Письмо счастья

Ну и как жизнь? – вяло спросила миссис Ли.
– Ужасно, – ответила миссис Лемон.
– Что именно? – миссис Ли по-прежнему не отрывала глаз от газеты.
– Моя судьба, – сказала миссис Лемон. Камилла Ли великодушно оторвалась от чтения, чтобы уделить внимание привычному однообразию.
– Что опять случилось?
Миссис Лемон тяжело вздохнула.
– Последние полгода от этой судьбы одни расстройства. Чувствую, надо мной что-то нависло. Это все из-за письма.
Она порылась в своей одежде и протянула через стол листок бумаги. Миссис Ли начала сосредоточенно изучать детские каракули. Там говорилось о святом Джуде. Перечислялись творимые им чудеса и благодеяния. Для его приверженцев также был приведен довольно странный перечень материальных благ – новые машины или дома, крупные лотерейные выигрыши. Получившего письмо настойчиво убеждали отправить его кому-нибудь еще. "Если вы этого не сделаете, – тут применялся запрещенный прием, – вас ожидают ужасные неприятности".
– "Письмо счастья", – засмеялась миссис Ли. – Это же вздор. Вот! Мы его выбросим в корзину. Пейте свой кофе.
Две женщины средних лет ежедневно завтракали вместе. Кроме возраста, между ними не было ничего общего. Их отношения строились на хорошем знании миссис Лемон гардероба миссис Ли, а миссис Ли – личной жизни миссис Лемон.
В судьбе миссис Лемон все было ужасно. У нее были вспыльчивый муж и неуправляемые дети. Она была настолько одурманена успокоительными таблетками и никотином, что опасность пожара, исходившая от нее, была так же очевидна, как и ее никчемность в качестве прислуги. Иногда миссис Ли спрашивала себя, почему она наняла ее. Видимо, миссис Ли доставляло удовольствие иметь миссис Лемон как пример для сравнения, пример, альтернативный для себя. Сама она весьма удачно вышла замуж и была все еще привлекательна. Жизнь, поняла она, зависит не от простого везения, а от умения управлять ею. А уж своей Камилла управляла отлично.

В тот день она достигла заметных сдвигов в работе, обедала с удовольствием, правда, без вина, поскольку собиралась в гости. Поздно вечером, когда она уходила домой, лил дождь, такси не было, но один из гостей, молодой человек, с которым она была едва знакома, предложил ее подвезти.
– Как любезно, – сказала Камилла.
На самом деле она вовсе так не думала. Она допускала, что он может иметь виды на ее счет. Ким Тэйлор был молод и прекрасно сложен. Ей нравился его эгоистично очерченный рот, который выдавал характер. Женщины помоложе могли бы счесть его чувственным. Он бросал на нее пронзительные бирюзовые взоры. "Мне это нравится", – думала она.
Она допускала, что он хочет поскорее отделаться от нее и оказаться с какой-нибудь девушкой. Однако ее это не смущало. Она тоже знала свою силу. Миссис Ли была преуспевающей женщиной, у нее была куча денег, и всем мужчинам это нравилось.
Они мчались сквозь ночь в тишине и спокойствии, каждый думал о своем и был собою доволен. Она с нетерпением думала о завтрашнем дне и о своей чертовски уютной кровати, в которой уже спал ее дорогой старый Фредерик.
У них не было детей, и она считала, что это даже хорошо. Вряд ли дети смогли бы понять, как приятна и увлекательна может быть жизнь старших. Она не имела понятия, о чем думает этот парень. Да и как она могла? Он медленно повернулся и дотронулся до ее щеки. Огни проносившихся мимо машин исчезали во тьме, словно борзые на линии старта.
– А ты очень хорошенькая, – шепнул он.
– Не будьте смешны, – сказала она не без удовольствия.

