Львицы среди нас

Саваннa. Полуденный зной. Отдаленные крики стервятника и холодящее кровь рычание крупной кошки. Брачный сезон у львов. На авансцене два самца и самка: pas de trois, сказал бы француз. Но благородным тварям начхать на извращения двуногих. Делиться тут не собирается никто. Третий должен уйти. Следует короткая, но жестокая схватка. У львицы между тем вид отсутствующий, незаинтересованный, и выдают ее только учащенно вздымающиеся бока. Призрак смерти, близость любви, весь пафос происходящего ей вроде как нипочем. Сильнейший, как и положено, побеждает. Пора подумать о продолжении рода.
Акт совершен. «Слушай, а давай еще разок, для верности», – чуть ли не вплотную предлагает львица. «Давай», – легко и почти радостно соглашается Левушка. Сказано – сделано. С каждым разом львица распаляется все больше. Ну что, милый, закрепим успех?» Ну, куда ж тут денешься. Тем более, что тот, другой, огрызаясь и прихрамывая, не ушел далеко... Лев, четверть часа спустя: «Что-о, опять?! Совсем сбрендила, рыжая прорва. Пора и честь знать». Но выгнутая спина и характерное виляние задом не оставляют места сомнениям. Недавний пылко влюбленный клацает зубами у самой холки своей подруги. В свою очередь подруга когтит предмету своего вожделения морду – не мани впредь девушку ложными посулами! На Царя Зверей, уползающего с ложа любви чуть ли не на брюхе, без слез нельзя смотреть. «Выручай, брат», – бросил прощальный взгляд в сторону недавнего соперника бедолага. – «Следующий!» – в унисон рявкнула львица.
Надо ли говорить, что и этого ничему не научила горькая участь его предшественника. В усах у «дамы» пряталась презрительная усмешка – козлы вы, а не львы. Чем гриву растить, лучше бы вы... А теперь скажите, что разыгравшаяся за тысячи миль от нас сцена не впечатляет. Нет, это не я сама с дрожью в коленках хоронилась за ближайшим баобабом. Я всего-навсего – скромный автор художественного пересказа событий, подсмотренных и описанных в своей книге известным биологом. Мораль сей басни не зарыта глубоко. Либидо женщины, ее чувственность в целом превосходят аналогичные мужские качества. Вот арабская сказительница Шахерезада с одной из тысячи своих сказок. Повелительница некоего царства огласила конкурс на замещение вакантной должности своего супруга. Испытание приятное и даже слишком – «осчастливить» светлейшую за ночь сто раз. Много народу полегло в той опочивальне. Сначала в смысле прилегло, затем в смысле распрощалось с головой за беспочвенную дерзость, пока не появился он, истинный герой ее романа. Память у альковных дел мастера была не ахти какая – он то и дело сбивался со счета, так что приходилось переделывать по новой. Но вот ведь какая штука: герой воспринимается нами персонажем однозначно сказочным, а героиня – вполне реальной «странной женщиной». А вот безапелляционные высказывания великого французского мыслителя Мишеля Монтеня по этому вопросу: «...мы хорошо знаем по личному опыту, до чего они ненасытней и пламенней нас в любовных утехах, – тут и сравнивать нечего!»
А вот выборочные эпизоды со страниц истории: римский император лишил за ночь девственности десяток пленниц, а римская императрица сменила за одну ночь двадцать пять мужчин. Это уже, по всем меркам, даже не разврат, а соревнования какие-то. А ну-ка, девушки! А ну-ка, парни! Ну и доставалось же пленникам... Старинные книги свидетельствуют: скифские женщины, занимаясь любовью, выкалывали несчастным партнерам глаза, дабы не смущаться от собственных фантазий. Бывают же, черт возьми, застенчивые люди.
А вот результаты исследований сексологов. У большинства мужчин оргазм длится лишь несколько секунд и повторение возможно не ранее, чем через полчаса, в то время как многие женщины способны к многократным повторным оргазмам, следующим один за другим через одну-две минуты, а некоторые – и к затяжному волнообразному оргазму, который может растянуться на час. А вот, а вот, а вот ...может, хватит? Безыскусный мир живой природы, отшлифованные веками образцы народного творчества, мнение профи. Теперь-то вы убеждены в своей сверх-над-архи-супер-гиперсексуальности? Вот именно. Я и сама что-то не очень.

