На три курицы 97 петухов

Рождественская сказка закончилась, а я снова и снова вспоминаю ее. Постоянные читатели "Яблока", наверное, помнят, что последние годы я часто езжу в январе в глушь, в Саратов. К своей любимой тетушке Алле Федоровне. И от нее слышу массу интересных историй, былей и небылиц, которых нигде, кроме русской деревни, не услышишь. Она у меня дама светская. Каждый вечер, как на работу, ходит в "казино". А если уж совсем точно - к соседке, у которой собираются 5-6 одиноких старух и играют в русское лото. На деньги. За десять дней моего пребывания тетя Алла выиграла целый рубль с тридцатью копейками. А я всегда имела свежие новости и пересказы старых.

А еще Аллу Федоровну любят в деревне за веселый нрав, незлобивость, умение поддержать в трудную минуту и порадоваться чужим удачам. В Рождество полдеревни приходило к нам поколядовать. И опять-таки чего я не наслушалась. А теперь послушайте и вы.



Американская... сноха


Надежда в деревне задыхалась. В переносном, конечно, смысле слова. Ну, все ей тут не нравилось. Держал только молодой муж, местный абориген, который, в свою очередь, задыхался в городе. Андрей, кстати, был неплохой мужик. К жениной тоске относился с пониманием, больше того, взял на себя хозяйские хлопоты, давал Наде привыкнуть к новому образу жизни. А ей никак не привыкалось. Даже через три года, уже родив дочку Дашку, Надя чувствовала себя в деревне чужой.

Единственная, кроме мужа, отрада - его родители. Сноху они полюбили, а во внучке души не чаяли. И тем большая беда разразилась в этой семье, когда Надежду пригласили жить... в Америку. Вот фокус-то был с этим вызовом! Оказывается, родная Надина тетка переехала в Штаты. Заскучала там и решила облагодетельствовать племянницу. Словно услышала огромное ее желание перебраться куда-нибудь в город.

Такой шанс, сами понимаете, упускать было нельзя. Но Андрей вдруг уперся. Это у деревенских жителей бывает, у них патриотизм в крови. "Родину продавать не стану!" - гордо заявил он, выпив с горя пару бутылок самогона. "Как хочешь", - вздохнула Надежда и подала на развод.

В деревне осудили этот ее поступок. Но все равно за океан провожали всем миром. Бабушка Галина Ивановна и дед Федор Степанович горевали еще долго. Но люди они не старые, время души и сердце лечит, как-то привыкли к потере. От Нади за эти четыре года было лишь одно письмо. Сообщала, что вышла замуж за американца, у Дашки счастливое детство. Все о'кей, словом. Андрей тоже один был недолго, нашел себе новую жену, скромную доярку Анну, жили они вместе с родителями.

И вот в начале прошлой осени в деревне случился шок. Весть о том, что "к нам едет американец!", разнеслась стремительнее пули. Версии приезда выдвигались самые разные. Но все объяснялось просто. Мужа Надежды отправили в Россию в командировку, он взял с собой жену с дочкой. Надя из Москвы позвонила бывшему свекру - поздравить с грядущим шестидесятилетием. Растроганный Федор Степанович приосанился и пригласил жителей далекой страны в гости. А те возьми и согласись. Вот так в деревне объявились Надежда, Майкл и Дашка, ставшая Долли.

Скромный юбилей превратился в грандиозное событие. В центре стола, за которым собралось полдеревни (бедный Федор Степанович!), сидел улыбающийся, но ничего не понимающий Майкл, птичкой порхала по дому воркующая Надежда, Долли по-английски пыталась общаться с родным отцом, а Андрей тяжело вздыхал и проклинал себя за то, что не учил язык в школе.

Зато дед Купорос (кличка досталась ему по наследству от злого предка) поддерживал с Майклом умную беседу. Звучало эти примерно так (переводила Надя):

- Ну как вы там, в Америке, в каком городе живете? Расскажи!

Майкл увлеченно отвечал. Дед Купорос через какое-то время подвел итог:

- Да ладно тебе, видел я по телевизору твою Америку, ничего особенного! Вот у меня проблемы... - и с горечью рассказал Майклу о своем несчастье: - Купил я сто цыплят, а через две недели выяснилось, что из них всего три молодушки, остальные - петухи! Вот ты скажи, что мне теперь делать?

Майкл расчувствовался, вник в проблему. И дал деду Купоросу доллары на закупку новой сотни цыплят. Понятно, что в деревне после этого американец стал едва ли не национальным героем.

Провожали Надежду и теперь всем миром, но осуждающих настроений уже не было. Тем более, что она обещала исправиться и регулярно писать, как за океаном будут обстоять дела у нее и Долли-Дашки.



Галка-парашютистка


С тетей Аллой мы направились как-то в лес за дровами. Взяли большие деревянные санки, пилу, топор и - вперед. Зимний лес красив, но жутковат. Следы зверей читаются ясно, в том числе и кабаньи.

Пилили мы себе дрова, как вдруг на тропинке показалась парочка. Идут, смеются. Целуются, пытаются столкнуть друг друга в снег. Ну чисто дети, хотя обоим под пятьдесят. Поравнялись с нами, пошутили, посмеялись и пригласили Аллу Федоровну на годовщину свадьбы.

Четвертую. Я обомлела:

- Да откуда же они такие?

