Никогда не говори никогда

Не то, чтобы Ольга верила в гороскопы, но в этот раз она почему то не перевернула страницу журнала как обычно, а начала читать. Это был необычный гороскоп. Еще бы, приближался не просто новый год, а новый миллениум. Послание гласило: “В новом году вас ждет перемена места жительства, что перевернет всю вашу жизнь”.
– Ну, ко мне это явно не относится, – подумала Ольга с усмешкой. Уж она-то точно знала, что менять место жительства не собирается. Да и вообще, глупости все это. Ну нет, пообещали бы что-нибудь конкретное. Ну чего, например? Ей казалось, что всего хватает, хотя... Улучшить всегда что найдется. Например, побольше денег не помешает. Побольше внимания мужа тоже, уж очень много он работает. Всего понемножку, но ничего кардинально менять не хотелось, она была всем довольна.
 
Олечка была по натуре своей непритязательным человеком. Начитавшись в юном возрасте романов, один из принципов которых она вынесла из всего этого, что в жизни главное, конечно же, не деньги. В этом духе она и витала в своем мирке, в котором ей было уютно, как минимум. С рождением ребенка она не работала, хотя, можно сказать, она вообще не успела поработать. Прогремевший и потом затянувшийся кризис девяностых лишил ее этой возможности. Многие предприятия закрывались, а те, что еще каким-то образом держались на плаву, не выплачивали зарплату работникам месяцами, люди оставались на производстве ради записей в трудовых книжках о непрерывном стаже, да с надеждами, что когда-нибудь положение поправится. Сокращенные резко кинулись в частное предпринимательство, население города резко разделилось на две части – торговцев и покупателей. Устроиться на предприятие, которое мало-мальски держалось на плаву, было практически невозможно, места или отдавались своим, или продавались за сумму, превосходящую годовой оклад. Так что после окончания института она сразу же вышла замуж, по большой любви, как ей тогда казалось. Потом ребенок.
Воoбщем, превратилась в домашнюю хозяйку. Но нет, ее это положение вещей вполне даже устраивало. Ей нравилось заниматься домом, ребенком и мужем.

Мариночка, напротив, была оригинальной особой, не могла по натуре своей долго думать и всегда много говорила, причем через пять минут забывала все сказанное.
С Ольгой они были подругами с детства, это их и связывало. В эти времена дружба, надо сказать, не особенно была в моде.
У Мариночки был муж Паша. Когда-то он был просто шофером Пашкой, пока в трудные перестроечные годы удачно устроился водителем у одного крутого. C тех пор дела его пошли в гору, он отлично продвигался по группировочной лестнице.
Ольга, зная их отношения, все больше ценила свои с Артемом.
Если бы не дружба со школы, Ольга давно перестала бы общаться с Мариной и Пашей. Но в образе семьи своей единственной подруги она постоянно видела, как людей портят деньги, и не желала их, как источник зла и порока.
Мариночка же общалась с подругой по одной-единственной причине – можно было рассказать все с уверенностью, что рассказанное не выйдет за пределы комнаты. Плюсом было еще и то, что мужья не дружили между собой – были, так сказать в разных весовых категориях. Так что необдуманно сказанное не имело шанса донестись до ушей каждого из них.
– Ну вот, смотри, да не на тот палец, на этот... что скажешь?
– Что это, бриллиант?
– А что же еще? Обижаешь, подруга.
– Да, и сколько карат?
В каратах Марина не очень разбиралась, поэтому буркнула:
– Много, смотри какой большой...
– Смотри, чтобы палец не оторвался от такой тяжести.
– Завидуешь? А ты не завидуй, – тут Маринкина спесь начала оседать, как перебродившее сдобное тесто, переходя на плач.
– Ну что, что случилось?
– Ой, подруга, только с тобой могу быть откровенной, перед остальными надо марку держать. Знаешь, за что мне этот подарочек? – вытягивая перед собой руку и поигрывая пальчиками, произнесла вмиг успокоившимся голосом Марина.
– М... ну, давай, выкладывай.
