Незнакомка

C утра мы побегали по Москве. Галина с Нательей устали и решили больше никуда в этот день не ходить. Я планировал к вечеру поехать в Дом книги и вдоволь там побродить-поглазеть. Серега заказал ноты для гитары и фортепьяно, да и для себя что-нибудь присмотреть. К обеду достал из холодильника бутылочку “Балтики”. Галина категорически запротестовала:
– Будешь в транспорте пивом на людей вонять! Если выпьешь, то никуда не езжай. Сиди дома. Завтра поедем.
– Ну, во-первых, я собираюсь ехать через пару часов – сначала отдохну. А во-вторых, сидеть дома не хочу, не за этим в Москву приехал. И потом, вчера в ресторане за обедом все мы выпили по бокалу вина, ехали домой в общественном транспорте и никто нас не арестовал, никто даже не обратил на нас никакого внимания.
– То вчера, а то сегодня, то вино, а то пиво!
– Галка, да пусть выпьет человек пива, – вмешалась Наталья, – ничего страшного.
– Ну да! "Ничего страшного!" Самому должно быть стыдно!
Чем больше нелестных, порицательных и обличительных слов в адрес пива слетало с ее уст, тем ядренее оно виделось, тем желаннее.
– Неужели тебе обязательно нужно ехать именно сегодня? Мы только приехали. Еще успеешь.
– Да пусть едет, – это опять Наталья подключилась, – тебе неинтересно, а ему интересно. Пусть едет.
– Ах, мне неинтересно!? Ты зачем меня унижаешь!? Ты за кого меня считаешь!? Получается, мне книги неинтересны, и я книг не читаю!? – ну и в таком духе.
Пива я все же выпил, отдохнул и поехал на Арбат. Часа два, а может быть и больше, времени не замечал, бродил вдоль книжных полок, долго выбирал сборники для Сереги. Уже начало смеркаться, когда я сел в троллейбус. Народу было немного, даже оказалось одно свободное место прямо напротив входной двери. Я сел и стал просматривать сборники. На следующей остановке в салон вошла – нет не вошла, а появилась, возникла как образ, показавшийся мне необычайно поэтичным, привлекательная блондинка. Ее красота и обаяние сразу же превратили полупустой, однообразный и серый салон средства передвижения в благоухающий оазис. Безупречный брючный костюм выгодно подчеркивал гибкость стана, округлость форм, особенность осанки и поступи. Светлые волосы были изящно заколоты сзади обворожительной черной заколкой, усыпанной мелкими светло-изумрудными камешками, и ниспадали на плечи узкими, невесомыми локонами, словно их разбросала кисть беззаботного художника: одна прядь свешивалась на ее красивый лоб, как бы падала, почти прикрыв его половину, и тут же возвращалась, сообщая всей прическе некую легкомысленность, в чем и заключалась, надо полагать, вся идея парикмахерского перла. Что-то тонкое, пронизывающее, исходило даже от складок ее легкой кофточки, от взмаха руки. Не знаю, насколько я точно угадал ее фантазии, но мне показалось, от нее исходил свет, и она могла воспламенить все, что к ней прикасается. В одной руке незнакомка держала элегантную сумочку и аккуратно сложенный зонтик, другая была свободна, и я успел рассмотреть изящную узкую кисть, которую венчали не менее изящные, тщательно ухоженные пальцы безо всяких (помню, это меня удивило) восхитительно бесполезных перстней и очаровательно ненужных колец. Я встал и предложил место.
– Нет, нет, спасибо! – щеки незнакомки мгновенно покрылись живым румянцем, а приятная улыбка окрасилась легким смущением, в котором я мог прочесть едва уловимый интерес, оброненный на меня краешком озорных глаз; ее смущение не было ни неловкостью, ни притворством.
– Садитесь, прошу вас! – настаивал я в замешательстве и растерянности, не менее смущенный ее красотой, великолепием и открытой, исполненной добродушного лукавства улыбкой.
– Что вы, что вы! – грациозный жест прекрасной ее руки легонько скользнул по моему плечу – Не беспокойтесь! Я никогда не сажусь ни в троллейбусах, ни в автобусах; я и так целый день сижу в офисе. Сидите-сидите, пожалуйста!
– Нет, нет, это невозможно! Я не могу сидеть, когда дама... – я стоял и нелепо рассовывал сборники то под мышку, то в пластиковый пакет, окончательно сконфуженный устремленными на нас любопытствующими взглядами двух старушек, восседавших с неподвижными лицами на высоком сидении у входной двери. Мне казалось, что их поджатые губы и скрещенные на увесистых хозяйственных сумках исхудалые, натруженные руки так и чешутся от нетерпения посудачить на наш счет.
