Неловкая душа


Собственно говоря, идея насчет охранника пришла в голову мне. Почему и в "Обозрении" и в "Ведомостях" сидят у входа амбалы, а у нас нет? Конечно, там ведут журналистские расследования, готовят крутые материалы, а мы - газета городской администрации, рупор властей, тишь - гладь - да Божья благодать...
Зато к нам народ валом валит по самым разным поводам. У кого крыша протекла, кто с соседом поругался, кому квартиру не дают... Это все еще выдержать можно, но вот когда придурки начинают идти, про которых Маринка говорит, что у них "весеннее обострение" круглый год. Предлагают мэра убить и обещают помощь, или стихи свои начинают читать с подвыванием...
Первым натиск встречает "отдел писем" - он ближе всех к входной двери. А вот выставить ненормальных гостей порой бывает некому. Недаром нашу газету называют еще "женским кружевом" - одни бабы, если не считать шофера Миши и фотокорра Васи. Но Миша почти всегда в разъездах, а Васю впору самого защищать - такой он добродушный и тощий - как только сумку с камерой удерживает...
И вот, когда я попала на интервью в частное охранное предприятие "Кондор", то отчетливо поняла, чего же нам не хватает... Тем более, что с руководством мы сразу нашли общий язык. Вылизанный дядечка, пребывающий в кризисе среднего возраста, то есть как кот на сметану поглядывающий на всех более-менее привлекательных дам. А если дама еще, затаив дыхание, внимает всей той скукотище, которую он излагает... У нас это профессиональное - только на кассету с диктофоном мельком бросаем взгляд, идет запись или нет. А так - пой, пташка, пой...
Короче, мысль родилась, после некоторых редакторских колебаний добро было получено, а Сергей Викторович - "кондорский" шеф - расщедрился до того, что повел меня самолично охранника присматривать.
Мы попутешествовали по полутемным закоулкам, претендующим на евроремонт, и из-за этой полутьмы меня здорово занесло на пороге, как раз в момент распахивания двери.
"Все неловкие души за несчастных всегда известны" - еще Сергей Есенин писал. Посчитал бы он синяки на моих ногах - результат гнусной закономерности всегда во что-нибудь вписываться, спотыкаться, задевать острые углы и так далее. Жарю пирожки - раскаленное масло незаметно затекает в тряпку, которой хватаю сковородку, и оттуда - на руку... На другой день сижу за компьютером, а орудие производства - моя правая - будто из камеры пыток.
Достается и другим. Помню, были мы в походе с одноклассниками, и я дежурила. Накануне полночи сидели у костра, утром народ, разумеется, глаз разодрать не мог. Я участливо в палатку заглядываю - мол, вам кофе в постель? Они, естественно - ага, тащи! Волоку ведро - из лучших, заметьте, побуждений - кофе со сгущенкой, только что сварила. При входе в палатку куча обуви - Эверестом. Я лечу, ведро летит, и, обгоняя нас, летит почти кипящий кофе, прямо "в постель", в лица и заслонившие их руки - желающим.
Но в это утро сотрудники охраны упустили возможность насладиться зрелищем неожиданно вломившейся в комнату и распластавшейся на полу леди. Меня кто-то крепко схватил под локоть - успел, не дал сунуться носом в пол.
- Вот этого, пожалуйста, - сказала я, выпрямляясь и переводя дыхание.
- "Заверните даме Диму", - подхватил кто-то.
Невысокий щуплый Дима хмуро смотрел на меня. Кажется, он удерживался от желания вытереть руку о штаны. Может, решил, что я - частная предпринимательница с не приведи Бог каким характером?
Шеф величественно кивнул и сказал, что уже завтра Кузьмичев появится на новой службе. Или я хочу забрать его сейчас? Услышав, что до завтра я как-нибудь потерплю, он кивнул еще раз, и мы удалились. А Диме вроде бы предстояло выслушивать, что думают друзья по поводу его нового назначения.

Так Дима Кузьмичев появился у нас в редакции. Пост охраннику полагался у входной двери, и наши ужасно переживали, что новенькому тут неуютно и скучно. Ему принесли настольную лампу, кресло из приемной и постоянно подбрасывали свежие газеты. Его звали "на чай", "на торт", "на пиво". Дима мотал головой. К обязанностям своим он относился даже излишне добросовестно. Не знаю, как другие, а я заметила, что он вскидывает глаза еще до того, как посетитель открывает дверь. Он слышит его - подходящего.
Никаких убойных приемов охранник так и не продемонстрировал. Но известный в городе алкаш и матершинник, регулярно приходивший знакомить журналистов с новой похабщиной, перестал нас доставать.
Валентина Ивановна услышала за дверью его громогласный голос, только по привычке потянулась к телефону, чтобы звать милицию, как "зверь в обличье человеческом" что-то тихонько забормотал, а потом за дверью воцарилась тишина.
Вскоре по тишине и пристойности редакция уже напоминала институт благородных девиц. Мы смогли расслабиться. А со временем в Диме стали открываться все новые таланты. Казалось, он умел все. Вывести из ступора закапризничавший компьютер, починить текущую батарею, сбить сосульки с крыши и объяснить фотокорру премудрости новой цифровой камеры. Когда же шофер наш ушел в отпуск, выяснилось, что Кузьмичев еще и водит машину на уровне гонщика-испытателя. Особенно это проявлялось в дальних путешествиях по Самарской Луке. Витой ли серпантин в Жигулевских горах, размытая ли грунтовка под колесами - больше не было ни тревоги, что опоздаем, ни страха, что что-то случится. Даже, когда он разгонял машину до почти предельной скорости, просто физически ощущалось, в каких умелых она руках, и дремалось спокойно.
При всем этом Кузьмичев оставался на редкость спокойным и сдержанным. Похоже, раздражать его своей житейской тупостью могла только я. Не было недели, чтобы какой-нибудь случай не подтверждал ему, что на мне, как на нормальном человеке, можно ставить крест.