– Неделю дома не появлялся, опять где-то с дружками оттягивался, вчера явился с букетом и вот с этим. Ну что я должна была делать? Ну, устроила скандальчик конечно, так, для порядка... – подруга многозначительно кинула взгляд на Ольгу. – Ну да, любит он оторваться, издержки работы... Так ведь щедрый...
– Это да, ты уже увешанная с ног до головы, как елка, – с нескрываемым сарказмом проговорила Ольга.
 – Классно ты меня утешаешь, подруга, – уже совсем приведя в порядок свой расхлюпавшийся нос, продолжала Маринка. – Мда, если б не бабки, чихала бы я уже давно на него, а так... Знала бы ты, сколько у него бабла этого. Даже я точно не знаю, имею лишь смутное предположение...
– Ой, ой, пощади, не хочу больше ничего знать, особенно как они добыты.
– Да ладно, деньги не пахнут. Вот в Турцию собираемся на недельку, Новый год там встретим. А вы как собираетесь Новый год встречать? – уже теперь в свою очередь со сладким сарказмом произнесла подруга.
– Не знаю, мы всегда дома встречаем, ты же знаешь...
– Ну да, оливье, винегретик – вот и вся радость.
– Уж какая есть, зато людей не мочим...
Это был обычный разговор между подругами, обидами он не заканчивался, каждая знала цену всему сказанному и тому, что имела. Одной тихое семейное счастье, другой денег и адреналина – каждому свое.

Муж Ольги Артем был непонятным человеком. Плохим его не назовешь, жену все еще продолжал любить – и это после шести лет брака. Можно сказать, почти не изменял. Почти – потому что пару раз, когда это произошло, оставило какой-то непонятный осадок и уверенность, что все таки лучше благоверной нет никого. Вот только с карьерой ему не везло. Артем удивлялся, как это его друзья успевают заколачивать деньги или продвигаться по работе на хлебные должности. Когда он перебрался после армии в этот городок, единственное место, куда можно было устроиться на работу, была милиция. Но работа милиционера не очень-то кормила. Постепенно поменял милицию на работу охранника, где зарплата была повыше, но все равно на жизнь не очень хватало. Тогда он и решил попутно заняться бизнесом – благо, рабочий график позволял. Брал отгулы на работе на неделю и гонял во Владивосток за японскими машинами, туда с дальнобойщиками, нередко договариваясь вторым шофером, обратно, четверо суток без отдыха и сна по бездорожью в противоположную точку страны. Японские шли хорошо, накидывал немного, чтоб продать побыстрей, на жизнь стало хватать.
Приближался новый год. Вот жене бы пальто кожаное справить, а то в своем уже не первый сезон, сама-то не скажет, все экономит.
"Хорошая она у меня все-таки, не то что другие – тянут, тянут из мужей, а то еще не только из мужей – и из любовников. – Он мысленно окинул круг своих знакомых. Многое знал про их семьи, и точно был уверен, что про его жену никто подумать подобного не может. Уж он точно знал. – Да, надо бы пальто... И сапоги тоже..."
Так в раздумьях, Артем проводил дежурство на работе.

– Паша, ну что, мне купальник брать или там купим? Да и вообще, зачем чемоданы с собой тащить, там прошвырнемся по магазинам, а?
– Слушай, тут такое дело, как раз сегодня тебе хотел сказать. Поездка откладывается.
– Как? Это почему? – Мариночка уже начала надувать губки.
– Нет, я сказал, – произнес муж нарочито повышенным голосом, чтобы сразу поставить все на свои места. И потом, уже нормальным голосом продолжил:
– Шеф гостя важного ждет, по бизнесу, новый год в «Чайке» будем встречать. И это тоже не обсуждается. Шеф живую музыку заказал, фейерверки, погуляем, вообщем. А ты это, возьми бабла, купи себе там что надо, чтобы самая красивая была.
Это был ход, Паша знал, что притормозит слезы, которых он терпеть не мог.