Утром, как обычно, ее разбудил трубный, жалобный вой, который мог бы издавать пароход, затерявшийся в тумане. Пришедшая миссис Лемон освобождала себя от дождевика. Несколько часов назад, на рассвете, деликатно соблюдая тишину, Фредерик ушел зарабатывать деньги. Дом наполнился ароматом кофе. Для миссис Ли это было сигналом, что пора вставать. Днем в какой-то момент она почувствовала новый интерес к своему отражению. Хорошенькая. Давно уже ей никто не говорил, что она хорошенькая. На самом деле она никогда и не была таковой. Это слово звенит, как колокольчик. Бред какой-то...
 В середине дня раздался телефонный звонок.
– Это Ким.
– Какой Ким? – спросила она. Но ее сердце пустилось в дурацкий пляс.
– Пойдем со мной в оперу, – предложил он. – Я взял билеты на завтра.
– Не могу. У меня встреча.
Она глубоко вздохнула и вежливо добавила:
– Спасибо, что вспомнили обо мне.
– Отмени свою встречу, – настаивал он. – Я позвоню тебе утром.
И повесил трубку раньше, чем она успела поставить его на место.

Она и представить себе не могла, какое это наслаждение сидеть рядом с невозмутимым красавцем и слушать прекрасную музыку. В его самоуверенности было что-то очень сексуальное. Иногда, вместо того чтобы слушать, он, умело игнорируя настойчивые взгляды молоденьких женщин, обращал все свое внимание на нее.
"Я почти что гожусь ему в матери". – говорила она себе, немного кокетничая.
По пути домой он вдруг остановил машину.
– Чего вы хотите, Ким? – спросила миссис Ли.
– Тебя.
– Не будьте смешны. – снова сказала она.
Он провел пальцем по ее щеке и губам. Затем вздохнул, развернул машину, выехал на трассу и, не проронив ни слова, отвез ее домой.
Всю ночь она сходила с ума от страсти.
А утром несчастная миссис Лемон сидела за кухонным столом и ревела. Ее муж вернулся домой и поставил ей под глазом фонарь и снова ушел от нее. Ее пятнадцатилетняя дочь была беременна.
Дом был в ужасном состоянии. Камилла подумала, что нужно дать миссис Лемон пару выходных и связаться с одним из агентств бытового обслуживания, чтобы они убрали все как следует, но миссис Лемон трясла головой, роняя слезы и табачную труху.
– Мне сейчас лучше что-нибудь делать. Вы понятия не имеетеь что значит все время жить в страшно гнетущем ожидании чего-то ужасного. Я только и думаю постоянно, что случится какая-нибудь гадость.
Миссис Лемон порылась в небольшой черной бадье, которую она называла своей сумочкой, и выудила оттуда скомканное письмо.
– Это необходимо переслать. Если я этого не сделаю, моя судьба будет ужасна, – сказала она решительно.
– Это уж очевидная глупость, и вы это знаете, – Строго сказала Камилла прислуге.
Примерно с теми же словами она обращалась к Киму Тэйлору.
Он писал: "Мне нужно увидеться с тобой". Почти каждый день – записки, клочки глупой, никчемной лести, которая больше бы понравилась девятнадцатилетней блондинке.
– Ким, я действительно хочу, чтобы это прекратилось. Я замужем. – Она напряженно прислушивалась к голосу на телефоне.
– Знаешь что, – мягко добавила она, – мы могли бы выпить и все обсудить.
Трясущейся рукой она положила трубку. Господи Боже, еще немного – и он бы ускользнул. Когда он вез ее к себе, в какой-то момент у нее возникло такое чувство, словно она потеряла что-то важное.

