Сновидение

Дама сидела за столиком в кафе и нервно мяла сигарету в тонких длинных музыкальных пальцах. Молочно-белая кожа её рук и лица была полупрозрачной, такой тонкой, что даже отсюда, через несколько столиков, он видел голубые прожилки на её руках и виске. Была во всём её облике какая-то грустная тургеневская беззащитность и аристократичность. Длинная лебединая шея открыта, ёжик черных прямых волос по-детски топорщится на маленькой аккуратной голове. Когда она повернула голову, он увидел огромные серо-голубые глаза, наполненные тоской и болью. Ему сразу захотелось подсесть к ней, заговорить, как-то утешить, но он не осмелился. На столе перед чашкой кофе лежали небрежно брошенные светло-сиреневые парниковые тюльпаны, ещё больше подчеркивающие её беззащитность. У него защемило сердце. Вообще-то, он не собирался сидеть в этом кафе, но, увидев её через витрину, просто не смог устоять и зашёл. Какая-то загадка была в этой женщине, которую непременно хотелось разгадать, а он встречал не так много женщин, которых было интересно разгадывать. Он собрался с духом и подошёл к ней.
– Простите, если я слишком навязчив, – произнёс он, – но мне показалось, что вам не помешал бы собеседник. Вы позволите мне присесть? – кивнул он на соседний стул.
Она затянулась сигаретой и жестом указала ему на стул, несколько насмешливо и надменно разглядывая его из-под полуопущенных ресниц.
– Меня зовут Иван, – неловко проговорил он, – а вас?
– Геля, – раздался чуть хрипловатый голос, – Ангелина.
– Возможно, это банально, но у вас очень красивое имя, и оно вам идет, – галантно проговорил мужчина.
Геля молча рассматривала своего неожиданного собеседника. Хорошая подтянутая фигура, дорогой костюм, недёшевые часы, стильная прическа, светлые волосы, модные, очень подходящие мужчине очки, которые делали его чуть серьёзнее и внушительнее.
– Зачем вы подсели ко мне? – неожиданно спросила она.
Он растерялся и неожиданно для себя покраснел.
– На самом деле я никогда не знакомлюсь таким образом, в кафе, на улице, – пояснил он, – просто я почему-то не смог пройти мимо вас.
– Да, – сказала она, – оригинально и честно. Ну, Иван, чего вы хотите?
– Я хочу, чтобы вы не были сегодня одна, и чтобы из ваших глаз не лилась такая вселенская тоска. Поэтому я хочу пригласить вас в театр. Пойдёте?
– Пойду, – ответила она неожиданно. – А куда?
– Я знаю один театр, который должен вам понравиться, – ответил он, не спеша. – Мы могли бы прогуляться пешком. Хотите?
– Хочу, – ответила она серьёзно.
Иван расплатился и подал ей руку. Казалось, она недоумевала, зачем ей подают руку, но потом всё же опёрлась на нее, вставая. Он понёс за ней цветы. Они шли по старинным переулкам рядом, но не касаясь друг друга, и молчали.

