Сны и слезы


Было время, когда она любила этот город. В детстве. Детство одевает все в волшебные тона. Оно находит свою поэзию во дворах, где работают котельные и мехмастерские. Каждый разросшийся куст может стать замком для куклы! Каждый многоэтажный дом, сияющий по вечерам зажженными огнями, - огромным кораблем, плывущим вдаль по темному океану.
А потом приходит юность, которая подымает душу на цыпочки, и видишь такими глазами, какими больше никогда не будет дано увидеть.
Лето ее семнадцатилетия. Выпускные экзамены. Дождливые, теплые и ветреные дни. Зеленые водопады тополей. Огромные букеты пионов - бледно-розовых и белых. Только что раскрывшихся. Пахнущих до головокружения. Мокрых от дождя. Легкое шелковое платье - белое, в тех же розовых цветах. И ветер, который, казалось, понесет ее через весь мир, через всю жизнь - ее властительницею.

Она люто тосковала в институте. Грязь и суета общежития - это ерунда. Всегда на виду - вот что невыносимо. Пять человек в комнате. Пять девушек без всякой фантазии, мечтающих навсегда остаться в этом областном центре. Зачем? Чтобы не попасть по распределению в деревню. Каким путем? Да замужеством - почти все равно с кем. Лишь бы местная прописка в паспорте.
Общага, университет, улицы - везде люди. Ни на минуту не остаться наедине с собой, не забыться тем, что дорого ей.
Ночами ей снилась тишина ее комнаты. И всего несколько раз - не чаще, чем дни рождения и новогодние ночи, - приходил во сне тот, кого не было в жизни. И брал ее руку в свои, и все сбывалось. К ней возвращалось детское счастье, и полет, и то невысказанное, что таяло и ускользало, лишь только она открывала глаза.
Она думала, что стоит вернуться домой - и институт останется в памяти страшным сном. Но пришел и этот день, и сразу стало ясно, что не входят дважды в одну реку. Все уже не то и не так. Она - взрослая. И на работе - сама по себе. И за жизнь ее больше никто не отвечает, кроме нее самой. И вечерами нет уже сил ни на что, кроме осознания идущего времени и пустоты, бесплодности этого течения. А так нельзя думать. Зачем тогда жить?
Она полагала, что может никогда не выйти замуж, потому что с редким постоянством никому не нравилась. Хотя внешне была привлекательна, даже необычно привлекательна. Но вечно ее носило в этих заоблачных сферах - и окружающими это воспринималось как чрезмерная серьезность, взгляд на все свысока, и за ней даже не пытались ухаживать.
Но все же она вышла замуж. Этот человек был достаточно прост, чтобы не заметить в ней ничего странного. А ее уже превыше всего мучило одиночество, которого она так желала раньше.
Супруги - два вола, впрягшиеся в один плуг. Отчасти это было верно. Теперь не страшна задержка зарплаты или покупка картошки на осень. Есть другие плечи, достаточно сильные, чтобы носить мешки. И - как ни банально - теплота чужого тела рядом. А сны снились все реже. Вернее, почти уже не снились. Добраться бы до постели. И - как в черную яму, из которой утром с трудом выныриваешь.
А уж когда дети пошли.... Она знала, что и близкие, и малознакомые люди осуждают ее за такую роскошь. Ребенок, как машина, требует определенной наличности. Нет денег - не заводи. Чтобы беленькие носочки, кружевные одеяльца, сверкающие бутылочки. И сама с красивой коляской. Она же последнего ребенка родила в дефолт. В тот самый августовский день, когда наличность растаяла, как дым, а магазины спешно закрылись - переписывать цены.
Кто-то от этого стал еще богаче, построил себе очередную виллу на Канарах. А ее новорожденного лишили самого скромного приданого, и отняли у нее теплое зимнее пальто. Бегала в холода чуть не в плащике - соседки ахали и говорили традиционные слова о расплодившейся нищете.
Да и потом. Туфли с бантиками - допотопные, из коробки на чердаке вытащенные. Пустой суп на обед. И одна и та же беличья карусель - месяц за месяцем.
Нужно было выходить на работу. Да где ее найти, родимую? Молодежь подросла, в компьютерах разбирается и метит на самые модные должности - менеджеры, супервайзеры. Мерчендайзеры еще. Или что-то в том же духе, не выговоришь. А проще - ни детей, ни плетей, всегда готова, ко всему готова.
В службе занятости плечами пожимают. У них две должности вакантны - уборщица да гардеробщица.
Ночами вместо снов - слезы. Что день грядущий нам готовит? И надежда не брезжит ниоткуда.
А потом вдруг ей предложили работу. Позже она скажет: "сбылась мечта идиотки". Да не просто работу - другим на зависть. Тишина и простор отдельного кабинета. Эта самая оргтехника, раньше только по телевизору виденная. Сослуживцы вежливые, а зарплата - все дыры заткнуть можно. Приодеться, детей растить, учить-лечить. На все хватит.
Вот только начальница... Все дороги ведут в Рим, все концы упираются в нее. В ее недовольно-грозное "Уволю!" Она молода. Но начальнице нужно оправдывать свое существование. И ей все не так. Десять раз переделывай - не так. Из шкурки вылези, все равно не так будет.
Приходила домой заполночь. Детей не видела. В глазах компьютерные строчки сливаются, в душе паника - уволят. И что? Да конец света!
Нельзя долго балансировать на грани. Туда или сюда, а всегда так - на острие - не получится.
Никто не верил, что она сама подала заявление. Да как же так?! Да за такую работу другие руками - ногами - зубами. Да в наше время! Да в вашем положении! Никто не понимал, что уже сил нет бояться. И в душе места нет, где бы об тебя ноги не вытерли.
Она как будто проснулась в один августовский день. Вышла на крыльцо, в сад. Утро тихое-тихое. Теплое. Пахнет яблоками. На траве их целый ковер. Надо собирать, варенье варить. Детям - пенки.
Второй раз уже в это лето пышно цветут розы. Нарвать букет, в утренней росе, и домой - на стол. Нежно-розовые, темно-красные, лимонно-желтые розы. Изящные, как не на каждой картине.
Она срезает розы и тихо, пока никто не встал, читает молитву. И не страшно. И спокойно. Произносит древние слова и верит, что все будет как надо.
Дети счастливы, что мать рядом. Она впервые замечает, как они соскучились по ней. Даже в этой ее рутинной работе, постирушках-готовках, они вертятся рядом. И как выросли! И какие умные стали! Некогда было замечать жизнь. И вот теперь она будто остановилась, изумленными глазами открывая: да как хорошо утро! Та же свежесть, что была в ее семнадцать. И дети, которые ждут - всех ее сказок. И книги, о которых она помнила, как о друзьях. И весь мир, который нисколько ей не закрыт, радуйся же ему!
И в эту ночь, голову на подушку не успела положить, пришел тот, который, она думала, не придет уже никогда. И подал ей руку... поделиться
Татьяна Свичкарь
28.02.2003

Оставьте свой отзыв

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ознакомлен и принимаю условия Соглашения *

*

Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу privet@cofe.ru