Маринка тоже была не промах, знала, чем взять свое. В момент, когда ее губки надувались, в голове проносилось – ну как, слезки проливать со скандальчиком или без? За секунды вопрос решался в пользу обоих. Оба знали эту игру, и она их устраивалa. Павел много раз задумывался над тем, чтобы оставить Марину, несколько раз пытался уходить, но потом возвращался. Понимая в душе, что случись что с ним, учитывая его образ жизни, единственным человеком, кроме его матери, конечно, который прольет за него слезу, будет она – Марина. Кроме нее никто не навещал его мать, рассеивая ее сомнения насчет его настоящего.

Oни поженились в том возрасте, когда любишь не за что, просто так, он еще помнил, как они были счастливы пару лет после женитьбы, скитаясь по съемным малометражным квартирам. Он помнил те времена, когда шоферил. Денег постоянно не хватало, машина ломалась, от этого в семье начались первые проблемы, пока он случайно после работы не вмешался в драку. Толпа из пяти человек била крупного мужика. Вначале тот отбивался, но потом силы стали его покидать. У Пашки в кармане всегда лежал газовый пистолет, недолго думая, он пальнул из него по толпе. Так началась его карьера в известной всему провинциальному городу группировке шоколадников. Он провозился с парнем всю оставшуюся ночь, отвез его по указанному им адресу.
Спасенный оказался родным братом нынешнего его шефа. Славик, так его звали, был отпетым бандюганом, потом он все-таки сложил свою голову при переделке собственности за нефтеперегонную базу. Кстати, план по ее, так сказать «прихвазтизации» принадлежал как раз таки Павлу. Нет, ему не приходилось никого мочить самолично, для этого были более, так сказать, квалифицированные кадры. Он всего лишь предложил схему, по которой можно было завладеть ею.
В течение полугода в неизвестном направлении исчезали директора этой пресловутой перегоночной базы. До тех пор, пока не стало ясно, что без их человека на посту директора не обойтись. Потом были выкуплены решающие в процентном отношении акции, после чего полное управление компанией перешло в руки шоколадников.
Правда, без потерь не обошлось. Славик всегда шел на рожон, он стал первой и последней жертвой этой переделки. Брат после его смерти безжалостно дожал всех конкурентов. И построил в городе вторую по счету церковь. Так, ему казалось, он искупил грехи своего брата на этой грешной земле.
На вопрос, смог ли бы он, Павел, убивать самолично, он был готов дать ответ. Да, мог бы. Уж очень многое дал ему новый статус – положение, деньги, достоинство. Что касается Марины, любил ли он ее или жалел? Он уже и сам не мог ответить на этот вопрос – и то и другое, и ни то ни другое.
Когда-то Маринка сделала аборт, вину свою он чувствовал. После того как деньги полились рекой, иметь любовниц стало обычным делом, да и просто каждый обмыв очередной сделки подразумевал расслабон. Вот в одну из таких вылазок Маринка и сделала аборт, не перенесла его очередного недельного загула. После этого она не могла забеременеть вот уже несколько лет.
Павел просчитывал варианты. Остаться с Кристиной? Это была одна из его любовниц. Когда-то в пьяном угаре он подцепил ее в принадлежащем им ресторане "Екатерина вторая". Уже и не помнил, как это произошло. Помнил только, как очнулся в ее постели, точнее, его разбудил ребенок, ее дочка, как выяснилось потом. Девчушка лет пяти или семи – бледная, как ее мать, с потрепанной игрушкой под мышкой. Он встал, чтобы удалить жажду предыдущего вечера. Ночи он не помнил, и если честно, не хотел помнить. Все, что он обнаружил в холодильнике – это банка квашеной капусты и трехлитровый баллон молока. Вероятно, и то другое привезено от матери с ближайшей станицы. Он помнил это сомнение, что ему выпить – капустного рассола или молока, в конце концов выпил воды из крана. С тех пор, не зная сам зачем, он время от времени наведывался к этой тщедушной Кристине, каждый раз принося пакеты с деликатесами. Она оказалась учительницей начальных классов. Он и сам не знал, что тянет его к ней – жалость или воспоминания о первой учительнице, которая постоянно ставила ему тройки.