В маленьком подвальчике экспериментального театра было по-домашнему уютно и пахло стариной: бабушкиными юбками, нафталином, костюмной пылью и пожелтевшими от давности книгами. Запах этот подкупал своей милой затхлостью и был на диво подходящим этому месту. В зале, в глубине, располагалась маленькая сцена, а при входе толпились многочисленные деревянные столики, сделанные под старину, и стулья с витыми ножками и ажурными, вручную выточенными спинками. На стенах висели факелы, тускло освещавшие помещение, и картины со сценами охоты и балов, средневековых рыцарей на турнирах и дам на балах. Сразу же, как только они присели за столик, официант принёс им минеральную воду, два бокала красного вина, меню и удалился. Официанты здесь носили белые рубашки, полурасстёгнутые на груди, коричневые кожаные фартуки и такие же брюки. Они неслышно скользили по залу, создавая странный контраст между их явной мужской силой и какой-то призрачностью, плавностью движений.
Начался спектакль, который оказался балетом абсурда, привлекательно необычным, нереальным, пластичным. Костюмы танцоров, то ярко-алые, то серовато-туманные, почти невидимые, привлекали внимание к движениям исполнителей, к странным изгибам их тел. Этот театр как нельзя лучше подходил их необычному знакомству и к настроению Ангелины. Иван искоса наблюдал за своей спутницей, любуясь её точёным профилем, тонкими запястьями рук. Его так тянуло взять эту хрупкую руку и, перевернув, поцеловать внутреннюю беззащитную сторону запястья. Весь облик девушки вызывал в нём неощутимый зыбучий поток желаний: разгадать эту тайну, найти её внутреннюю оболочку, развернуть, раскрыть этот таинственный цветок.
– Не пытайтесь меня просканировать, у вас ничего не выйдет, – насмешливо посмотрела Геля на Ивана. – Вы сейчас пытаетесь собрать "Лего", не имея деталей. Зачем вам знать, что я из себя представляю? Может, я замужем или разведена? Или меня бросил любовник? Или я недавно вышла из психушки? Или я наркоманка со стажем? Вам так необходимо знать мои интимные подробности жизни? Зачем?
– Вы мне нравитесь, я хочу понять вас.
– Вы уверены, что я буду вам так же нравиться, когда вы поймёте меня?
– Не знаю, я об этом не задумывался.
– Давайте оставим всё, как есть. Вы ничего не знаете обо мне, а я о вас. Так гораздо интереснее, уверяю вас.
– Хорошо, как скажете, миледи, – склонил он голову.
После спектакля они вышли вместе и долго шли по бульвару. На углу Ангелина сказала:
– Не провожайте меня.
– Как же я вас вновь увижу?
– Завтра я буду в том же кафе. В 17.00.
И она пошла, не оглядываясь, только вскинула руку и невесомо поболтала в воздухе пальцами в прощальном привете.

На следующий день Иван пришел за пятнадцать минут до встречи и всё время озирался, боясь пропустить странную незнакомку. Когда назначенное время прошло, к нему подошёл официант и подал на подносе письмо.
– Вам просили передать, – вежливо сказал он и отошёл.
Иван разорвал конверт и достал лист простой белой бумаги, на котором было написано: "Жду вас сегодня в 20.00 в кафе "Турбулентность". Ангелина".
Он пожал плечами, расплатился и пошел бродить по городу. Почему-то его потянуло в район Старого Арбата, где ещё сохранились маленькие уютные старинные особнячки, придающие такой милый шарм и колорит урбанизирующемуся безвкусицей городу. Настроение было странным. Такое впечатление, что встреча с Ангелиной разбудила в нём какие-то непонятные ощущения и желания, которые Иван ещё не мог осознать. К восьми часам он отправился в кафе.
Войдя в низкое полуподвальное помещение, он сразу же увидел Гелю. Она стояла на эстраде, как на подиуме, и пела своим низким сексуально-чарующим хрипловатым голосом песню:

Плесните мне любви
В несовершенство мира,
Плесните мне тепла,
Согрейте душу мне,
Смешайте на крови
Бокал прогорклой мирры,
Мне, выжженной дотла,
Уже не повредит.

Плесните же, прошу,
Отравы ядовитой,
Добавьте же туда
Далёкий свет звезды,
Отчаянно крушу
Я свет души разбитой,
И взгляд мой в никуда
Разрушенный глядит.

Плесните мне беды
В несовершенства образ,
Плесните мне еще
Разврата и тоски.
Расставит мне следы
Морщинами мой возраст,
Представит дикий счёт
На паперти гамбит.

Плесните мне любви
В несовершенство мира,
Плесните мне тепла,
Согрейте душу мне,
Смешайте на крови
Бокал прогорклой мирры,
Мне, выжженной дотла,
Уже не повредит.

Иван присел за столик и стал слушать. Песня была необычной и будоражащей сознание. Ангелина спустилась с эстрады и подошла к нему.
– Извини, что не пришла, не смогла, – сказала она мягко.
– Ничего, – ответил он, – бывает. А ты здесь как?
– Иногда пою, для души. Понравилось?
– Да, очень необычно. Что за песня? Я её раньше не слышал.
– Это моя песня.
– Она завораживает.
– Да, мне уже говорили.
– Хочешь чего-нибудь выпить?
– Кампари.
– Я закажу.
– Хорошо.
Ангелина покрутила сигарету.
– Тебе здесь нравится? – спросила она Ивана.
– Интересно, я здесь раньше не бывал.
– Да, это кафе для немногих. Его находят те, кому оно подходит.
– Немного метафизично звучит.
– А разве в нашей жизни ничего метафизичного не происходит?
– Происходит. Например, наша встреча с тобой. Мне всё время кажется, что ты сон, и скоро растаешь. Я чувствую, как меняется твоё настроение, вижу, как меняется твоё лицо. Ты, словно капелька ртути, которая постоянно в движении, переливаешься, изменяешься, перетекаешь куда-то и во что-то.
– Хорошее сравнение, Иван, необычное. Мне понравилось.
– Я рад.
– Я скоро буду ещё петь. Хочешь послушать?
– Конечно.
Она опять поднялась на сцену и запела:

