Вечер, ночь, утро

В будние дни загородный пансионат «Царская охота» обычно пустовал. Редких клиентов, приезжавших среди недели, хозяйка про себя называла «залетайцами». Годы, житейский опыт, а также природная наблюдательность научили ее почти безошибочно определять «легальные» и «нелегальные» пары. «Нелегальных» среди залетайцев было намного больше. Оно и понятно: какой порядочный человек просто так станет ехать за пятьдесят километров на ужин с ночевкой! Он этот ужин дома съест, в кругу семьи. И переночует в у себя спальне, рядом с женой или мужем. К залетайцам хозяйка пансионата относилась c неодобрением.

Сегодняшние залетайцы были, скорее всего, из второй категории.
Мужчина-залетаец ей понравился: бородка и пламенный взгляд делали его похожим на революционера-демократа, а длинными вьющимися волосами он напоминал Иисуса. Хоть и не любила хозяйка патлатых мужиков, но этому длинная прическа шла, не придерешься. К тому же он был одет в пиджак, а людей в пиджаках она всегда уважала... Ухоженный, значит – женатый. Прыгнул "налево", вот глаза и зажглись.
Молодую женщину, его спутницу, хозяйка раскусила с первого взгляда: типичная фря. Есть среди баб такая порода: вроде бы все на месте – нос, губы, глаза, а лицо какое-то незапоминающееся, сырое. Он перед ней вовсю распинается, а она сидит себе да молчит, словно мороженый судак. Эта не замужем. Замужние, когда из дому вырываются, так себя не ведут...
Держать официантов в пустые будние дни было нерентабельно, и поэтому залетайцев хозяйка обслуживала сама лично. Иисус и фря ее не на шутку озадачили: вот уже почти час сидят, а к еде так и не притронулись. Она несколько раз подходила, спрашивала, все ли в порядке, ничего ли не нужно. Они отвечали, что в порядке, но почему-то не ели. Уже, поди, все остыло, а эти странные залетайцы еще даже вилок в руки не брали...

Ксении очень хотелось любви. Человека, который пригласил ее в «Царскую охоту», она почти не знала. Он уже битый час читал стихи. Перед этим они долго ехали в его машине. Не разговаривали. Он поставил кассету с бардами, сказал: «Вслушивайся и наслаждайся». Ксения как ни вслушивалась, а наслаждаться у нее не выходило: слишком уж нудно и однообразно пели эти барды. Но сказать было стыдно, вот она и молчала, делая вид, что нравится.
А еще три дня назад Ксения зашла в книжный магазин, поискать «литературу для подушки». Что-нибудь в мягкой обложке, желательно с крупным шрифтом и чтоб легко читалось. Может, женский детектив, а может, любовный роман. Откуда ни возьмись, подошел незнакомец с бородкой и сунул ей зеленый томик: «Вы красивая женщина. Почитайте».
Ксения сначала не хотела брать. Но, во-первых, незнакомец выглядел довольно прилично: твидовый пиджак, шейный платок... А во-вторых, очень хотелось любви. Она взяла. Незнакомец сказал: «Если понравится – звоните. Мой телефон здесь,» – и воткнул в книжку сложенный вчетверо листочек в клеточку.
Книжка называлась «Константин Бальмонт. Стихи». А на листочке размашистым почерком одно слово – «Андрей» и номер телефона. Стихи оказались скучными, зато Андрей ее очень сильно заинтересовал. Ксения только о нем и думала. Видно, что со вкусом человек. Да и не каждый день к тебе подходит мужчина в шейном платке и книжки дарит. И ведь любви как хочется! Хочется давно и сильно, просто невмоготу. «Надо звонить,» – решила Ксения и набрала номер...