Мысли о том, что эта Кристина могла по неосторожности или наоборот, по умыслу, забеременеть от него и родить ему такого же тщедушного мальчугана, как и ее дочь, приводили его в ужас...
Были, конечно, еще варианты, но все было не то. Длинноногие и худые, озабоченные диетами, разве годились они на роль матери? Толи дело его полногрудая Марина. Ничего, дела наладятся, он свозит ее в Швейцарскую клинику, и она родит ему долгожданного сынишку. Именно сынишку, в этом он не сомневался, он точно знал, что технологии позволяют даже выбрать пол ребенка. Денег на это он не пожалеет...
 
– Слушай Оль, тут такое дело. – Артем замешкался, ведь то, что он собирался сделать, он никогда не делал за все годы их совместной жизни.
– Да, дорогой. Вот я думаю, может, в этом году без салатиков обойдемся, необычная дата все-таки, новое тысячелетие справляем. Как насчет того, чтобы пойти в ресторан?
– Слушай, тут такое дело, – перебил ее муж. – У меня командировка образовалась.
– Куда, за машиной? Под новый год? – Она еще не понимала, о чем речь. – Сейчас же все дороги завалены, ты же сам говорил, что раньше марта не поедешь.
– Да нет, по работе командировка. Вообщем, наша фирма получила новый подряд, теперь будем пассажирские лайнеры сопровождать. Ну вот первый как раз на три дня, до Сочи.
– Когда?
– 31.
– Как 31? Декабря? – с надеждой, что все таки, может быть, не на Новый Год, спросила Ольга.
– Ну да, 31 в десять утра отходим.
– Как же, как же так, почему ты? – почти задыхаясь, произнесла она.
– Жребий тянули с пацанами. На меня выпало и Авдеева.
– Ну как же так, – все еще не веря, бормотала она. – А поменяться нельзя?
– Кто поменяется-то? У нас все семейные, поэтому и жребий тянули, кому ехать.
– А я вот платье новое купила, думала... – не договорила от подступивших слез.
– Ну что ты, заяц, ну, ну... – подойдя к жене, Артем обнял ее за плечи. – Я сам очень расстроился, весь день думал, как я тебе это скажу. Вернусь, наверстаем, оденешь свое платье, да на все деньги в ресторан...

Ольга лежала пластом с самого утра. С тех пор, как муж ушел, нежно поцеловав ее в щечку, а она сделала вид, что спит, просто потому, что не было сил встретиться с ним глазами, знала, что расплачется от обиды. Нет, не на своего Артема, а на эти чертовы обстоятельства, которые первый раз в жизни заставляют их разлучиться, да еще на Новый год.
Целых три дня она будет одна, ведь никого больше у нее нет, кроме ее любимого Артема. Пятилетний сынишка захныкал, у нее впервые не было сил встать и приготовить завтрак ребенку. В голове проносились мысли: нужно встать, привести себя в порядок, покормить ребенка. Погулять, где неважно... Потом пойти на последнее представление с ребенком в цирк – билеты были куплены в последний момент Артемом – и в 9 часов завалиться спать, чтобы поскорей настало послезавтра...
Как встретишь Новый год, так его и проведешь, – крутилась неизвестно откуда залетевшая и приставшая, как надоедливая мелодия, мыслишка...
Все представлениe Оля просидела, как в тумане, не воспринимая происходящее. Клоуны казались нелепыми, медведи на роликах неуклюжими, зато Сережка, сынок, хохотал вовсю. Ну ладно – главное, ребенку весело. Все будет хорошо, уговаривала она себя, – подумаешь, одна в Новый год, работа есть работа. И тут же второй голос ей вторил, – да, ты тут одна, а он там, и неизвестно еще, что за работка... Приходилось отмахиваться от этого голоса, но не удавалось, как не удается отмахнуться от назойливой мухи. И Ольга поневоле стала вспоминать всю ее жизнь с Аpтемом.
