Из самого сердца Африки

Сергей Бедняков, офицер российской армии, несколько лет служивший в горячих точках страны, в 2003 году неожиданно оказался в Гвинее. Он поделился с нами своей тоской по селедке и черному хлебу, историями о знаменитых африканских Вуду и наших соотечественниках, волею судеб оказавшихся на черном континенте.

"Открытки не передают удушающей жары"

– Сергей, как черный континент встретил вас, жителей далекой холодной России?
– Удушающей жарой. Красивые открытки с местными пальмами и океаном, олицетворяющими рай на земле, вовсе не дают представление о том, насколько здесь жарко. При этом влажность тут такая высокая, что одежда мгновенно становится влажной, а фасады многих домов покрыты плесенью. Поэтому состоятельные гвинейцы предпочитают отделывать свои дома кафелем, что смотрится очень экзотично. В Канакри повсюду валяется мусор и совсем нет тротуаров. А ведь это столица Гвинеи! Зато местная природа действительно удивительна. Как только мы прилетели, поехали отдыхать на острова с песчаными пляжами и пальмами. Вода там поразительно чистая, зелено-голубая и теплая, как парное молоко. А вот побережье для отдыха совсем не пригодно – слишком грязное.
– Вы нисколько не сомневались перед тем, как оставить родину ради Африки?
– Признаюсь, что предложение о долгосрочной командировке застало меня врасплох. К тому моменту я уже 10 лет провел в Средней Азии, где служил в известной 201-й мотострелковой дивизии, и уже собирался оставить службу. Но внезапно начальство предложило мне поехать в Африку. Конечно, это было любопытно. К традиционным курортам большинство африканских стран не относится, и в эту часть земного шара мне вряд ли когда-либо еще привелось бы поехать. Так я решился, и в ноябре 2003 года оказался в Гвинее. А спустя три месяца приехала и моя жена с сыном.
– Чем российские военные занимаются в Гвинее?
– Я – военный эксперт. Присутствие в стране военных экспертов оговорено сводом международных законов в рамках международного военного сотрудничества. Мы занимаемся тем, что помогаем организовывать работу в подразделениях министерства национальной обороны, а также работаем с военной техникой, которая поставлялась из СССР. Сначала я общался с подчиненными через переводчика. Но быстро освоил необходимый минимум слов на французском. Гвинея – бывшая французская колония.
– А как вы начали заниматься бизнесом?
– Все началось с того, что однажды на "блошином" рынке я случайно увидел маски, сделанные местными мастерами. Они произвели на меня такое впечатление, что я решил купить несколько сувениров себе и друзьям в Россию. Время от времени я продолжал покупать понравившиеся мне сувениры до тех пор, пока их не скопилось столько, что часть нужно было срочно куда-нибудь девать. И летом, когда я приехал домой в очередной отпуск, зашел в магазин подарков. Его владелец помог мне избавиться от небольшой партии таких сувениров. Но все это было довольно несерьезно. Вплотную, так скажем, на официальных основаниях, я занялся этим после того, когда наш соотечественник, живущий в Гвинее, сделал мне предложение о сотрудничестве. Сергей владеет компанией, которая занимается металлопрокатом, поставкой сувениров и дерева ценных пород в Европу и Америку. Сергей предложил мне стать представителем компании по регионам России.
– По-вашему, уже можно говорить о моде на африканские сувениры?
– Мода на все необычное преследует человечество с момента его зарождения. Вещи, окутанные ореолом романтики и тайны, остаются желанными всегда. И я считаю, что наши сувениры будут востребованы, главное, чтобы они не превратились в "ширпотреб".
– Где вы закупаете сувениры на продажу?
– Сначала я покупал их на рынках, а позже установил связи с мастерами-резчиками и поставщиками дерева, работающими в артелях. Сейчас они работают по нашим заказам. Сувениры, особенно маски, у аборигенов мы стараемся не закупать…
 
"В Гвинее живут самые знаменитые Вуду Африки"