Это было вчера. А сегодня они ужинают в загородном ресторане с мраморными колоннами и высокими стульями.
– О, женщина! Дитя! Привыкшее играть,
И взором нежных глаз, и лаской поцелуя,
Я должен бы тебя всем сердцем презирать,
А я тебя люблю. Волнуясь и тоскуя! – Андрей, читая, подвывал. Ксении было от этого неудобно. Вон и хозяйка на них косится... Хозяйка – неприятная баба, фальшивая. Улыбается во весь рот, а глазки внимательные: зырк-зырк. Зырк-зырк..
Она ждала, что Андрей закончит со стихами, и они в конце-концов начнут говорить, знакомиться, узнавать друг о друге. Хотелось также выпить и чего-нибудь съесть. Но он неутомимо декламировал:
– …Веласкес, Веласкес, единственный гений,
 Сумевший таинственным сделать простое...
Ксения не знала, кто такой этот Веласкес, и почему ради него она должна мучиться голодом.. Надо бы перевести разговор на что-нибудь другое, только она не понятия не имела, как это лучше сделать. Перебивать Андрея было бы невежливо, есть во время стихов тоже не совсем красиво. Она ждала, рассматривая украдкой пилястры, жирандолы и рамы в бронзовых завитушках. Она ждала…
– …Зачем я бросился в окно? Ценою страшного паденья
Хотел купить освобожденье от уз, наскучивших давно…
Ксения почувствовала обиду. Зачем он вообще ее сюда притащил? Хоть бы поинтересовался, кто она, что она… Хоть бы тост за знакомство поднял! Хотя какое это, к черту, знакомство. Ничего о нем не известно: с какого года, с какого парохода, женат – не женат, разведен – не разведен…
 
Хозяйка подошла к их столу. Иисус читал стихи, не обращая на нее внимания. Фря сидела с каменным лицом.
– Можно забирать?
Бородатый махнул рукой. Хозяйка не поняла, то ли это позволяющий жест, то ли он так по ходу декламирования кистью встряхивает. Все же поставила на поднос полные тарелки и с укоризной посмотрела на фрю. Ишь, набычилась! Может, они поссорились, а этот теперь вину заглаживает, стихи читает, лишь бы ее развеселить. Да уж, такую развеселишь – настоящий железобетон…
 
– Остаемся на ночь? – неожиданно спросил Андрей.
Ксения очнулась. Обида сразу же прошла: наконец-то ей задали вопрос, чем-то поинтересовались. Ксении опять захотелось любви… Нет, в принципе, вечер можно было бы считать удачным. Если бы только хозяйка не была такой приторной, если б вместо стульев с высокими спинками были удобные мягкие кресла, если б вместо стихов и поэзии Андрей говорил хотя бы о фильмах. Если б можно было нормально поесть, а то в животе бурчит…
Номер, в котором они остались на ночь, был холодным. Секс, которым они занимались, был вежливо-театральным. Андрей быстро заснул, и Ксения подумала, что зря она хотела любви. Разве это любовь, когда так… «Надо кофту надеть, а то замерзну совсем», – она осторожно встала с кровати, стараясь не разбудить Андрея. На полу лежали два черных комочка – носки любителя поэзии. «Постирать?» – подумала Ксения. Что ж он, несвежие завтра наденет? А может, у него запасные с собой есть? В этих глупых раздумьях она и провела остаток ночи. Носки так и не постирала. Все равно бы не высохли, в такой-то мерзлоте…

Хозяйка пансионата спросила вечером своего мужа:
– Ты стихи какие-нибудь знаешь?
– Чё? – удивился муж
– Чё-чё. Двадцать лет только от тебя и слышу «чё» да «чё»! Через плечо! Ты мне хоть раз в жизни хоть один стих прочел?
– Я тебе чё, Пушкин? С жиру бесишься? А кто в Анталию каждый год ездит? А у кого шуба каждый год новая? А пансионат на кого записан? Ишь ты, блин, стихов ей не хватает!
– Не хватает, – устало подтвердила хозяйка пансионата…

Утром залетайцы молча уплетали завтрак. Лица у обоих были какие-то тусклые. Иисус уже не был похож на Иисуса, а скорее, напоминал неопрятного дьячка из сельской церквушки. Фря как будто еще больше отморозилась.
«Не помирились!», – догадалась проницательная хозяйка пансионата.

поделиться

Анна Прудская

29.09.2006