Она давно, можно сказать, осталась без родных, отец погиб, когда ей было 12, несчастный случай на работе. Мать скоро вышла замуж, новый муж был на пять лет ее младше, да к тому же еще оказался и бабником, так что все свои силы мать бросила на то, чтобы его удержать. Зачем матери такая борьба, дочь так и не смогла понять, в ее понимании семья должна быть олицетворением любви или хотя бы спокойствия. Поэтому после первых же недвусмысленных намеков со стороны отчима в ее адрес, решение было принято – в этом доме ей места нет. А мать продолжала быть слишком занятой собой, своим мужем, что бы замечать дочь, поэтому решение уйти в общежитие института было воспринято как должное, тем более оказалось, что мать ждет ребенка, мальчика. Освободившаяся жилплощадь пришлась очень кстати.
Теперь Ольга перенеслась к воспоминаниям знакомства с Артемом. С первой минуты их встречи он показался ей таким родным, что она даже позволила поцеловать себя в первый день их свидания. Он встретился ей в тот момент, когда ей было совершенно одиноко и тоскливо. Жизнь ее сокурсниц и подруг по общежитию ей казалась исчадием ада, их рассказы про сексуальные приключения были неприятны. Ей хотелось чистоты и просто любви. Поэтому встретив провинциального паренька, приехавшего в ее город в поисках работы и удачи, необожженного цинизмом и премудростями большого города, она примкнула к нему всей душой и телом. И он, конечно же, как порядочный парень, воспитанный в простой, но с принципами семье, посчитал своим долгом жениться на девушке, вручившей ему свою честь и жизнь. Все это пронеслось в ее в голове за два часа, пока длилось представление. Ребенок остался доволен. Это главное.

Было девять часов вечера, Ольга сидела на диване, уставившись в телевизор. Ребенок рассадил все свои игрушки вокруг елки и теперь играл в цирк, впечатлений на этот вечер ему теперь достаточно.
– Ну вот, первый раз в жизни могу посмотреть «C легким паром».
Она помнила этот фильм с детства, но за новогодней суетой никогда не успевала его посмотреть от начала до конца. Вдруг неожиданно зазвонил телефон.
– Это муж, – пронеслось в голове. – Нет, он в открытом море – может, через капитанскую рубку? – промелькнула надежда. Но в трубке раздался совсем другой уже веселенький, как видно, проводивший старый год, голос:
– Привет подруга, с наступающи-и-им! – Hараспев прокричала в трубку Марина.
– И тебя тоже Мариночка, с наступающим, – дрожащим голосом произнесла Ольга. Она так и знала, что он, ее голос, подведет, и придется все рассказать подруге.
– Что за тон? что случилось?
Ольгины нервы не выдержали, к горлу подкатил ком, и она зарыдала в трубку.
– Что? Что случилось? – еще громче прокричала на другом конце подруга.
Ольге стоило больших сил остановить себя и рассказать все.
Мариночка после всего услышанного хотела рассмеяться.
– Ну вот, нашла повод плакать, дура. Если бы я плакала каждый раз, когда мой не бывает дома, я бы давно осталась без глаз. Слушай, вот что, а ну давай собирайся, бери такси, забрось своего малого к моим предкам, я им сейчас позвоню и предупрежу. И чтобы через час была здесь!
– Где это здесь? Ты же в Tурции.
– Турция накрылась в последний момент, потом расскажу. В общем, база "Чайка". Запомнила? И даже не хочу слышать никаких возражений, еще не хватало, чтобы моя лучшая подруга сидела в одиночестве в праздник.
У Ольги уже не было сил сопротивляться, она только агукнула в ответ и положила трубку.
А что? Почему бы и нет? Да и какого черта устраивать из того, что произошло, трагедию? Она встала и решительным шагом направилась к шкафу, не пропадать же в самом деле новому платью, тем более еще случая надеть его не будет.
Через час такси подъехало к входу турбазы «Чайка». С порога было видно, что вечеринка намечалась приличная. Дорожка от ворот до входа в основное здание была увешана гирляндами огней. Из здания доносилась живая музыка. Ольга поднялась по широкой лестнице в помещение, которое в старые времена служило столовой для отдыхающих, сейчас это был изысканный зал, с огромной елкой в углу.