По дороге в редакцию покупаю в книжном новинку своей любимой Марии Семеновой и, естественно, тут же утыкаюсь в нее носом. Через некоторое время получаю сильный пинок в спину. Испуганно оглядываюсь по сторонам - оказывается, это Кузьмичев буквально вытолкнул меня из-под машины.
- Обязательно читать на проезжей части? - по возможности нейтрально спрашивает он.
Несколько дней спустя. По свежевыпавшему снегу пробираюсь на работу и прихожу в отчаяние. До входной двери метров десять, но такие сугробы намело, сейчас будут полные сапоги...
Кузьмичев ставит машину. Он бесстрастно смотрит на меня, увязшую, потом подходит, берет на руки, и проносит эти самые десять метров.
- В двух шагах отсюда расчищена дорожка, - говорит он.
Расчищена, конечно, им же.
Проходит еще несколько дней. Дима развозит нас "на дела". Сперва меня нужно закинуть на вновь открывшееся предприятие, потом доставить на интервью мою начальницу.
- Назад сама доберешься? - спрашивает начальница.
Я энергично киваю.
- Она отсюда не выберется, - говорит Кузьмичев.
- Как не выберется? Что же она - совсем дурочка? Вон в горочку - и до автобусной остановки.
Кузьмичев только плечами пожимает.
Через час, собрав необходимый материал, я блуждаю среди нескольких дорог, безуспешно ища ту самую, "в горочку". По-моему они все ведут в тупик, в какие-то хоздворы. Неожиданно из-за угла выезжает наша девятка... Похоже, диагноз, который мне поставил Дима, в его глазах уже не подлежит сомнению.
А надо сказать, в ту пору я собиралась замуж за границу. Ну, не то, чтобы уже точно замуж, но вроде как на смотрины. Многие наши девчонки уже уехали. И расселились по всему миру. Кто во Франции живет, кто в Германии, кто в Австралии. Последней Люда отчалила в Доминиканскую республику. Обитает теперь в маленьком таком городишке, и каждый день пишет нам слезные электронные письма, как она соскучилась.
- Я бы вас всех, девчонки, сюда перетащила, - заканчивает она.
И вот подобрала она подходящего негра и решила меня сосватать. И этот негр согласился в Москве посмотреть на предложенную ему кандидатуру. Люда расписывала, какой у него дом, и какое рядом море, и какие фрукты... Вобщем, с горем пополам - учитывая знание невестой английского языка, - договорились о встрече.
Наши шумно меня провожали, а поскольку каждый мало-мальский повод выливается у нас в застолье, на этот раз был устроен просто банкет.
- Если она поедет в Москву, там будет очередной теракт, - сказал Кузьмичев, отказываясь от предложенной ему водки.
Уезжала я накануне восьмого марта. И девчонки напутствовали советами, как встречать праздник в первопрестольной. Я дала слово не спускаться в метро, не пытаться затащить негра в аквапарк, с женихом не капризничать (скоро так привыкнешь, что перестанешь замечать, что черный), и привезти домой хорошего вина, дабы отметить возвращение.
Но какая же тоска охватила меня в поезде! Смеркалось, и было чувство, что свой город я покидаю навсегда. Может, приеду еще для оформления документов, но уже не как своя, не как здешняя. До Сызрани успела перебрать все свое детство, и юность тоже... Все-все было пропитано "русским духом" - тутошняя я до всех прожилочек. Как оторваться? На черта мне эта Доминика? Если ноги привыкли - по буеракам, если полгода основные витамины - морковка и капуста, если улыбки здесь редки, но от всей души, не фальшивые - то куда ж и зачем я еду?
В общем, в Рязани я выскочила на перрон, как будто за мной гнались. Была ночь. Что делать дальше, я себе не очень представляла. Наверное, брать билет на обратный поезд?
Вытащила мобильник (он оказался на самом дне чемодана) и набрала номер Кузьмичева.
- Я в Рязани, - сказала я, не представляясь. - Хочу домой.
- Так, - сказал он, - В зале ожидания сидишь? На перроне? Значит, сейчас идешь туда. Поешь - должен работать ночной буфет, и можешь пока спать. Вещи на произвол судьбы не бросать, сидеть и ждать меня. Поняла?
- Ага. А долго ждать?
Но он уже отключился.
...Проснулась я от того, что кто-то осторожно потянул из рук чемодан, в который я перед сном вцепилась.
- Идем, - сказал Дима, - Машина на улице.
- Господи, как хорошо, что ты у нас есть, - ответила я, - этими словами "у нас", возвращая себя в прежнюю жизнь.
- Тебе не охранника надо, - откликнулся Кузьмичев, - Тебе телохранителей надо. Причем в три смены.
На заднем сиденье машины лежал букет - три темно-красных розы в блестящей фольге.
Только тогда я вспомнила, что нынче - восьмое марта. Уткнулась носом в черное кожаное кузьмичевское плечо и медлила, пока не почувствовала, что он обнял меня. поделиться
Татьяна Свичкарь
05.03.2004

    очень понравилось так захотелось стать такой же чтоб кто-то так же тебя оберегал

    Точно ведь.. наша сила, в нашей слабости..
    Прочитала и искренне порадовалась за девушку и по-женски ей позавидовала, но белой завистью! :-))
    Эх,где же вы бродите, кузьмичевы?!

    Хороший рассказ,приятно когда рядом такое надежное плечо.

Оставьте свой отзыв

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ознакомлен и принимаю условия Соглашения *

*

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу privet@cofe.ru