Я танцую на снегу вальс,
Я по крышам побегу вдаль,
Лягу в море на другой галс,
Расстаюсь с тобой навек... Жаль.
Посмотри собакой мне вслед,
Пусть слеза скатится вдогон,
Пожалей непрожитых лет,
Но ударил мой гонг.
Я прощу тебя за ложь,
Равнодушие и сон,
Я спущу с себя сто кож,
Я сниму с себя сто тонн.
Не нужны твои мне слова,
Я по крышам ведь бегу вдаль,
Я в свободе этой права,
А тебя мне лишь жаль.

Геля спустилась и сказала Ивану:
– На сегодня всё, я больше петь не буду.
– Мне понравилось. Это тоже твоя песня?
– Да.
– Потрясающе.
– Благодарю.
– Ты хочешь ещё что-нибудь выпить? Я заказал тебе кампари.
– Спасибо.
– Может, хочешь куда-нибудь пойти?
Она провела кончиками пальцев по его щеке и сказала:
– В другой раз, Иван, хорошо? Я сегодня устала.
– Хорошо. Я могу проводить тебя?
– Только до угла, – мягко улыбнулась она.
Прощаясь на углу, Геля встала на цыпочки и нежно поцеловала Ивана в губы. Его пронзила дрожь от невероятного, внезапно нахлынувшего возбуждения.
– До завтра, – сказала она.
– Как я тебя найду?
– Я назначаю тебе встречу, – усмехнулась она, – у памятника Рабиндранату Тагору в 20.00.
Лукаво блеснув глазами, Ангелина повернулась и, помахав ему на прощание пальцами, скрылась за углом.
– До завтра, – прошептал он.

Вечером к Ивану неожиданно нагрянул лучший друг Игорь.
– Ты чего такой задумчивый? – спросил он радостно.
Игорь всегда слыл душой компании, был балагуром и бабником. Но он был лучшим другом Ивана, на него всегда можно было положиться и доверить ему всё, или почти всё.
Иван рассказал ему о своей встрече с незнакомкой.
– Круто, – оценил Игорь. – Это она так тебя завлекает. Но необычно. Прямо "Девять с половиной недель".
– Я думаю, круче, – ответил Иван.
– Да, ты, похоже, влюбился, дружок, – озабоченно произнес Игорь. – Познакомишь?
– Нет, – слишком резко ответил Иван.
– Нет, не влюбился, или нет, не познакомлю? – засмеялся тот.
– Просто нет, – насупился Иван.
– Не переживай, это я так, по привычке. Уж больно ты вкусно рассказываешь. Посмотреть захотелось. Я ведь эстет. Люблю все зрительно оценивать, осязать.
– Осязай кого-нибудь другого, – сердито огрызнулся Иван.
– Хорошо-хорошо, сдаюсь, – заключил Игорь. – Ты, смотри поаккуратнее, так легко окончательно голову потерять, а найти её потом будет значительно труднее. Ладно, старик, держи меня в курсе. Я побежал. Пошли как-нибудь сходим пивка попьем, а то ты совсем закиснешь.
– Давай, – вяло согласился Иван.

