Печаль любви

Я встретил ее случайно. В том же переулке. На другой же день. Как все-таки запоминаешь даже и то, чего в свое время не чувствовал: за сотню шагов узнал ее походку и тонкий овал лица, затененный полями шляпы.
Знакомые большие глаза взметнулись на меня, тонкая кожа щек покрылась внезапно бледностью, потом горячим румянцем. А рука в черной перчатке из-под накидки сделала движение точно от испуга или волнения прижаться к груди.
Я подумал о том, что эта встреча, вероятно, ничего не дала ей, кроме испуга. Мы растерянно поздоровались и пошли вместе, не находя, о чем говорить.
И о чем будешь говорить, когда теперь около нее другой человек? И, быть может, он также равнодушно входит в эту дверь, как входил когда-то я. А теперь я так напряженно смотрел на нее, на эту дверь, точно старался запомнить навсегда ее ручку.
Медную, прибитую наискось ручку...
– Я брожу без дела, – сказал я, чтобы не молчать, – сегодня хороший вечер, был на берегу реки, сидел от нечего делать на одном старом пне, а теперь брожу по всем старым улицам и переулкам.
– А почему я вас встретила в этом переулке? – говорит она.
Я быстро оглядываюсь на нее. Но передо мной только знакомый опущенный профиль.
Глаза ее не глядят на меня.
Она внимательно смотрит под ноги, чтобы не споткнуться на неровностях мостовой, так как в это время мы переходим переулок к красному дому с зеленой дверью, ручку которой я успел запомнить уже навсегда.
– Мне было немножко тоскливо сегодня и захотелось пойти туда, где есть люди, – говорю я.
Она подняла голову в тот момент, когда ее маленькая рука в перчатке взялась за ручку двери и взглянула на меня.
Глаза наши встретились, помимо смысла наших слов... Те же глаза, и смотрят на меня так же, как тогда.
Мы вошли в подъезд и поднялись на один поворот лестницы кверху. Я сделал движение идти выше, к той площадке, где ее дверь, на которую я вешал записки, когда не заставал ее дома.
Но она остановила меня рукой и печально взглянув на меня, сказала едва слышно:
– Там другой...
Вот об этом-то я и забыл, что теперь там – другой.
Мы остались на площадке. Мы ничего не говорили друг другу. Да и что тут скажешь, когда площадкой выше, за знакомой дверью – другой?
Я думаю, на двери там и сейчас еще целы следы булавок, которыми я прикалывал свои записки.
– Помните, как я булавками записки прикалывал? – сказал я, силясь улыбнуться.
Ее рука, машинально ласково гладившая мою руку, вдруг остановилась и крепко сжала ее, точно от перехватившего ее горло дыхания.
А у меня как-то неприятно зачесались глаза, и я поскорее отвернулся.
Она вдруг обхватила мою голову обеими руками, стараясь повернуть к себе. Потом до боли прижалась щекой к моей щеке, и губы ее шептали:
– Понял теперь?.. Понял, что было?
Она, отстранившись, взглянула на меня, откинув с плеча шелковую накидку, и хотела улыбнуться. Но губы ее задергались, сделав ее совсем некрасивой, и она поспешно спрятала голову, уткнувшись лицом в мое пальто, и со всей силой сдавила мне руками шею.
– Понял... – ответил я.
И оба мы стояли где-то на площадке лестницы, как бездомные, потеряв то, что когда-то было так доступно.

поделиться

Пантелеймон Романов

1927 г.

09.03.2010

Печаль любви

Осень. Одиночество пронизывает душу, как холодный ветер. Я жила в нем так долго, что потеряла всякую надежду когда-нибудь вернуться оттуда.

В тот день, как мне казалось, предстояла очередная скучная гулянка. Ты привез ко мне моих друзей, и мы тронулись в вечерний серпантин, в котором, как мне казалось, я могу предсказать все. Когда при знакомстве со мной ты протянул мне свою руку, я подумала, что такой, как ты, никогда не найдет себе подругу в нашей компании, они просто не помотрят на тебя - урод.

Все было как всегда: бар, стол, призма через которую я, захмелевшая от пива, смотрела на своих уже пьяных друзей, танцы, очередные красавцы и "не очень", осаждающие меня своим вниманием. А я пила и плясала с улыбкой-маской на лице и ежившимся от холода сердцем в душе.

А ты сидел, серьезный, попивающий лимонад и не любивший танцевать. Ты производил на меня впечатление "тормоза".

Конец этого серпантина, и ты на своей солидной тачке везешь нас домой.

И почему-то меня тебе хочется отвезти последней.

- Как настроение?

- Никак! (про себя - "Тормоз!")

- "Давай сначала заедем на заправку, а потом домой?"

Ты увлек меня разговором. Я осталась с тобой в эту ночь, и не было сплетения рук, лишь жадный поцелуй на прощанье.

Ты часто приезжал ко мне и уже не казался "тормозом". Жизнь преобразилась для меня, каждый вечер, стоя у окна, я ждала твоего приезда. И вот, при очередной встрече ты сообщаешь мне новость, словно кол в сердце - ты женат.

Странно, сердце мое обливалось кровью, разум кричал мне: "Беги!", но я осталась, и именно в эту ночь я стала твоей без остатка.

Что это? Насмешка судьбы?

Тысяча горько-сладких поцелуев, жарких обьятий, как-будто это были последние минуты нашей жизни. И это длилось месяц, а потом...

Потом ты уехал к ней. Нет, я ни в чем тебя не виню, я даже благодарна тебе, ты был со мной честен, никогда не давал мне пустых обещаний, спас от той никчемной жизни.

Неделя без встреч с тобой. Сколько я передумала за это время! И вот ты снова со мной. Безумная ночь любви без слов.

Я исчезла из твоей жизни, убежала, спряталась, но ты снова нашел меня.

Наша новая встреча - ты сделал мне сладко-горький подарок на 8 Марта. Все мои усилия забыть тебя рухнули в одно мгновение, словно неистовый ветер разрушил карточный домик и унес с собой карты, которые так долго и кропотливо наставляла я друг на друга, стоило лишь тебе появиться на пороге моего нового дома.

Теперь уходишь ты. Зачем ты приходил? Зачем нашел меня?

Опять придется мне пройти сквозь череду страданий, и вновь мой голос обретет оттенок печали.

Вновь мне придется запастись терпеньем,

Чтобы забыть тебя.

И душу леденить мне снова будет

Холодный ветер - вечный спутник мой.

Но вот опять судьба недавно нас столкнула, на празднике в совершенно чужом городе. Ты шел мне навстречу со своим сыном и женой. И серде мое встрепенулось, словно птица, совершающая последний полет. Ты посмотрел в мои глаза своим любящим взглядом, ошарашенный и удивленный, но произнес лишь холодное "Здравствуйте".

Я так ждала тебя в этот вечер, но ты не пришел, не вернулся, а лишь затерялся в многолюдной толпе со своей женой и ребенком.

А я? Кто я?

Я не мать твоего сына. Я для тебя никто и все. Ты любишь меня, но не должен. Я люблю тебя, но это непозволительно. И что будет с нами завтра? Как мы будем жить друг без друга?



Janni поделиться

05.10.2001