Увидев подругу, Марина громко продекламировала:
– Вот господа, прошу любить и жаловать, моя подруга Ольга. По стечению обстоятельств осталась одна в эту ночь.
Тут же посыпалось со всех сторон:
– Не дадим такой девушке скучать в эту ночь.
И что– то еще в этом духе.
– Ну, прям как в кино, – пронеслось у нее в голове, проходя по неожиданно созданному живому коридору, пыталась быстро оценить ситуацию, куда вообще она попала. Сколько здесь людей? Человек двадцать? Да, пожалуй. Мужчин больше, чем женщин.
– Только близкий круг, как будто прочитав ее мысли, сказала Марина. И понизив голос, добавила:
– Приехал важный человек, на него наш шеф очень рассчитывает, в том плане, что хочет впихнуть ему все это... – Oна сделала круг головой, Ольга поняла, что ожидается сделка по продаже этой самой базы.
– Понимаешь? Поэтому шеф хочет произвести впечатление, все цивильно. И на стол посмотри, вот тебе икра красная, икра черная, только вот заморской баклажанной не хватает, – с усмешкой, перефразировала фразу из фильма Марина.
Тем временем все взгляды были устремлены на Ольгу. Музыка как раз в этот момент перестала играть и минут на пять развлечением стало разглядывание Олечки, женские взгляды оценивали стоимость наряда и судя по всему, остались довольны впечатлением. Платье не от кутюр, из украшений только скромная цепочка с кулончиком из турецкого золота, такой же браслетик и пара колец, даже без бриллиантов. Интерес женской половины она потеряла сразу. Мужчины оценивали ее своей меркой. Грудь, зад, длина ног и толщина губ, вообщем, для них она тоже не интересна. С такой только поговорить и можно, а не расслабиться. Но в ответ выдавали реплики:
– Мариночка, какая у тебя подруга, и где только хранятся такие бриллианты?
– Как же раньше мы ничего не слышали о вас, прекрасная незнакомка?
Быть в центре такого внимания Ольге не нравилось. Тем более она чувствовала всю фальш сказанного и уже приготовилась дать первый отпор, как вдруг сзади послышался голос:
– Ну что же ты Мариночка, может, познакомишь нас поближе со своей подругой?
– Ой, язва такая, что упаси... – последнее слово растворилось в широкой улыбке Мариночки.
– Да, конечно, дорогая...
Ольга невпопад кивала и держала идиотскую улыбку. В этот момент ей стало искренне жаль американцев, которые должны всегда улыбаться, чтобы выглядеть респектабельно. У тебя там, может, дом горит, а ты тут стой и улыбайся как идиот. Идиотка и есть, она уже начала жалеть, что приехала сюда, ну что она рассчитывала найти? Как вдруг почувствовала толчок в бок.
– Ну что, не слышишь что ли? Поднимай бокал, в честь тебя, между прочим, пьют. Да прийди ты в себя. – Мариночка уже стала уставать от жеманности своей подруги.
Ольга взяла свой бокал с шампанским и начала послушно со всеми чокаться.
«Чайка» была известной базой, в советские времена здесь отдыхали работники цементной промышленности, потом во времена перестройки перешла непонятно каким образом в руки местной мафии, здесь устраивались оргии. Другого применения база не знала примерно уже лет пять, до сегодняшнего момента, когда какой-то заезжий бизнесмен решил вложить в нее свои нечестно заработанные у.е.
До нового года оставались считанные минуты. Был провозглашен очередной тост. Все дружно крикнули "ура".
– A теперь все к морю, будем салюты пускать! – вскрикнул подвыпывший крутой дядька в малиновом пиджаке и с бульдожьей цепью на шее. Наверное, тот самый заезжий бизнесмен.
Ну к морю, так к морю. Все дружно согласились и стали вывaливаться в распахнутую дверь. Только теперь у Ольги немного прояснилось в голове. Пашкина группировка держала эту базу… Теперь слухи, статьи в газетах и репортажи на местном телевидении приобретали конкретные лица.
