Дуняша

Продравшись сквозь густой ельник, Вовка очутился на полянке и охнул. Подгнившие, поваленные давнишней бурей деревья были усыпаны семейками опят.
– Ё-моё! – в восторге сказал он и стал аккуратно срезать опята, укладывая их в корзину.
Через десять минут корзина была полна. Вовка и сам не ожидал, что ему так повезёт. Всё ходил-бродил по знакомому лесу, да только пару сыроежек нашёл, да подберёзовик.
Он сел на одно из поваленных деревьев, накрыл корзинку такой же плетёной крышкой и огляделся вокруг, чтобы сориентироваться, в какую сторону идти. Он устал и хотел выйти поскорее леса к какой-нибудь из ближайших деревень, чтоб сесть на автобус, идущий до станции.
Выйдя с полянки, так щедро одарившей его опятами, он очутился на краю оврага. Вдалеке, в туманной августовской утренней дымке была видна деревня, да шоссе, по которому сновали машины туда и сюда. Склон оврага со стороны леса был ещё полон ночной августовской росы. Володька по влажной траве, цепляясь за ветки деревьев, съехал на дно оврага. Огляделся вокруг – красота. Такая, что бывает только в середине августа, да ближе к сентябрю. Вдохнул всей грудью благодать, потянулся и начал подниматься по противоположному склону оврага.
Поднявшись наверх, где было совсем уж сухо, он бросил на землю свою куртку и решил перекусить. Жена, Татьяна, положила ему в пакет три бутерброда, да на станции он купил себе банку пива.
Закончив трапезу, Вовка откинулся на спину. Всё вокруг, предсентябрьский лес, местами уже пожелтевший, сизое, дымчатое августовское небо.
– Лепота! – Володька сладко потянулся.
До него донесся звук самолёта. Но пока он нашёл его в сизом небе, прошло прилично времени. И Вовка подумал, как далеко, должно быть, уже улетели люди в том самолёте, а звук ещё здесь…
Так он лежал, смотрел в небо, разные мысли приходили к нему в голову. Он даже задремал, видно пиво разморило его. Очнулся он от того, что кто-то шуршит и фырчит около его головы. Вовка осмотрелся. Это был ёж. Крупный, взрослый ёж.
Вовка приподнялся на локоть. Ёж обнюхивал его, совсем не боялся, только иногда фырчал: «Фррр…Фррр….»
– Ого, – подумал Вовка, – Вот и Ксюхе моей подарок из леса. Вот уж рада будет!
Он отсыпал часть грибов в болоньевую сумку, постелил поверх грибов свой носовой платок и посадил туда ежа, накрыв его крышкой от корзины и крепко пристегнув её.
В электричке ёж вёл себя тихо. Даже не фыркал, вроде, уснул.

– О! Вот и наш папка с грибами, – открыла Владимиру дверь жена, Татьяна.
– И с подарками… Ксюша! Смотри, что я привёз тебе!
Первоклассница Ксюша, примеривающая школьную форму, выскочила из комнаты.
– Смотри! – Вовка открыл корзину и достал ежа.
Он поставил его на пол. Ежик не растерялся и начал так быстро бегать по всей квартире, что поймать его было невозможно. Они втроём пытались схватить его, но не смогли. Ёжик спрятался за пианино и затих. Ксюша готова была заплакать.
– Папа, – сказала она со слезой в голосе, – я читала у Мамина-Сибиряка, что ёжики любят молочко!
Жена Татьяна взяла розеточку для варенья и налила в неё молока и поставила в кухне рядом с кошачьей миской.

Вечером за ужином они все втроём рассуждали о том, что надо будет сходить в зоомагазин и узнать, что ёжики едят, когда живут в квартире, и как лучше им устроить гнездо.
В это время совершенно беззвучно на кухне появился привезённый из леса ёжик и начал с большим удовольствием лакать приготовленное для него молоко. Кошка Маруся зашипела и забилась в угол под столом.
А ежишко, посмотрев на сидящих за столом людей своими чёрными глазками-пуговками, облизал розовым язычком свою мордочку, испачканную в молоке, молнией метнулся опять за пианино.
– Ну, вот, – заплакала Ксюша, – ты мне его привёз, я поиграть с ним хочу, а он всё время прячется… Я буду звать его "Кузя".
– Кузя, так Кузя, – сказал отец.
– Ксюшенька, доченька, – сказала Татьяна, – он привыкнет и будет с тобой играть. А завтра пойдём в зоомагазин и всё узнаем.

Ночью никто не спал. Ежишко бегал по квартире и выбирал себе место для гнезда. Пол в квартире был покрыт лаком, ежишко стучал по нему своими лапками, как подкованная лошадка, да на повороте его заносило, и он, как автомобиль, шёл юзом и пол под его ногами свистел. Потом всё стихло, но ненадолго.
Ежишко нашёл сложенные в прихожей газеты и стал таскать из одну за другой под сервант, который стоял на достаточно высоких ножках.
К утру гнездо было готово. В нём лежало яблоко, притащенное из корзинки, стоящей в кухне, кусочек сыра, сворованный из кошачьей миски, и торчал чёрный носик, да блестели пуговки-глаза. Каждая попытка протянуть к нему руку вызывала у Кузи истерику, он шипел и фыркал, а то и просто сворачивался в клубок – ни головы, ни ножек.
Ксюша ревела. Дружбы с Кузей у неё не получалось.
Но в среду к ним в гости пришла бабушка. Вовкина тёща и Танина мама. Ксюша бросилась к ней, вся в слезах.
– Ну-ка, где твой Кузя, показывай!
– Там, под сервантом.
Бабушка, кряхтя, встала на колени, надела на руку рукавицу-прихватку для горячей посуды и молниеносным движением схватила Кузю так, что он не успел свернуться в комочек.
– Эй, зятёк, ты что ж это наделал?!
– А что?
– Так ведь это не Кузя, а Дуняша. Гляди, как сосочки от молока набухли. Детей без матери оставил голодных. Хорошо, что хоть заморозков эти три дня не было.
– Чего ж делать-то, мам? – спросила Татьяна, за подол которой уцепилась Ксения.
– Собирай его завтра с утра в дорогу, – тёща показала на зятя. – Где брал-то, помнишь?
– А то, – ответил Вовка.
– Вот туда и поедешь, дитям мать вернёшь. Ох-ох-охонюшки, удивляюсь я на вас. А ты не реви, – сказала она Ксюше, – а ну, как твою мамку отымут, тьфу, тьфу…

Утром на 6-ти часовой электричке Володька отправился с Кузей-Дуняшей в лес. Нашёл то место, где подобрал Ежишку, присел, открыл корзинку. Оттуда показался чёрный нос-пуговка. Ежишко вышел из корзинки, принюхался и рванул в ближайшие кусты.
Володька посидел, покурил, да решил посмотреть, куда убежал ёжик. Он осторожно раздвинул кусты и увидел ежиное гнездо. Дуняша лежала на боку, а пять очаровательных ежат, присосавшихся к материнскому животу, попискивая и толкая друг друга, старались наесться вдоволь… Проголодались за три дня.
А Дуняша посмотрела на Володьку глазами-бусинами, словно благодаря, что привёз её к детям…
– Ну, Бог с вами, – сказал Вовка, – хорошо, что грех на душу не взял…

поделиться

Рута Юрис

29.08.2008