Великая иллюзия

Женщины – непревзойденные лгуньи. А лгать нам в вопросах пола помогает физиология. А раз сама природа того захотела – значит, для чего-то это нужно? Совсем как в одесском анекдоте. Вступительные экзамены. Профессор: «Сколько будет дважды два?» Студент: «А сколько вам нужно?» В шкуре этого студента женщине приходится бывать чаще, чем ей самой хотелось бы. Сначала распознай, сколько ему нужно, потом – имитируй, что у тебя именно столько и есть. Общественное (читай: мужское) мнение воспитало в нас притворщиц. Когда-то, в незапамятные времена женщин держали за монашек, теперь – за сорвавшихся с цепи секс-бомб. Прекрасная Дама средневековья была целомудренна и асексуальна, потому что такой ее видел Рыцарь. Ее же дамское дело было воссоздать образ. Когда-то давно за роскошь быть самой собой могли вымазать дегтем ворота, могли и забить камнями. Вот и ходили наши прабабушки холодней Снегурочек, скрывая под толстым слоем белил игру молодой крови. Сегодня другая крайность и совсем-совсем другие каноны. Если ты не заводишься с полоборота, как мартовская кошка, – могут и на смех поднять, и фригидность приписать. Вот и выходит, что мы то слишком горячие, то слишком холодные, то упадок сил у нас, то лихорадка. И никогда – 36,6°С. Как-то мне попалось на глаза интервью с Чиччолиной. Интервью как интервью, ничего особенного, за исключением одного момента: знаменитая порнозвезда уверяла, что по темпераменту она чуть ли не полный ноль, женщина с сильно заниженными потребностями. Но признается в этом только сейчас, потому что раньше такое признание могло повредить ее карьере. Психологи объясняют эту, казалось бы, несуразность предельно просто: когда ты внутренне спокоен, красивую страсть изобразить легче. А если и в самом деле вдруг начать переживать все страсти по сценарию, конечный продукт, увы, будет выглядеть не шибко эстетично. Еще меньше подлинности требуется от жриц любви. Даже самому тупому клиенту трудно не догадаться об истинных чувствах, которые он вызывает у своей партнерши. А ведь человеку свойственно легко обманываться и попадаться на самую грубую лесть в своем желании быть любимым или хотя бы приятным и симпатичным...
А сколько тумана напустила на реальное положение дел такая вещь, как ханжество! Как-то я слушала по радио выступление французского физиолога. Господин этот приводил интересные факты из своей биографии. В студенчестве он полностью попадал под влияние своих мэтров. Так вот, при первом преподавателе, который проповедовал отношение к женщине как к низшей расе, интимная жизнь молодого человека шла как по маслу. А при втором, который, наоборот, взгромоздил женщину на высокий пьедестал, студент только и делал, что претерпевал один постельный крах за другим. Этот недуг, назовем его условно синдромом уважения, хорошо знаком и женщине. Как с мужчиной, который любит детей, презирает приблатненный жаргон, а час назад и вовсе читал наизусть Блока, я буду проделывать такое? Да ни за какие коврижки! Вот так и живем. То делаем вид, то приноравливаемся.
Где-то в регионе Персидского залива, проклиная войну, время и место, ходит молодая мусульманская вдова. Кутается в паранджу и отчаянно подавляет в себе рвущую ее на части женственность. А где-то на Елисейских полях известную эротическую танцовщицу просто выворачивает наизнанку от всех этих томных взглядов и постанываний со сцены, которые она должна бесконечно из себя выдавливать. И возможно, во всем безумном Париже только один мужчина посвящен в тайну мадемуазель: его Жужу, Мими, Коко больше всего на свете любит вышивать гладью или готовить пиццу. Но, простите! Не за то заплачено.