Наступило неловкое молчание. Я не знал, что сказать и как себя вести, глянул в окно, делая вид, что потерял ориентировку, но голос из динамика – “остановка Дунаевского” свел на нет всю эту мою дипломатическую уловку. Краешком глаз я различал ее пленительную и даже обольстительную улыбку. Народ в салоне стал прибывать, напирать и прижимать нас друг к другу. Я уловил тонких аромат ее духов и почувствовал трепетное прикосновение изящной груди. В этом прикосновении не было ничего дурного и ничего такого-сякого. Было просто какое-то необъяснимое чувство доверия. Все же я был до такой степени вне себя от смущения, что не находил слов, и девушка поспешила ко мне на выручку. Она осведомилась, что я читаю, и с ее помощью я кое-как поддержал разговор, из которого мы выяснили, что она не “большой начальник”, как я подумал, а я не "великий музыкант" – да и вообще не музыкант, вопреки свидетельству целой кучи нот, торчащих из моей подмышки.
Эта беседа смущала невероятно. Троллейбус опять остановился. Пассажиры прибывали, сомкнулись еще плотнее, и когда они уже плотно прижали нас почти лицом к лицу, в моей памяти громыхнули, как трубный глас Каменного гостя, слова: "Будешь в транспорте пивом на людей вонять!" И хоть та бутылочка состоялась часов пять тому, и я уже успел выпить кофе в "Кофе Сити", все же, вопреки всему здравому смыслу, мне стало не по себе. На мое счастье кто-то бесцеремонно стал раздвигать нас и протискиваться между нами. Возмутителем оказался сухонький старичок в выцветшей коричневой шляпе, некогда шикарном, кримпленовом “пинджаке” – нервный, весь словно натянутый, с загнанным выражением усталых глаз, и на редкость скрипучим голосом, провозгласившим: "Если не хотите садиться – дайте другим сесть!" Дедулька довольно шустро прошмыгнул и демонстративно расположился на все еще пустующем сидении, успев при этом кинуть неприкрытый сардонический взгляд в нашу сторону.
Нас опять сомкнули плечом к плечу, и, надо сказать, я намеренно стал так на всякий случай, чтобы она не уловила возможный аромат "Балтики" и чтобы ей не пришла в голову мысль, будто пьяный мужик пристает к ней в общественном транспорте, потому что я, в свою очередь, пришел к мысли проводить эту дивную даму. Подыскивая слова, я все же боялся оскорбить чувства милейшей женщины и в равной мере боялся показаться навязчивым, к тому же все слова, необходимые месту и времени, вытеснила из головы злосчастная фраза в адрес пива.
Пока я собирался с духом, троллейбус опять остановился, она обратила ко мне свое миловидное лицо с обаятельной улыбкой и взор красивых темных глаз, которые мохнатые ресницы делали еще более темными, глубокими и загадочными. На дне этих двух глубоких тайн я скорее ощутил, чем разглядел то ли вопрос, то ли едва уловимый зов, пленивший мое воображение. Ее улыбка блеснула в моих глазах, как картечь из дробовика деда Шияна, и с ходу поразила прямо в самое сердце, воскресив в памяти давно забытые мелодии далекой юности. В тот момент, когда я, наконец решился – будь, что будет – сказать первое, что придет на ум, она вдруг произнесла: "Удачи вам!" – и стала продвигаться к выходу. Я сначала остолбенел от неожиданного поворота, а, точнее сказать, окончания событий, которые, как мне казалось, только начинали развиваться с ярко выраженной книжной поэзией. Все мысли перепутались в моей голове, я соображал, что же мне делать и когда вдруг осознал, что нужно не изощрять свой ум, а действовать, и кинулся в след за ней, – дверь захлопнулась прямо, что называется, перед моим носом, причем, мне показалось, она захлопнулась с таким шумом и треском, с каким никогда до этого двери общественного транспорта не захлопывались.
Прекрасная незнакомка уже успела пройти по тротуару вперед. Троллейбус догнал ее. Она повернула ставшее задумчивым лицо. Наши взгляды встретились, и я еще успел разглядеть в наступающих сумерках удаляющуюся грустную улыбку и грациозный прощальный взмах прелестной руки. поделиться

Алексей Астахов

<a href=mailto:Aastakhov@mdaqmd.ca.gov>Aastakhov@mdaqmd.ca.gov</a>

15.12.2006