Маковецкий попал в «Коллекцию»

Однажды во время одного из спектаклей в зале зазвонил сотовый телефон. Маковецкий тут же игру прервал, посмотрел на зрителей и сказал: "Алло". Не услышав ответа, сделал вывод: "Кажется, ошиблись номером" и спектакль продолжил... Убежденный в том, что уровень культуры "вообще" сегодня неизменно падает, к идущим на его спектакли зрителям актер все же относится тепло. Сегодня Маковецкого называют "персонажем с двойным дном", "большим ребенком", "виктюковским талисманом" и "Томом Хенксом по-русски". При этом он – еще и одна из самых высокооплачиваемых звезд, которая уже в смутные для российского кинематографа 1990-е получала, по слухам, и две тысячи долларов за день. И хотя некоторые коллеги порой открыто критиковали Маковецкого, называя его "раздутой фигурой театра Виктюка", актер остается одним из немногих, о чьих работах не было написано практически ни одной абсолютно негативной рецензии.

Экстравагантный чес

Самые первые гастроли "Коллекции Пинтера" завершились оглушительным провалом. Питерская публика, казалось бы, подготовленная ко всякого рода экспериментам, "Коллекцию" не приняла. То ли из-за значительного перерыва в игре актеров (премьерные показы в Москве за несколько месяцев до того прошли на "ура!") возникла рассогласовка, то ли язык постановки и вправду оказался труден для зрителя.
Вообще, спектакли известного московского режиссера Владимира Мирзоева, за которым еще с 1980-х тянется слава постановщика "молодого да раннего", да еще и "авангардного", в свое время осмелившегося поднять руку на Шекспира и Гоголя, один смелый критик сравнил с... не оконченным сексом. Мол, "дарят тонну удовольствия, но никогда не доводят зал до театрального оргазма". Может быть, поэтому томящаяся публика годами все тянется за Мирзоевым в надежде на окончательную разрядку...
Впервые взявшись за антрепризный спектакль, которому по природе положено быть не самым обременительным, Мирзоев и на сей раз задачу зрителю облегчать не стал. Между тем как сам сюжет знаменитой пьесы британского нобелевского лауреата Гарольда Пинтера прост. Трое мужчин и одна женщина пытаются выяснить, что же произошло с двумя из них в Лидсе, где они ненадолго остановились в соседних номерах – то ли переспали, или только собирались, а, может, и вовсе не познакомились. Муж (Валентин Гафт) якобы изменившей жены (Елена Шанина) пытается выяснить отношения с соблазнителем-модельером (Максим Суханов). Тут же вмешивается и близкий друг кутюрье в исполнении Сергея Маковецкого. По мнению режиссера, главное в спектакле – сильное эмоциональное напряжение всех участников конфликта, принципиальная невозможность понять друг друга. А вот тайна так и остается не раскрытой...
Поскольку герои имеют отношение к высокой моде, на протяжении всего спектакля они щеголяют в нарядах haut couture от Павла Каплевича, неизменного оформителя постановок Мирзоева. Критики тут же не преминули отметить, что Маковецкий, и в жизни большой модник, в экстравагантном облачении смотрится более чем гармонично. А вот мэтр "Современника" Валентин Гафт, верный своей актерской школе, взбунтовался и "переодел" собственного героя из трусов поверх штанов и ажурных шинелей во вполне "реалистичный" мешковатый костюм, по мнению актера, более соответствующий его немного старомодному персонажу. В итоге в одном спектакле Мирзоеву удалось собрать действительно "коллекционный" состав. Или, как нескромно, но вполне справедливо, отозвался тот же Каплевич: "Мы тут все монстры!"
 Что же касается критиков, то у них спектакль вызвал хоть и не однозначную, но все же преимущественно положительную оценку. Не без иронии постановке Мирзоева они предрекли безбедное существование на два года вперед, "хотя бы за счет одних имен на афише". Но оказались неправы. Спектакль вполне безбедно "держится" уже восьмой год.
Что же до Питера, то местная публика спектакль все-таки приняла, только со временем. Теперь настала и очередь Самары. Как примет местная публика необычную антрепризу – пока вопрос. Однако сомневаться в том, что имена на афише приведут зрителей в зал, не приходится. Да и полная отдача на сцене, если верить заверениям артистов, аудитории обеспечена. Маковецкий, по крайней мере, не устает признаваться о своем трепетном отношении к провинциальной публике: "В провинции публика видит слишком много торопливых антрепризных спектаклей, без декораций, без костюмов, без грима… А билеты дорогие, и люди оскорбляются, что с ними так поступают. И всегда немного насторожены. Встречают вежливо, аплодисментами, но дальнейшее надо заслужить. Когда они понимают, что ты не халтуришь, то бывают очень благодарны... И потом есть шикарные антрепризные спектакли – и по уровню режиссуры, и по актерам. Да, мне иногда звонят и предлагают поучаствовать в чем-то подобном: "Не волнуйтесь, Москва и Питер этого не увидят". Когда мне так говорят, то я представляю, какой это будет чес! Я в таких антрепризах участия не принимаю..."
 