Мариночка в это время нанизывала шпротку на вилку, в зале они остались одни, если не считать музыкантов, которые сидели за отдельным столом, и нескольких официанток неопpеделенного возраста, которые в то же время были и поварами – вообщем, обслуживали всю эту гулянку.
– Ну вот тебе и важный, – продолжала разговор Марина, – а шеф-то расфуфырился все чин по чину, в Турцию нам не дал съездить. Серьезный человек, говорит, а этот напился уже, как свинья, скоро, наверное, девочку попросит. Придется уважить, а то сделка не состоится. А из свободных у нас только ты, остальные навряд ли захотят своих жен уступать, – захихикала она. Ольга округлила глаза, пока не поняла, что это всего лишь шутка. A если и вправду все обернется так, как она говорит, и кто здесь ее защитит?
– Эй, девочки, вам что особое приглашение? Все на улицу, – появилось в двери Пашкино лицо.
– Паша, я тебя прошу, – отмахнулась от него Марина. – Обойдетесь и без нас, дай поболтать с подругой.
– Так ведь пропустите ведь, сейчас бой курантов начнется, меня вот за шампанским послали, – и дав указания двум полным теткам, махнул рукой в сторону подруг. – Да ну вас, как хотите, дуры, – зачем-то прибавил он и исчез.
– Ну, давай, подруга, и мы с тобой наполним бокалы.
За столом в стороне, тоже пошло бурное оживление. Музыканты наполняли бокалы, радуясь возможности встретить новый год не с гитарой в руках, а с бокалом шампанского.
– Да, не так я думала встретить новый год, – Пробормотала Ольга.
– Ладно, подруга, давай теперь рассказывай во всех подробностях, так что? Твой, значит, в Сочи укатил?
– Только завтра там будет, а Новый год в открытом море встретит.
– Ну, ну, – прочмокала Марина, с улицы доносились шум и веселые крики. – Ну, что пойдем, что ли, а то и вправду пропустим. В этот же момент со стороны пляжа раздался треск, должно быть, петард.
– Ну что они, не могли подождать, пока пробьет двенадцать, что ли? Пойдем быстрей.
В тот же миг с берега раздались крики, в зал ворвались в начале бешеные женские вопли, потом мужские крики.
– Слышишь, это по-моeму стрельба... Паша! – Cорвалась с места Маринка и с бешеной скоростью, которой можно позволить на десятисантиметровых каблуках, ринулась наружу.
"Вот и влипла" – пронеслось в голове у Ольги, она растерялась, что ей делать? Бежать? Кричать? Звонить? Куда звонить? В милицию? В скорую? И тут уже в дверях появились вбегающие и кричащие во все горло мужики. А Ольга так и осталась стоять посередине зала.
– Быстрей ключи от машины. В МИЛИЦИЮ НЕ ЗВОНИТЬ! – страшным голосом проорал мужик в черном костюме, держась за руку. Ранен, наверное, – пронеслось в голове у Ольги. Тут же она увидела вбегающего Павла а вслед за ним и Маринку уже без каблуков и с размазанной косметикой на лице. Он орал, стараясь перекричать истерично вопящих вбегающих в зал дам.
– Да заткнитесь вы, – он схватил первую попавшуюся под руку дамочку и прокричал ей еще раз в лицо, – Заткнись, я сказал. – Все, всем тихо!
Дамочки, опомнившись, стали затихать одна за другой.
– Вот так, молодцы – продолжал Павел. – Теперь все спокойно садимся. ВСЕ ПРОШЛО. Выстрелов больше не будет... ...
В этот момент двое внесли на плечах заезжего бизнесмена в малиновом пиджаке. Вслед за ними матерясь, с пистолетом в руках шел шеф.
 
Дальше Ольга не могла уже ни видеть, ни слышать, она потихоньку опустилась на стул, зажав уши и лицо ладонями. Как ее угораздило вляпаться в разборки между бандюгами, что теперь будет? Что она скажет Артему? Вот черт, связалась с этой Маринкой.