Целый день на работе у него всё валилось из рук. Секретарша смотрела удивлённо. Она знала его, как человека удивительно собранного. Сегодня же он был на диво рассеян и постоянно посматривал на часы. Иван отменил две встречи и отпустил секретаршу на час раньше, чего с ним никогда не случалось. Она предпочла ретироваться, пока он не передумал.
Перед встречей Иван долго стоял у цветочного киоска, выбирая цветы и не зная, что может понравиться Ангелине. В итоге он приобрел бледно-лиловые ирисы, польстившись на их нежную хрупкость и изящество. Сегодня он полдня смотрел в Интернете, нет ли где ещё в городе второго памятника Рабиндранату Тагору, но не нашёл. Это успокаивало, но не очень. От Ангелины можно было ждать чудачеств. Он их и ждал. Подходя к памятнику, он обратил внимание на фигуру в коже и мотоциклетном шлеме. Когда она обернулась, он увидел, что это Ангелина. Неловкими руками Иван протянул ей цветы.
– Спасибо, – улыбнулась она. – Пойдем, я тебя прокачу, с ветерком.
– Ты, как обычно, необычна, – скаламбурил Иван и пошел следом.
Выехав за город, они долго гоняли по просёлочным дорогам и по освещенным трассам, заезжая в тупики и выбираясь из них наудачу.
– Твоя жизнь – эйфория, твое кредо – адреналин, – сказал ей Иван.
– Кто это сказал? – спросила Ангелина.
– Я, – ответил он.
– Ты прав. Мне иначе скучно. Я хочу всё попробовать, всё узнать. Жизнь одна, и она так интересна.
– А как же грусть в твоих глазах? – робко поинтересовался он.
– Это побочный эффект, – несколько отчаянно хохотнула она.
– Останови, – попросил Иван. Он повернулся и посмотрел ей в глаза. Ангелина провела пальцами по его груди, дотронулась до губ и придвинулась ближе. Она подставила ему губы для поцелуя, отвечая с невероятной страстью, а потом сняла куртку и стянула с себя свитер, оставшись по пояс обнаженной. Бюстгальтеры она не носила. От возбуждения и холода соски её затвердели и вызывающе торчали навстречу Ивану. Он не удержался и поцеловал их. Сначала один, потом второй. Она выгнулась ему навстречу и стиснула пальцами ему затылок.
– Ещё, – прошептала она, – ещё, не останавливайся.
Он медлил, проводя языком по её груди, соскам, животу, медленно и невесомо касаясь её нежной кожи.
Секс их был полным безумием. На какой-то просёлочной дороге, на мотоцикле, они сходили с ума, наслаждаясь бурным, до боли сладостным содроганием тел. Ангелина кричала, извиваясь в запредельном оргазме.
В городе они расстались на углу. Ангелина вообще любила углы. Говорила, что в них есть что-то потустороннее – шагнешь, и нет тебя, будто провалился в параллельный мир. На этот раз она дала ему номер мобильного телефона, загадочно сказав:
– Это твой номер.
– Что... – хотел спросить Иван.
– Ш-ш-ш, – прижала Ангелина пальцы к его губам. – До завтра.
Она повернулась, взметнула руку в знакомом жесте и исчезла. Иван брел домой, расслабленный и ошарашенный сегодняшней встречей. Ему хотелось... он сам не знал, чего ему хотелось. Чего-то непонятного. В груди поселилась тревога и странная зовущая тоска, причины которой Иван не понимал. Придя домой, он залез в ванну, но через пять минут выскочил и заметался по дому: включил музыку, заварил чай. Полез в карман и достал мобильник, повертел его в руках и положил обратно, не решившись позвонить Ангелине. Он думал поговорить с Игорем, но рассказывать ему о своих отношениях с Ангелиной не мог и не хотел, а тот обязательно стал бы вытягивать из него подробности. Иван хотел оставить подробности для себя, он физически не мог делиться ими ни с кем. Это значило опошлить, разорвать ту таинственную вязь событий, которая неожиданно стала для него глотком воздуха в мире бизнеса и расчёта.
Иван помялся возле куртки с телефоном, вздохнул и пошёл в комнату смотреть телевизор. Перескакивая с канала на канал, он только раздражался, находя все передачи, мягко говоря, неумными. Перед глазами плясал известный дизайнер-визажист Блохов, похожий скорее на женщину, чем на мужчину. С длинными белокуро-пепельными локонами и огромными губами с закаченным в них бешеным количеством ботокса. На другом канале не менее известный певец Венькин сиял своей лысой головой, яркой боевой раскраской и умопомрачительным платьем со стразами. "Докатились, – вздохнул Иван, – мужиков от баб не отличить. Перестрелять надо всю эту пародию. Тошнит", – и выключил телевизор. Он встал и подошел к книжному шкафу. Читать не хотелось, но надо было себя чем-то занять. После долгих раздумий вытащил томик стихов Пастернака. Они странным образом отвечали его душевному состоянию, и Иван успокоился. Он сам не заметил, как заснул и проспал до утра сном младенца – чистым и светлым, и не слышал, как надрывался телефон в его кармане.