– К чему такая осторожность?
– Маски несут большую энергетическую нагрузку. В Гвинее очень развито поклонение местным колдунам Вуду. Можете в это не верить, но здесь живут самые знаменитые Вуду Африки. В своих ритуалах они всегда используют маски. Каждая маска играет определенную роль, и разные племена используют их во всех жизненных процессах – от рождения до загробной жизни. Какая из них попадется вам – большой вопрос, поэтому лучше не рисковать. Однажды, когда мы готовили очередную коллекцию масок к отправке заказчику, для наглядности в офисе нашей компании расставили маски по периметру всего кабинета. А в это время к нам зашли несколько местных жителей. Как только гвинейцы увидели маски, на их лицах отразился нескрываемый ужас, они попятились к дверям, а потом с непотребными возгласами мгновенно ретировались из офиса. А та сделка так и не состоялась. Был случай, когда над больным, умирающим человеком провели обряд Вуду, и он не только выздоровел, но и начал вести активную жизнь, устраивать приемы, а потом еще и в Европу отправился путешествовать. И таких примеров много. Но белым лучше не покупать маски Вуду.
– А какой смысл гвинейцам причинять вред белому человеку?
– Не забывайте, что белый человек был и останется чужим для этого континента. Так что аборигены могут иметь 1000 и 1 причину навредить "людям без кожи". Да и потом эти маски опасны с точки зрения гигиены, поскольку являются настоящим скопищем бактерий, которые могут проявить себя самым безжалостным образом к человеку со слабым иммунитетом. Ведь на африканском континенте до сих пор много неизлечимых болезней.
– А запрещать продажу масок Вуду в Гвинее не пробовали?
– Это никому не приходило в голову, да и смысла в этом нет. Здесь очень много лавок и рынков, где продаются такие вещи. Рынки эти возникают стихийно и исчезают так же, учету и налогообложению не подлежат. К тому же к услугам знаменитых Вуду прибегают и местные высокопоставленные чиновники, включая первых лиц. Интересно, что все это работает.
– О, многим нашим политикам идея обращения к Вуду, наверняка, тоже пришлась бы по душе…
– Да, наши руководители могли бы пользоваться услугами африканских колдунов. Но, насколько я знаю, они и без них прекрасно справляются.
– Какова средняя стоимость ваших сувениров из черного дерева?
– Она зависит от множества факторов. Ширпотреб может стоить от $15, интересная вещь – от $80. К примеру, можно купить статую девушки в полный рост, весом 64 кг за $100 и статую размером 10 см за те же деньги, но от чего вы испытаете большее удовлетворение – вопрос. Как правило, заинтересованные лица заказывают лоты до $5000 – 10 000, состоящие из 7-12 единиц изделий.
– С какими породами дерева вы имеете дело?
– Ценность этих пород трудно переоценить. Некоторые из них встречаются только в Гвинее и поставляются в Европу с доколониальных времен. В Россию первые образцы мебели из черного дерева завез Петр I. Сегодня на аукционах за комплект такой мебели просят от 100 000 евро. Естественно, такая мебель доступна немногим. Древесину, которую мы поставляем, заготавливают в Лесной Гвинее, районе на юго-востоке страны. Там ее сушат, делают полуфабрикат, затем доставляют в порт – это более 1000 км по участкам полного бездорожья и джунглей. Заказчику лес поставляется морским транспортом, а ценные сувениры – самолетом.
 
"Находиться в Африке – всегда риск"

