Письмо солдатской матери

То, что происходит с нашей армией, иначе, как конец света назвать нельзя. Сколь бы нас не убеждали с высоких трибун генералы, более напоминающие шеф-поваров.
Почему бегут, вешаются, убивают друг друга? Ответ – в обхвате талии нашего генералитета.
Мы знаем только то, что дозировано до нас доносят СМИ. Это вершина айсберга.
Я долго носила в себе эту боль. Больше молчать не могу.
То, о чём я хочу рассказать – реальные события зимы 1994-1995 гг. Происходило всё в д. NNN на 2-ом Рублёво-Успенском шоссе. Ближе к деревне находились недостроенные или брошенные генеральские дачи и какой то фундамент под пансионат для КГБшников (так считали окрестные жители).
Прошло десять лет, те дачи обнесли забором в три метра. Что там – неизвестно. Но те события до сих пор заставляют меня плакать, потому что летом 1994 г. мой сын ушёл служить. Он отслужил без всяких приключений и горячих точек.
С тех пор я считаю себя солдатской матерью. Потому что у меня растёт второй сын…

Деревня NNN, 2-ое Рублёво-Успенское шоссе. Зима 1994 года.
Ночью выпал снег. Много снега. Моя старая тётка спустилась осторожно со ступенек и, взяв метлу, стала разметать дорожки в саду. За шарканьем метлы не услышала шагов подошедшего к калитке солдатика.
Он потоптался у калитки и тихо позвал: «Бабушка…»
Тётка обернулась.
– Бабушка, – сказал солдатик, – я вам все дорожки размету, только покормите меня… Пожалуйста…
Надо знать мою тётку. Она, чуть что, так в слёзы. От этих слов она сразу зарыдала и запричитала: «Ой, миленький, ты откуда же такой взялся. Пойдём, пойдём, сыночек, покормлю тебя. А дорожки я и сама размету!»
Солдатик был тощий, словно вяленая таранька. Синяки под глазами и красные пальцы на тощих руках. Гимнастёрка висела на нём, как на вешалке. Он рассказал, что их трое, таких горемык, охраняющих недостроенную генеральскую дачу. Все про них забыли. Два раза в неделю привозят по два бидона. И в обоих – только чай. Писем из дома не привозят. А отсылают ли те письма, что они передают в часть – неизвестно. Сами они, один с Урала, другой из Краснодара. Третий – из Астрахани. Так они сидят на этой даче уже третий месяц.
Пока снега не было, картошку по ночам на огородах подкапывали, а деньги берегли на чай и хлеб. Соли и сахару давно уж не видали.
Тётка моя рыдала. Первым делом она подумала о моём сыне, которого призвали в армию летом 1994 года. Ей представилось, что он такой же голодный и забытый. Она знала, что у него всё в порядке, но слёз сдержать не смогла.
Солдатик отогрелся и наелся. От тепла и сытной еды его стал смаривать сон. Он был очень ослабший. Собравшись с силами, поблагодарил тётку и попросил дать что-нибудь с собой для голодных товарищей.
Тётка собрала ему целую сумку всякой еды. Сказала, чтоб не стеснялся, приходил ещё.
Солдатик ответил смущённо, что теперь, если можно, через пару дней придёт кто-то из друзей. Он поблагодарил ещё раз мою тётку и ушёл.
Уплакавшись, тётка побежала к соседям через дом. Там тоже только что отправили парня в армию, недели три всего прошло.
– Люська, – заверещала моя тётка, открывая калитку в соседский сад. На её истошный крик выбежала мать новобранца. Тётка всё ей рассказала и они стали плакать вместе. Тётка – про моего Андрюшку, а соседка Люська – про своего Игорька.
К вечеру приехал с работы Люськин муж, Николай. Узнав о произошедшем, он велел жене собираться и пошёл заводить машину.
…Солдатики ютились в продуваемом всеми ветрами вагончике. Никаких инструментов и материалов строители не оставили, утеплить вагончик было нечем. Ребята просто наломали еловых ветвей и со всех сторон укрыли вагончик, оставив свободной лишь дверь да кусочек окна, чтоб днём было светло. Ночью света у них не было. Спички берегли лишь для печки-буржуйки.
Оценив ситуацию, Николай с Людмилой вернулись в деревню. Прошли по домам, рассказывая о том, что увидели на стройке.
Надо сказать, что народ наш не победит никто, пока есть в нём душа. Кто дал мешок картошки, кто сала, соли, сахару. Крупы и конфет набрали полмешка.
Когда привезли всё это солдатикам, те заплакали в свою очередь. Письма написали да попросили, чтоб в Москве в почтовый ящик бросили. Но были так напуганы, что номер своей части не говорили, сколько их ни упрашивали.
Вот так всю эту зиму и кормились бедолаги в деревне, помогали бабулькам, а те – кормили их. Вся деревня дружно заботилась об этих несчастных ребятах.
Потом они вдруг пропали. Дня три не приходили.
Кто-то из деревенских пошёл узнать, в чём дело. Стройка была пуста. Вагончик очищен от лапника и дверь забита досками. И следы уж замело.
А через пару дней рабочие обнесли стройку высоченным забором.

Зачем я это всё рассказала вам? Наверное, чтобы облегчит душу. Когда выговоришься, всегда легче.
Но разные попадаются люди. Как много чёрствых и злых.
Летом 1995 г. я стояла в магазине в очереди в молочный отдел. Забежал солдатик со стройки (у нас в районе строили генеральские дома). Попросил, чтоб без очереди разрешили пакет молока взять. Так одна толстозадая, простите, просто упёрлась – "стой в очереди", и всё тут! Я обычно молчу в таких случаях. А здесь – не удержалась.
– Нет, – говорю, – обслужите солдатика. Его ж командир вздрючит, если он во время не вернётся!
– Ты чего такая заботливая, – спросила толстозадая, – он тебе родственник?
– Нет, – говорю, – не родственник. Я тоже солдатская мать. Я этого солдатика пожалею, так, может, и моего сыночка какая другая женщина пожалеет…

И ещё…
Наших сыновей вырывают из рук дяденьки-генералы, пристроившие своих-то чад кто адъютантом, кто писарем, кто караульным у ворот Генштаба. Как тут не возникнуть неуставным отношениям и побегам. «Сыночек»-то попадёт сразу после службы в престижное БЕСПЛАТНОЕ учебное заведение, а «Ванька Жуков», который и посылок-то из дому почти не получал – денег нет у матери, а в животе урчит при виде московских витрин – вернётся в свою родную «деревню Гадюкино», сядет на трактор и потихоньку будет спиваться, поколачивать жену, становясь к 40 годам инвалидом.
Если вернётся…
Как мать, уже однажды пережившая службу сына в РА, я знаю, что говорю. ВТОРОГО МОЕГО СЫНА САМЫЙ ГЛАВНЫЙ ГЕНЕРАЛ СМОЖЕТ ОТОРВАТЬ У МЕНЯ ТОЛЬКО ВМЕСТЕ С МОИМИ РУКАМИ И СЕРДЦЕМ.

Спасибо, что выслушали…

поделиться

Солдатская мать

01.08.2008