Так она и продолжала сидеть с закрытыми глазами, пока ее не раскачала Маринка. Ну и вид у нее был – растрепанные волосы, от прически не осталось и следа, размазанная тушь, красные от шока и слез глаза. Ольга подняла голову и застала конец спектакля. Дверь была уже закрыта, около нее стоял амбал с раненой рукой. Тело убитого лежало посередине зала, накрытое чьим-то пиджаком. Пашка стоял возле служебной двери, которая вела на кухню, возле него сгрудились бледные от страха музыканты и тетки официантки... Говорил шеф.
 – Ушли падлы. Как чувствовал, не нужно было с этим залетным связываться. Ну ничего, я их достану. Вообщем, так – всех баб по домам. Музыку к черту, забирайте манатки, и вы здесь никогда не были, если где вякните, – он пpовел пистолетом по горлу. Их главный закивал тут же головой.
– Понятно, шеф. Нас тут не было. Ну, чего встали? Давайте быстро, подгоняем фургон и сваливаем. – Уже в свою очередь скомандовал музыкант своим.
Между тем шеф продолжал: – Милиция будет через полчаса, а то и меньше, наверняка в поселке слышали выстрелы.
 – Может, подумают, что петарды, – дрожащим голосом сказала Марина.
 – Может, и подумают, а может и нет. Факт тот, что у нас на руках труп и один раненый, – махнул он рукой с пистолетом на амбала.
Раненый держался молодцом. "Наверное, это не первое его ранение, привык уже", – подумала Ольга.
– Вообщем так, Белый, ты отвечаешь за баб, всех по домам, кроме Пашкиной и этой, – все той же рукой с пистолетом указал на Маринку и Ольгу. Будете ждать ментов, на случай если они все-таки приедут.
Маринка робко произнесла: – Почему мы?
– A потому, что ты привела эту сюда, я ее отпустить вот так просто не могу, а вдруг она тут же к ментам побежит, а так здесь под присмотром. Пашка, ты с Серым тоже остаетесь. И подчистить здесь. Все. И так, что б меня в вашей истории не было.
– Понятно, шеф, – буркнул Пашка.
– Э, э… шеф, а я-то че, рыжий, что ли? – Попытался возразить Серый, но примолк от взгляда шефа. Ольга возражать не пыталась.
– Так. А теперь вот, самое сложное.
И тут он повернулся в сторону теток. Те стояли ни живы ни мертвы.
– Я думаю, бабушки не хотят быть закопанными вместе с этим. Правда? – Произнес он нарочито громко, те закивали головами невпопад, очевидно это кивание означало – да, то есть нет, вообщем то, что закопанными они быть не хотят.
 – Так вот, сейчас двое из вас отправятся домой, и чтоб сидели тише воды ниже травы. А двое останутся здесь и в случае, если менты все-таки заявятся, вы будете кивать своими головками и подтверждать все, что будут говорить эти двое, – он указал на Павла и Серого. – Ну что, все понятно? – Те опять в разнобой закачали головами, что означало все то же согласие. – Вот и молодцы.
– Ну все, – уже другим голосом добавил он. – Pассыпаемся, времени ждать нет, мы займемся трупом и Гошей.
Все зашевелились, роли были распределены. Пашка подошел к Марине и Ольге.
– Нам теперь нужно вот что сделать: как отъедет последняя машина, идем на пляж взрывать петарды, чтоб все правдоподобно было. Ментам скажем, что остальные в город за водкой поехали. Слушайте, девочки, да не тряситесь вы так, главное держаться на своем. Вас это тоже касается, – кинул он косой взгляд на двух оставшихся теток. – Ну че встали. Идите там, приберите что-нибудь.
Серый развалился в кресле, забил косяк, припрятанный к такому случаю, и ушел в нирвану. Троица пошла на пляж подрывать петарды.
– Ниче, девчонки, обойдется, менты тоже люди, думаете, хочется им сюда переться, да может, и не слышали в поселке ничего, – подбадривал он их.
Не обошлось – милиция приехала через сорок минут после всего случившегося. Как всегда вовремя, следы крови на кафельном полу и пляжных камнях уже были подчищены.

продолжение