– В феврале 2007 года президент Путин объявлял эвакуацию российских граждан из Гвинеи в связи с неспокойной политической обстановкой в стране. Вас это коснулось?
– Об этих беспорядках мы были предупреждены. Заранее закупили продукты, и, в общем-то, каждую минуту были готовы уехать в Россию. Правда, смущало то, что в России была зима, а теплой одежды у нас нет и в Гвинее ее, естественно, не продают. Беспорядки здесь начались из-за противостояния правящей партии и оппозиции. Членов семей специалистов гражданских предприятий действительно эвакуировали. Нас же, военных, это не коснулось. А к концу февраля обстановка в стране стабилизировалась. Школа при российском посольстве снова работала, женщины и дети, эвакуированные в спешке, возвращались, комендантский час отменили. Правда, ограничения на перемещение физических лиц не сняты. Неудобно, что в периоды обострения внутриполитической ситуации мы оказываемся лишенными средств связи и коммуникации.
– Жить в такой обстановке вам не страшно? Складывается впечатление, что гвинейцы – достаточно темпераментный и горячий народ.
– Для нашего человека вообще находиться в Африке – риск. Когда же идет передел власти, то в любой стране находиться небезопасно. Но сейчас здесь не многим опаснее, чем в России, не учитывая, конечно, экстремальной для русского человека температуры в 40°С. На самом деле гвинейцы довольно апатичны, и их главной чертой можно назвать – безразличие. Они ничего не воспринимают всерьез так, что иногда это поражает. Что-то пообещав, могут просто передумать, не со зла, а по простоте душевной. По-видимому, их совсем не учили, что опаздывать нельзя и нельзя не выполнять обещаний. Привыкнуть к этому было трудно. Гвинейцы спокойны, никогда никуда не спешат и, кажется, постоянно пребывают в полусонном состоянии. Нас, русских, такая атмосфера настраивает на философские размышления.
– Как складываются ваши отношения с гвинейцами?
– Гвинейцы в массе своей очень бедны. И все белые для них – люди с деньгами. Моя супруга устроилась кассиром в строительную компанию, где работают русские. Один их предприимчивый рабочий, как только приезжал новенький из России, собирал деньги на свадьбу. Судя по количеству собранных денег, сейчас у него мог бы быть целый гарем. Другой постоянно просил деньги на фотографию в документ, необходимый при получении зарплаты. Но и деньги, и зарплату, которую он получал при условии обязательно принести документ, три раза с чистой совестью проедал. Но надо отдать должное, в большинстве своем гвинейцы честные. И еще у них особое отношение к чистоте. Моются они один раз в день и только целиком. Руки отдельно не моют. Например, могут проверить, остыл ли чай, опустив в него палец. Такие вещи нас, признаюсь, шокируют. Поэтому в ресторанах здесь страшно есть любую термически необработанную пищу. А еще гвинеец запросто может взять что-то недоеденное с твоей тарелки. В то же время в Гвинее достаточно много образованных и высококультурных людей, получивших образование в известных во всем мире университетах. Но за все время пребывания здесь я не слышал о национальных поэтах, писателях, ученых или общественных деятелях.
– Сергей, в вашем тоне слышны нотки белого колонизатора, будто вы говорите о гвинейцах чуть-чуть свысока…
– Никоим образом. Я благодарен этой стране, что она открыла для меня Африку. Я увидел ее такой. Может быть, вам она откроется совсем иначе….
– А как гвинейцы относятся к русским? Не считают вас этакими колонизаторами, понаехавшими на их землю?
– Вы знаете, русские за время своего пребывания в Гвинее сделали так много, что относиться к нам плохо просто не за что. В советские годы сюда столько вложили, подарили, а также обучили и воспитали, что о русских еще долго будут рассказывать легенды. Да и сегодня наше присутствие в этом регионе очень важно. И от нас до сих пор ждут дружественных подарков, с большим уважением относятся к русским. Иногда, как мне кажется, мы даже не заслуживаем этого.
– Наследие советского прошлого ощущается в сегодняшней Гвинее?
– Здесь много русских автомобилей и нашей военной техники. Даже есть районы, которые называются "Маленькая Москва" или "Русс сити". А наш УАЗ-469 местные жители зовут "Автомобилем Революции".
К наследию советского прошлого можно отнести и русских женщин, живущих здесь уже по 20-30 лет. Они вышли замуж за гвинейских студентов, получавших образование в СССР, и уехали с ними. Как ни странно, но в основном наши соотечественницы образованные и культурные женщины. Они получили экономическое, строительное образование в лучших вузах СССР. Когда-то они считали, что любая заграница лучше, а потом пожалели, но было уже поздно. Поэтому живут теперь в Гвинее бывшие жительницы Москвы, Воронежа, Тамбова и Одессы неважно, некоторые даже впроголодь. Многие из тех смешанных браков распались. Дети, родившиеся в таких браках, составляют здесь особую расу. У местных жителей они считаются белыми, у белых – черными. В итоге – изгои. Матери вынуждены жить почти впроголодь, чтобы заработать хотя бы на школу. Это $150 при зарплате менее $100. Вот и крутятся многие на двух-трех работах. Некоторые даже готовят еду на костре. Газа нет, а цены на электричество запредельные, да и перебои с ним частые. Только богатые люди могут позволить себе поставить во дворе дизельный генератор.
 