"Любимая Милла, – писал он (никто никогда не звал ее Милла. Милла все время рифмовалась с "дебила-дури-ла"). – Всю ночь я мечтал о моей прелестной возлюбленной нимфе. Как была изощренна твоя красота, когда ты дрожала от счастья..."
Это была просто лесть. Естественно, никто не принимает такое всерьез. И все же те изумительные конфеты, которые он посылал ей, говорили об искреннем чувстве. Камилла менялась. Она стала мягче. Она была так счастлива, что чувствовала необходимость кого-нибудь еще сделать счастливым. Можно, например, получше относиться к миссис Лемон, и бедняжка не была бы такой жалкой. Для этого хозяйка преподнесла ей очень элегантный, едва ношенный трикотажный костюм и дала несколько советов.
– Вы должны ладить с жизнью. Неверно считать, что получаешь от жизни лишь то, что заслуживаешь. На самом деле получаешь то, что от нее требуешь. Нужно знать себе цену. Избавление от всех несчастий – в ваших собственных руках.
И настолько она была убедительна, охваченная какой-то новой, бурлящей прелестью, что миссис Лемон с рабской покорностью последовала ее рецепту. Она предъявила судебный иск своему мужу, хотя они еще иногда встречались, чтобы сходить в кино или заскочить ради секса в какой-нибудь отель. Она отказалась от успокоительных средств и взялась за йогу. Она советовалась насчет косметических кремов, а однажды Камилла была просто тронута, увидев, как миссис Лемон прыскается ее духами.
Процедура сильно напоминала тушение пожара.
– Вот! – сказала она с чувством. – Возьмите это себе, миссис Лемон,– и протянула ей оставшиеся полфлакона дорогих духов.
– Они уже выдохлись, – сказала миссис Лемон. – И кстати, меня зовут Розмари.

Порой, приподнимаясь в постели Кима, отяжелев от наслаждения, пропитанная его восторгом, она удивлялась собственному отражению в зеркале, видя растрепанную, не слишком молодую женщину. Она ждала увидеть себя в соответствии с его описанием – прелестной, очаровательной. И молодой. Никто прежде не пытался ухлестывать за ней, осыпая ее комплиментами. Другие не понимали всей тяжести положения преуспевающей женщины, которой ежедневно приходится носить хрупкий панцирь независимости. Он создал ее заново, он бросил вызов грозным бастионам, чтобы спасти слабую женщину, заточенную в них.
Ей надоело вечное противостояние и противоборство. Она хотела просто, чтобы ею восхищались. Вспышки огромного счастья и энергии, которыми сопровождалось начало ее романа, порой сменялись дремотной вялостью. К ней пришла любопытная мысль, что Ким высосал из ее тела всю твердость и оставил лишь податливую плоть. Она отпустила волосы, ее голос стал нежнее. Когда они говорили по телефону, это было сплошное мяуканье.

Во время работы она испытывала приступы мучительного возбуждения. Порывы страстного желания разили ее наповал. Иногда она была в эйфории, чувствовала себя полной энергии. В остальное время была мрачной, еле живой и зацикленной, как если бы она провела целый день на чердаке в поисках чего-то, что невозможно было найти.
– Ты работаешь слишком много, – сказал Фредерик.
– Пустяки, – коротко ответила она, и ее глаза наполнились слезами.
Он обнял ее и нежно чмокнул.
– Ты загнала себя. Несколько раз в неделю ты работаешь допоздна. У тебя уже взгляд женщины, помешавшейся на карьере.
Она взяла несколько выходных, и ее томное тело воспользовалось этим, чтобы свалиться в простуде. Валяясь в постели, она не имела возможности видеться с Кимом, поэтому ей приходилось довольствоваться его письмами. Она ничего не могла есть, только глотала страницы чудесных слов, которые действовали на нее как наркотик. Компанию ей могла составить только миссис Лемон.