Утром Иван проверил звонки и увидел, что звонила Она. Иван тут же набрал номер, но абонент был недоступен. Почему-то его это не удивило. Сегодня, отправляясь на работу, Иван был спокоен. Тревоги и сомнения его не мучили. За окном светило солнце, небо было пронзительно синим, чирикали вездесущие воробьи. Выпив кофе и окончательно прояснив мозги, Иван решил, что ему самому надо пригласить куда-то Ангелину, а не идти постоянно у неё на поводу. Ему захотелось удивить её. "Приду на работу, посмотрю в Интернете, чем можно поразить девушку, – решил он, – надо что-то выходящее из рамок. Будем искать – точно такую же, но без крыльев", – сегодня у Ивана всё вызывало восторг и радовало.
Секретарша удивилась, когда шеф, проходя мимо, назвал её Настенькой. Раньше он обращался к ней исключительно "Анастасия Викторовна", несмотря на её молодость и привлекательность. Никакой фамильярности на работе, никаких неуставных взаимоотношений с сотрудниками – таково было его кредо. Настенька тут же заспешила за шефом, угодливо спрашивая: "Кофе, может, Иван Артурович?" Тот остановился и весело ответил: "Пожалуй", – и скрылся в кабинете.
Полдня, проведённые в Интернете дали следующие результаты: можно попробовать поиграть в кёрлинг, сходить в японскую баню офуро, заняться зорбингом, отправиться на лазеранг... Остальное было банальнее, но привычнее. Для начала Иван заказал через фирму небольшой сюрприз, маленький, но очень эффектный, и предвкушал удивление Ангелины. Переговорив по поводу остальных развлечений, Иван, наконец, занялся профессиональными обязанностями – пошёл контролировать подчиненных, чтобы не расслаблялись. Сегодня у него это получалось плохо – на лицо всё время вылезала огромная до ушей улыбка. В конце дня ему в офис доставили коробку, в которой что-то таинственно шуршало. Настеньке было очень любопытно, что там, и она ходила, вытягивая шею и кося глазами в сторону необычной посылки.
– Осторожно, Настенька, шею свернёте или окосеете, – шутливо сказал Иван.
– Иван Артурович, а что там? – почти жалобно проговорила секретарша.
– Секрет, – таинственно прошептал он, – но потом добавил, – но тебе я скажу. Поклянись, что ты никому не проболтаешься!
– Вот вам крест, – истово перекрестилась та и с жадным любопытством уставилась на шефа.
– Пауки, – проговорил он, – тарантулы. Я заказал их для наших конкурентов, чтобы пауков подбросили в их офис. А подбрасывать будешь ты. Придешь, и эдак невзначай...
– Да, ну вас! – захохотала девушка, – всё шутите, а я чуть было не поверила, даже сердце в пятки ушло.
– Тогда берите свои пятки в руки, и домой, – улыбнувшись, разрешил он.
Настенька взвизгнула от радости и помчалась домой.
Когда секретарша ушла, он взял сотовый телефон и позвонил.
– Да, – раздался знакомый голос.
– Ты хочешь меня увидеть? – спросил Иван.
– Хочу.
– Приезжай к "нехорошей квартире" на Патриаршие, через 17 минут, – сказал он и повесил трубку, не дожидаясь ответа.
"Я тоже буду играть в эти игры, чтобы тебя удержать, сколько смогу, – подумал он. – Иначе ты скоро уйдёшь. Тебя надо ошарашивать, или ты сделаешь это сама. Я попробую".
Он взял посылочную коробку и пошёл вниз. На машине Иван быстро доехал до места, и тут же увидел нужного ему человека. Тот кивнул. Иван быстро пошёл вперед и скоро уже поднимался по легендарным ступенькам подъезда, стены которого верные почитатели превратили в цитатник книги и "шедевр мирового искусства". Дверь была открыта. Ангелины ещё не было. Иван прикрыл дверь и в глубине коридора поставил старую шаткую табуретку, на которую и водрузил коробку, перевязанную красной шёлковой лентой. Он присел на подоконник в комнате и принялся ждать.
Геля появилась тихо, почти неслышно.
– Открой, – кивнул он на коробку.
Ангелина подошла и развязала ленточки, лениво открыла коробку. Из неё живой радугой брызнули во все стороны разноцветные бабочки. Они летали и кружились над ней, садились ей на голову и плечи, сверкая и переливаясь в лучах заходящего солнца. Она пошатнулась от неожиданности, в глазах было изумление. Ангелина медленно подошла к Ивану, по-прежнему сидящему на подоконнике, и потёрлась о его плечо.
– Спасибо, – только и сказала она и зарылась в его рубашку.
Иван почувствовал, как она тихонько покусывает его через плотную ткань, стараясь добраться до плоти, скрытой под одеждой.
– Ты удивил меня, – хрипло прошептала она, – теперь моя очередь.
Она скинула одежду и осталась перед ним обнажённой. На всё её тело был нанесён рисунок: какие-то фантастические цветы и сказочные птицы окутывали всю кожу, мерцая переливами ярких красок.
– Ещё одна бабочка, – пробормотал он заворожено и встал перед ней на колени.
Он касался легкими движениями нарисованных птиц, цветов и от лёгкой дрожи, пробегавшей по её телу, казалось, что эти птицы и цветы оживают, трепещут... Она молчала, извиваясь под сладкой пыткой его касаний, лишь судорожные вздохи вырывались время от времени из её груди...
Вдруг где-то в мозгу Ивана раздался механический голос: "Для продолжения сеанса наберите пин-код доступа к системе оплаты, или ваш сеанс закончен... Для продолжения сеанса..." – Иван оцепенел, он никак не мог понять, что же происходит. Когда он открыл глаза, то увидел, что находится в ультра-сон-камере, и все вспомнил. Он понял, что находится в Центре Исполнения Сон-желаний, и что это его друзья подарили ему на день рождения билет сюда. Они беспокоились за него, зная, что в последнее время он стал дерганным и хронически уставшим, особенно после того, как расстался с бывшей женой Мариной. Она ушла от него к мужику побогаче и повыше статусом. А Иван стал больше работать, гораздо больше, уходя от проблем личных в профессиональные вопросы. По телевизорам – уличным телевизорам – последнее время настойчиво шла реклама, предлагающая потрясающий отдых – Сон-желания. Во сне можно было познакомиться с кем-то, пережить яркие и незабываемые приключения, причём фирма гарантировала полную безопасность и релаксацию.
Ивану стало не по себе. Его сон был настолько реальным, что не верилось, что всего этого на самом деле не происходило никогда, и что Ангелины не существует. Он присел на сон-ложе. Что же делать? Он вряд ли в ближайшее время соберёт денег на повторный Сон-желание, да и увидит ли он снова Ангелину, или это будет другой сон?