Девушке с острова Пасхи виднее

И все-таки чего-то существенного ученые «сухари» так и не просекают, как ни бегают вокруг спаянных тел с линейками, секундомерами и набором лакмусовых бумажек. Изображенная ими картина неизменно получается искаженной. И не только потому, что мы лгуньи. Просто женская сексуальность менее физиологична, чем мужская. У мужчины мухи отдельно, котлеты отдельно. Секс для него – автономия, огражденная крепостной стеной вотчина. Счастливец не тянет за собой в постель всю мешанину прожитого дня или недели, как это делаем мы. Социальная фригидность распространена куда шире, чем социальная импотенция. В общем, чтобы узнать, на что претендовала бы женщина в постели, не довлей над ней пятое и десятое, отправляйтесь в «край непуганых птиц». Подался же в свое время Поль Гоген, ошалев от «изуродованных» суетой и условностями женщин, в Полинезию. Вот и сегодняшним правдоискателям рвануть бы куда-нибудь на остров Пасхи.
То, что порнографию породила процветающая Швеция, а не Румыния или Берег Слоновой Кости, далеко не случайность. Появилось у шведок, если не все, то почти все, плюс гарантированная уверенность в завтрашнем дне – и умиротворенные шведки другими глазами взглянули на шведов.
Не скажу, чтобы я очень обольщалась, ставя ребром вопрос: «Какую интенсивность половых отношений вы считаете для себя нормой?» – перед парой десятков москвичек. Вспышек эмоций, пикантных ответов и многословных откровений я не дождалась. Все примененные провокации были бесполезны. Только приличествующе-усредненные разы в неделю и в месяц. Только унылое пение по серым нотам статистики. С той же проблемой я отправляюсь к лучшей подруге, где меня попотчевали блинами и ответом-притчей на десерт. «Такой вот жизненный анекдот, – сказала подруга. – Старый-престарый писатель все кропает себе и кропает книги о любви. И вот спрашивает у него юная и дотошная читательница: «А вы как о любви пишете? По воспоминаниям?» – «Да, не умеют у нас старость чтить, – согласилась я. – Но причем тут воспоминания? Ты же замужем!» – «Еще как! Но есть секс, а есть исполнение супружеских обязанностей. Последние запоминаются не больше, чем чих. Ты напала на женщину при исполнении. А что с меня взять? Целый год ничего от него не слышу, кроме придирок. А орет как? Стекла дрожат. Нет, если ты хочешь, я, конечно, составлю кривую, но кривая – она кривая и есть».
Вторая подруга тоже отнеслась с пониманием к моему запросу и призналась чистосердечно, что вот уже добрых полгода испытывает высший кайф, чувственное наслаждение исключительно от армянского коньяка «Арарат» и исключительно от настоящего, достать который ей удается через ереванских поверенных. А я, мол, если мне неймется, могу назвать это и оргазмом и, вообще, как угодно. Что сказать, на сей раз мне перепало настоящего армянского и слышанная уже не раз история о первой, как назло, безупречно платонической любви. Бред какой-то. Но в неискренности я не заподозрила своих подруг ни на секунду. Отчего же им не поверить? Тут и великий скептик Станиславский поверил бы, знай он, как круто замешена у обеих женщин текущая ситуация. В основном это кризисные отношения с мужьями, на которые уже накладывается весь набор бытовых проблем. Ночь у женщины зависит от дня. Спроси я у них позавчера или послезавтра – ответ мог бы выйти повеселей...
Однако, прежде чем полностью дисквалифицировать себя как интервьюера, я предприняла последнюю тщательно продуманную попытку. С Ритой, девушкой то ли панковского, то ли рокерского обличья, мы были едва знакомы. Ясные, очень светлые глаза, ямочки на щеках. Даже стриженная наголо, в металле и коже, Рита хороша красотой крестьянской девушки. И неудивительно: ее малая родина – литовский хутор. И вот она, долгожданная дерзкая и бравая реакция, ответ-победитель. «Сколько мне надо? А сколько у тебя их есть, подруга? Пусть подходят по одному – я скажу, когда хватит». Не правда ли, похоже на ситуацию, когда жена колошматит что есть мочи своего загулявшего мужа, приговаривая: «Будешь пить, будешь?!» А тот в ответ: «Что ты все спрашиваешь? Наливай, если есть!» К черту праздные теоретические вопросы! «Сколько тебе лет, Рита?» – спрашиваю ни к селу, ни к городу. – «Семнадцать. А что?»