"По утрам здесь не поют птицы"

– У нас тут бытует мнение (а голливудские фильмы его подогревают), что страны вроде Сьерра Леоне и Гвинеи – это места, где алмазы разве что под ногами не валяются… Вам не приходила в голову мысль построить свой бизнес на этом?
– Об алмазах ничего сказать не могу. Конечно, когда сюда приезжают люди с большими деньгами и слышат все эти истории о доступности местных алмазов, у них загораются глаза. Но на самом деле очень немногие смогли купить здесь камни, уехать с ними или вывезти за границу деньги, заработанные на алмазах. Тут очень строгое законодательство. Можно легко угодить в тюрьму. За ма-а-ленький камешек дают бо-о-льшой срок. Меня в такие вещи не посвящали, да я и сам не хочу. Если у вас есть желание заняться разработкой алмазов, приезжайте и посмотрите (смеется). Кстати, большой интерес к алмазам проявляют и наши бывшие соотечественники. Из тех, кто когда-то в России занимался бизнесом, а потом из-за начавшихся проблем решил укрыться в Африке.
– И такие наши там есть?
– Да, они оказались в Гвинее лет 10-15 назад. Бежали из России от закона или "незакона". Многие из них тут состарились и, похоже, уже по привычке не собираются возвращаться. За эти годы Россия изменилась и стала для них чужой страной. К тому же некоторые опасаются, что дома их до сих пор "ждут". Правда, и в Гвинее жизнь таких людей я бы не назвал счастливой. Она поставлена на грань выживания.
– В каких условиях живете лично вы?
– Семьи военных специалистов, согласно контракту, должны обеспечиваться всем необходимым по европейским нормам. На деле не всегда так получается. Мы живем в оборудованном вагончике около 30 кв. метров. Есть возможность проживания на вилле в центре города или в многоквартирном доме. Но для нас это неудобно, в том числе из-за постоянных перебоев с электричеством и водой, при которых вся бытовая техника, так необходимая здесь, превращается в мебель. Прямо возле нашего дома растут бананы, дерево-кофе и манго. На Новый год елку нам заменял кактус, растущий во дворе. Мы наряжали его шарами и гирляндами.
– Вернуться вы не собираетесь?
– Мы собираемся сделать это каждый год, но пока не решаемся. А если серьезно, то планируем пробыть здесь до ноября 2008 года, до момента истечения моего контракта.
– Чего вам больше всего не хватает в Африке?
– Очень не хватает многих привычных нам продуктов питания, таких как черный хлеб, селедка, шоколадные конфеты. Нет здесь и любимой сметаны, кефира и колбасы. Но больше всего скучаем по нашему разнообразию ягод и фруктов. Немного абсурдно звучит, но их бананы, кокосы, ананасы и манго быстро приедаются. Ягод нет никаких. Есть апельсины, но они далеки от сородичей из Марокко. Мандарины зеленого цвета и пахнут машинным маслом. Может, потому, что не успевают вызревать – их срывают все, кто успел. А в местной картошке много какого-то клейкого вещества, и она, сколько ее ни вари, не разваривается… И по утрам здесь не поют птицы, как дома в России, и не слышно шелеста деревьев от легкого ветерка…
– Что вы делаете в течение единственного "русского" месяца в году?
– Радость пребывания на родной земле начинается с глотка свежего воздуха. Только побывав в Африке, можно прочувствовать, какой свежий и чистый воздух в России. Хотя москвичи смеются: "Это у нас-то свежий воздух?" Мы отдыхаем и наслаждаемся жизнью: работающими магазинами, небитыми машинами, красотой и чистотой улиц (по сравнению с гвинейским Конакри), исправными светофорами, родной речью и вкусностями всякими. Иногда, когда я вижу уставшие от рутины лица, мне так и хочется сказать: "Цените то, что имеете и что считаете вполне естественным. Ведь у нас так хорошо и красиво".

поделиться

Елена Иванова

24.08.2007