Из центра Иван вышел потухшим. Оглядываясь по сторонам, он невольно искал глазами знакомую хрупкую фигурку с короткой стрижкой, понимая, что этого не произойдёт, что встреча их невозможна. По вечерам после работы он бесцельно слонялся по городу, заходил в разные кафе, пытаясь назло судьбе, найти Ангелину. Иногда ему казалось, что он видит её, и Иван бежал за девушкой, догонял и, схватив за плечо, поворачивал к себе, тут же отшатываясь в горьком разочаровании. Он всё больше и больше терял интерес к жизни, уходя мыслями и желаниями туда, в свою сказку. Иван стал разговаривать сам с собой, покупал себе цветы, в основном, ирисы или тюльпаны. Он заказывал через службу бабочек и ходил выпускать их в центральный парк, подолгу смотря вдаль, в бездонное небо.
Как-то раз один из его соседей в неурочный час зашёл к нему домой, попросить адресную книгу – дверь была открыта – и чудом успел вынуть Ивана из петли. Приехавшая медицинская помощь отправила его в психиатрическую лечебницу. Иван не сопротивлялся. Оказалось, что после посещения Центра Сон-желаний половина пациентов впадала в состояние депрессии, а четверть из них пыталась покончить с собой. Ведь самые заветные и потаённые желания посетителей превращались в реальность, и вынести возвращения в свой реальный мир многие не сумели. Удар был слишком силён. Это делалось в расчёте на то, что пациенты будут тратить все свои деньги на продолжение Сон-желаний, но о таком эффекте никто и не подозревал. Центр исполнения Сон-желаний закрыли, после чего ещё крепящиеся клиенты центра оказались либо в моргах, либо в психиатрических больницах.
Но Ивану повезло. Как-то раз, гуляя по дорожкам больничных аллей, он наткнулся на сидевшую на лавочке в больничном халате Ангелину. Да-да, это была она! Оказалось, что потаённые мечты иногда совпадают, как и Сон-желания, и тогда... происходит чудо.

поделиться

Ирина Горюнова

17.11.2006