Нестандарт

Допустим, «львиц» попросту нет и сверхсамка – это блеф, выдумка свихнувшихся на своем предмете сексопатологов. Но женщины, природа которых очень близка к этому типажу, определенно существуют. Каждый из нас встречался с ними не раз. Незабываемые студенческие рейды на поля. Мелкая картошка. Дешевое вино в сельмаге. К предложенному классическому набору Леля (кстати, лучшая студентка нашей группы) присовокупляла еще и обильный разврат. Не было в колхозе тракториста, который ни разу не сопроводил бы нашу вамп до посадки. В ход шли и наши ребята, и преподаватели-аспиранты. «Хоть со своими не якшайся – не кончится ведь добром», – урезонивали мы Лелю. И оказались правы: в конце концов, одного «препа» попросили. «Бешенство матки», – весело пояснила Леля, неожиданно зайдя в «казарму», когда мы раскрыли было рты, чтобы как-то обозначить ее поведение. Исчерпывающий диагноз, поставленный самой «болящей», избавил нас от этого. Вторая «львица» была еще разнузданнее первой. Комната в коммуналке, вечное безденежье, нигде не востребованные грандиозные познания в немецкой словесности и, ко всему этому, десятилетний сынишка, в котором она души не чаяла. Дабы развернуться в таких условиях, запал должен быть побольше, чем у студентки. Должна признать, что мужчины, которые никогда не переводились в стенах этого скромного жилища, проходили довольно "строгий отбор по критерию образованности и нахождения общего языка с детьми. Все протекало совсем неплохо до тех самых пор, пока через месяц или через полгода очередной мужчина не исчезал. Замена всегда происходила с замечательной быстротой, причем каждый новый «муж» оказывался лучше старого. «У счастливой матери – счастливые дети», – любила говорить она. Когда-то находилось море желающих обуздать, призвать к порядку таких вот вечнопламенеющих дам.
Сегодня находится море желающих излечить решительно всех от решительно всех «интересных» недугов. Мое мнение: с природой шутки плохи. Коль скоро эти гражданки соблюдают правила гигиены, айболитам можно смело оставить их в покое и перебросить свои силы на тех, кому действительно нужна помощь в укрощении гормона. Известно, что повышенной возбудимостью часто страдают психически нездоровые люди. Помните жалкую блудливую Лисичку из знаменитого феллиниевского «Аморкорда»? Не откажутся от помощи и престарелые женщины, которые в силу какого-то разбалансирования в организме испытывают все неудобства запоздалого эротического наваждения.

Гигантомания. Мы ее или она нас?

Огромное количество мазей, кремов, таблеток, витаминов, зелий без числа и края и прочих стимуляторов, призванных повышать мужскую потенцию, заполонило аптеки. Навязчивые советы диетологов и сверхсамцы видеотек. Со страниц газет великое множество эскулапов грозится сделать из обыкновенного или проблемного мужчины секс-машину. Что это, если не психическая атака на мужчин, затеянная неумными и корыстолюбивыми. Как, и это все, что ты можешь ей предложить?! Что-то ты, брат, перепутал. Одноразовый шприц хорош при других обстоятельствах. И т. д. и т. п. Не сегодня-завтра опять начнем молиться на Гришку Распутина с его чудо-фаллосом. Выполним и перевыполним. Даешь нагора двойную норму! Даешь или не даешь? Ей-Богу, жалко становится мужчин – им же работать надо. Основоположников совсем забыли: «Лучше меньше, да лучше»...

Существуют нормативные показатели сердечного давления, количества лейкоцитов в крови, веса по отношению к росту. Существуют нормы поведения на водоемах и в местах общественного обитания. Посему просто обязаны быть нормы сексуальной активности человека, и женщины в частности. Куда же без них! По отношению к этому вопросу все человечество можно разделить на две категории: тех, кто преспокойненько не знает, что есть норма, и тех, кто не знает, но думает и делает вид, что знает. Еще одна непритязательная мыслишка. На протяжении взрослой жизни женщина множество раз перетекает из одного состояния своей женской активности в другое и обратно. Об этом почему-то склонны забывать мужчины, знающие о Еве все. Героиня пресловутого романа «Любовник леди Чаттерли», 27-летняя Констанция, в мгновение ока переходит из состояния спячки в состояние высочайшей боевой готовности. Стоило только найти своего принца-егеря. В интимной жизни Мартины Навратиловой не было места мужчине, пока она не ушла из большого тенниса. Нагрузки уменьшились, и умеренных женских ласк стало не хватать. Эту же мысль моя подруга, известный ныне литератор, выразила, как и положено литератору, куда более эмоционально, когда я подступила к ней со своим дежурным вопросом о нормах. «Сама постановка вопроса не выдерживает никакой критики. В зависимости от расположения звезд, социальной напряженности, работы печенок-селезенок и, извини за банальность, наличия или отсутствия чувств я могу мутировать в пределах от старой девы до потаскушки. В оные дни не хватит всемирного запаса стимуляторов и самой бодрящей на свете порнухи, чтобы я этого захотела. Айсберг. А то вдруг (мама мия!), кажется, не хватит и всех львов в окрестной саванне. Что смотришь?! Это к тебе, между прочим, тоже относится». – «Да-а», – восторженно прошептала я, вмиг утратив ханжескую отстраненность. – «Да! Иди и даже не думай».