Болезнь сделала ее слабой и рассеянной. Когда она вновь вышла на работу, то не могла сконцентрироваться и частенько давала волю слезам.
Она пошла к врачу, тот молча осмотрел ее, после чего заключил, что не знает, в чем тут дело. Как он мог знать, если сама она лишь сейчас поняла себя. Она была влюблена.
Она сразу же позвонила Киму.
– Я заболела.
Сердце слегка сжималось.
– Теперь мне уже лучше, – быстро добавила она.
– Нужно это отметить, – сказал он.
– Встретимся вечером.
За время болезни с ней что-то произошло. Она уже не была так неотразима, как раньше. Она осторожно подкрашивала глаза, и те смотрели на нее с тревогой. Она похудела. Она начала казаться старой.
Ким выглядел замечательно. Он утратил свою мальчишескую наглость, в нем появилась какая-то спокойная сила. Когда он обнял ее, в его объятиях была неподдельная нежность, и это было единственное, что могло удержать ее от слез. Она собиралась было рассказать ему свою новость, но он опередил ее.
– Дорогая, я никогда раньше не испытывал этого чувства, никогда, лишь теперь мне понятно желание быть единым целым с другим человеком... Быть мужем и женой.
Оставить Фредерика будет трудно, но, по крайней мере, им не придется жить в какой-нибудь мансарде. Ким на своем поприще является перспективным молодым сотрудником. И жизнь с ним будет чудесной. Первым делом она избавится от миссис Лемон и наймет нормальную прислугу. Его бирюзовые глаза были полны нежности.
– Поздравь меня, дорогая, – сказал он. – Ее зовут Хизэр.
Ким благодарил Камиллу за то, что она помогла ему завоевать сердце Хизэр. Хизэр была целомудренной девушкой. Он не сумел бы ее удержать, если бы не удивительная душевная щедрость Камиллы.
– Я очень внимательно выбирал тебя, дорогая, – ликовал он. – Мне нужна была та, чья жизнь уже состоялась. В противном случае, оставь я тебя, на мне лежало бы бремя вины. Знаешь, я ведь не какой-нибудь подонок.
– Зачем ты писал мне все эти письма, зачем? – еле слышно произнесла Камилла.
– Милая моя, это была шутка, – просиял он. – Ты знала это. Я был достаточно аккуратен, чтоб ни разу не сделать или не сказать такого, от чего ты стала бы воспринимать меня всерьез. И ведь нам было весело, верно?
Он показал Камилле фотографию Хизэр. Это была блондинка лет девятнадцати, на редкость хорошенькая.

Она все равно уволит миссис Лемон... Та появилась в пальто, сделанном из множества мелких мертвых животных. У Камиллы была заготовлена маленькая итоговая речь. Она протянула чек, чтобы смягчить удар.
– Храни вас Бог, хозяйка, – сказала миссис Лемон, выдохнув из себя восторг. – Мне не нужны ваши деньги. На самом деле это у меня есть кое-что для вас, прощальный подарок, если угодно.
Видите ли, мне немножко повезло в лотерею. И я посчитала, что самое время дать себе отдых.
Она с радостью смотрела, как миссис Ли разворачивала сверток, откуда вдруг распустился парашют из розового нейлона.
– Придайте блеск своей ночной жизни, если вы понимаете, о чем я, – подмигнув, сказала миссис Лемон. – Не пасуйте перед годами.

Странно, но она скучала по миссис Лемон. Две женщины, которых она нанимала, стремительно исчезли одна за другой, и домашние хлопоты вкупе со служебными проблемами навалились на нее.
Фредерик был прав. Она чересчур много работает. В середине одного из таких отвратительных дней она подала заявление об уходе с работы. Все отнеслись к ней с глубоким пониманием. За исключением Фредерика. Она пришла домой и обнаружила его стоящим в спальне с письмом в руке. Он посмотрел на нее как на постороннюю.
– Я нашел это, – пугающе холодно произнес он.
Камилла испытала неприятное, но точное ощущение, что ее мир перевернулся вверх дном. От неистового внутреннего спазма у нее перехватило дыхание и кровь отлила от головы. Милостивый Боже, она забыла уничтожить письма Кима ("прелестная, возлюбленная нимфа!..").
Фредерик даже не смотрел на нее.
– Я знал, что-то не так, но это! – сказал он с презрением. – Как ты могла поверить в такую дрянь?
И вдруг она увидела, что составляло ее мир – не любовник, не прислуга и даже не захватывающая карьера, а ее дорогой, ненавязчивый, надежный... Муж.
– Фредерик! – слабо произнесла она, тихо опускаясь перед ним на колени.
Фредерик посмотрел на нее встревоженно.
– Поднимайся, старушка. Давай-ка я принесу тебе выпить чего-нибудь.
Он протянул ей руку.
– Здесь правда не о чем беспокоиться. – Он скомкал листок и отправил его в корзину для мусора.– Просто поразительно, что может привести в расстройство умную женщину. Ведь это всего лишь дурацкое "письмо счастья".