черточка в нем - это ваше достояние. Уж лучше возвеличьте ее, чем не заметьте.
Всем нам хочется получить мужчину надежного, интеллигентного, крепкого, который может защитить. Для них мы просыпаемся утром, для них одеваемcя, для них мучаемся "на шпильках". И никакие бриллианты и меха не украшают женщину так, как мужчина.
Мы всегда нужны друг другу. Остановись, подумай, присмотрись, ведь рядом с тобой - твой Мужчина. Поговори с ним, пойми его, не ищи ты в нем бесконечно недостатки - в нас их, это совершенно точно, не меньше. Cделай так, и мир, возможно, заиграет для тебя совсем другими красками".

Она всегда говорила, что у нее «самый лучший в мире муж», самые лучшие на свете дети - Дениска и Юля, самый лучший брат - Павлик, самые лучшие родители. И, конечно, друзья - ни у кого таких нет.
А мы были разные. Не всегда идеальные, но она нас любила всякими.
И мчалась к нам по первому звонку ночью на такси, если кому-то было плохо.
И вот мы опять вместе. Нас много, как бывало всегда в этом доме. Нас очень много - почти сто человек пришли проводить Ирину. К плохим людям столько не приходят.
Мы вместе. В последний раз.
И нет слов. Только одно: «Спасибо, что ты была на свете и что была нашим другом. И осталась. И будешь им всегда». поделиться

30.08.2002