- Это Галка-парашютистка со своим Витьком.

- Почему парашютистка?

- О! Это целая история.

Да, у русских мадонн простых историй любви не бывает.

Жила Галка с мужем в деревне, как все - ни хорошо, ни плохо. Недвижимостью, правда, владела приличной - квартирой на четвертом этаже в пятиэтажке у санатория и домиком с шестью сотками в центре деревни. Держала там нехитрое хозяйство, ну и огородик какой-никакой. Вот только детей у них с мужем не было, так уж получилось.

Шли годы. На судьбу Галина особо не роптала, вздыхала только иногда - вроде все хорошо, да чего-то не хватает. И вот пять лет назад как раз и выяснилось чего - большой и светлой любви.

Приехал в деревню в отпуск тот самый Витек, мужик видный и очень веселый. Дорожки их пересеклись, и стала Галка томиться ожиданием случайной встречи, а потом и свидания начались. Встречались в том самом домике, куда она прибегала ухаживать за скотиной. Любовь с каждым днем разгоралась как костер. Галина совсем потеряла голову. Тут и муж почуял неладное:

- Что это ты вдруг по три раза на день стала поить и кормить наших коз?

В один из вечеров он пришел сильно навеселе, когда Галка собиралась на очередное свидание. Она уже всей душой была с Витьком, а он вспомнил про ее супружеский долг. Что там Галка лепетала, никому неизвестно, однако муж разъярился и запер дверь изнутри. А ключ положил себе в карман.

- Пусть козы сдохнут, но ты никуда не пойдешь.

Ох, кабы дело было в скотине! Галка опаздывала и была в отчаянии. Позже она и сама не могла объяснить, что случилось. Мол, щелкнуло что-то в голове... Короче, с истошным криком она бросилась на балкон и, недолго думая, сиганула вниз. С четвертого этажа, однако.

Это только в фильмах под рукой оказываются подручные средства, зонтики, например. Чтобы планировать и приземлиться помягче. В моей деревне с зонтиками, скажу вам, туго. Галка не смогла замедлить свой полет к любимому и сломала ногу и обе руки, повредила (слава богу, несильно) позвоночник. Первым подскочил к отважной прыгунье... Витек. Не дождавшись подруги в домике, он заволновался и пошел навстречу.

Стоп-кадр летящей Галины, видимо, навсегда запал ему в душу. Как бы то ни было, именно он выходил ее. А потом принял решение остаться в деревне, и они поженились. Теперь понятно, почему Галку стали звать парашютисткой?



Пятикратный муж


Вовка Смирнов - самый завидный местный жених. Веселая картина: как ни приеду, он постоянно свободен, хотя был женат уже раз пять-шесть. Философ: меланхолически заметил мне, что все свободные женщины деревни имеют шанс пожить с ним. Тетя Алла подтвердила, что мужик он незлобивый, не жлоб. Одна беда - гуляет. Даже если живет с самой красивой бабой. Давайте послушаем его простые мужские размышления:

- Я никак не могу понять себя, а еще больше - женщин, хотя их у меня было... со счету сбился.

В семнадцать Вовка выглядел на все двадцать. Сколько помнит себя, девицы и бабенки не давали проходу. Ровесницы ему не нравились, хотелось чего-то такого, вот и завел роман с дамой на восемь лет старше.

- Первую непростительную глупость я совершил, женившись на ней. Через пару лет окончательно к ней охладел и стал поглядывать по сторонам. И - о чудо! Оказалось, что вокруг полным-полно очень сговорчивых, желающих, податливых женщин. Я даже решил, что делаю доброе дело, осчастливливая одиноких да и замужних дам. Разгулялся до того, что превратился в настоящего племенного быка. Жена, ясное дело, ушла. И что же? Думаешь, я долго был один? Несмотря на мою славу - в округе любая женщина меня знала, - чуть ли не смотрины устраивали. Так одна со мной и осталась. Я погуливал, попивал, а ей все нипочем - только и знала, что твердила: давай распишемся. Уверена была, что переделает меня, что от всех я гулял, а от нее - никогда. Дай только законные основания. Ненормальные!

Я ведь все это говорю не только для того, чтобы обозвать всех баб дурами. Я еще на один феномен хочу твое внимание обратить. Когда клинья ко мне подбивают, все такие ласковые, любящие, хозяйственные. Душа радуется. А штамп в паспорте заимеют - и словно подменяют их. Хочешь, совет дам всем дамочкам? Его еще моя бабушка знала и рекомендовала. Как бы муж и жена ни ругались, чтобы он ни натворил, еда горячая, рубашка и носки чистые у него должны быть всегда! Всегда! И еда самой женой приготовленная! Ни одна моя супруга этому правилу не следовала. Мельчают наши женщины!

Нынешней зазнобе Смирнова 24 года (Вовке уже за сорок). Тоже замуж хочет. Вовка пока отшучивается: старый, мол, гулящий, всю силу пропил давно. А она в ответ - такого тебя и люблю.

- Попадусь в очередной раз в ловушку, - вздыхает Вовка. - Потому мы и помираем раньше, что запилили вы нас!

А про еду, рубашку и носки я проконсультировалась у своей мудрой тетушки.

- Вовка действительно бугай племенной, - подтвердила она, - но тут он стопроцентно прав! поделиться

Ирина Золотарева

21.01.2000