В искусство насильственным путем

По мнению Маковецкого, подводных камней в карьере актера может быть всего три: увлечение алкоголем, "актер сам себе мешает" или попросту страшное невезение. Ему удалось избежать всех пунктов. И хотя с первым проблемы все же имелись, сегодня они не актуальны. "Мне действительно повезло, но в каждом везении ведь только доля везения. Говорят, нужно заслужить, чтобы повезло. И надо работать, работать и работать…"
Обычно ранний период жизни актера биографы живописуют мрачными красками – полуголодное детство, заводские бараки, что под Киевом, мама, сутками пропадающая на работе. И в качестве доказательства – нынешняя любовь актера к роскоши, дорогой одежде и шикарным авто. "Наверное, я могу себе позволить, выглядеть небрежно, но мне нравятся Armani и Dolce&Cabbana. Нравятся потому, что в их костюмах мне удобно", – признается сам Маковецкий. А вот с "голодным" детством никак не соглашается: "Глупость все это. У меня было шикарное детство в Киеве! Я родился в 1958 году, и большинство людей жили тогда в небольших одноэтажных домах, которые называли бараками. А моя мамочка всегда меня баловала. Старалась покупать только самое лучшее. К сожалению, ее больше нет. А без нее и мой родной Киев сразу стал немного чужим".
В детстве Сергей вполне мог бы войти в сборную Украины по водному поло, однако попал он в искусство. Притом насильственным путем. В восьмом классе учительница определила Сережу на роль Несчастливцева в пьесе Островского "Лес" в школьном театре. "Сначала был только ужас, дикий страх, – вспоминает актер. – А потом вдруг забыл о том, что есть публика... Не помню, что там я испытывал, но на какой-то момент забыл о зрителях. Наверное, это и есть "правда переживаний".
По окончании школы Сергей решил поступать в Киевское театральное училище, но первая попытка оказалась неудачной. Отработав год рабочим сцены в Киевском театре им. Леси Украинки, Маковецкий отправился покорять Москву.
 
Добропорядочный семьянин со странностями

Столица юного таланта приняла неласково. Для начала, как гласит легенда, киевлянина обокрали цыгане. Затем Константин Райкин на приемном экзамене в ГИТИСе, услышав, как Маковецкий от волнения чересчур сильно кричал симоновские строки: "И погиб под самым Берлином, На последнем на поле минном...", посоветовал юноше не тешить себя напрасными надеждами. Табаков, которому уже вскоре после этого Маковецкий читал монолог булгаковского Лариосика, абитуриента оценил выше. Однако тоже отказал, поскольку юношу вот-вот должны были забрать в армию. И, наконец, повезло Маковецкому в Щукинском училище. От армии же он талантливо "закосил", вполне убедительно изобразив перед медкомиссией сильные головные боли.
Однако, несмотря на находчивость, долгое время актеру не везло. В Щукинском он слыл не самым талантливым студентом, позже, поступив в Театр им. Е. Вахтангова, перебивался ролями стражников да мухоморов. В кино актера тоже не баловали яркими ролями. Однако кое в чем Маковецкому все же повезло. В 1983-м он встретил свою будущую жену. И хотя от личной жизни загадочного актера многие ждут странностей в духе некоторых его фильмов, в жизни он вот уже почти 25 лет остается добропорядочным семьянином: "Елена – самая лучшая, красивая, любимая и заботливая. Меня по-прежнему охватывает глубокое чувство любви к своей жене"...
Тогда, в 1983-м, Елена стояла в коридоре киностудии со Станиславом Говорухиным и другими режиссерами и в ответ на их шутку о том, что ее никто не возьмет замуж, ответила: "Сами такие, вот будет пробегать первый попавшийся мальчик – захочу, он на мне женится".
Первым выбежавшим из-за угла мальчиком оказался Маковецкий, одетый в военную форму. Тогда он как раз снимался в картине "Я – сын трудового народа". Когда Елена окликнула его: "Молодой человек! Вы на мне женитесь?", он остановился, посмотрел и ответил: "На вас? Женюсь!" – "Когда?" – "На майские". После чего побежал дальше.
Затем начались ухаживания, и в какой-то момент он понял – "оказывается, без этой женщины больше не могу". Официально они поженились, правда, спустя шесть лет, но, как и было обещано, – на майские праздники.
Тогда же, в конце 1980-х, пошли и первые стоящие предложения кинорежиссеров. А в 1990-м произошла знаковая встреча Маковецкого с Романом Виктюком. Сыгранные им роли в постановках Виктюка "М. Баттерфляй", "Рогатка", "Полонезе Огинского", "Я тебя больше не знаю, милый" быстро вывели актера в первые ряды театральных звезд. Однако пути актера и режиссера разошлись спустя несколько лет их плодотворного сотрудничества. При этом факт конфликта Маковецкий отрицает: "Все, что писали о нашем конфликте, полная чушь... Я по-прежнему люблю Виктюка. Мы вместе сделали достаточно ролей, чтобы все окружающие поняли, что наши отношения не случайны и не поверхностны. Просто на каком-то этапе произошла остановка, пауза. Это нормально в отношениях актера и режиссера".
Сегодня Сергей Маковецкий предпочитает творческие контакты с Владимиром Мирзоевым ("Амфитрион", "Двенадцатая ночь", "Коллекция Пинтера") и Камой Гинкасом, на чей спектакль "Черный монах" в московском ТЮЗе было практически невозможно достать билеты.
 
"На сцену нельзя идти в грязной обуви"

– Cергей Васильевич, судя по прессе, вы обласканы критикой.
– Обласкан? С чего вы взяли?
– По крайней мере, ничего плохого о вас прочитать не удалось...
– С одной стороны, я отношусь к критике очень хорошо, а с другой – понимаю, что настоящая критика как жанр куда-то выветрилась, пропала. Критики торопятся дать оценки, особенно после премьеры. Вот настоящий критик Инна Соловьева, прежде чем написать огромную статью про наш спектакль "Черный монах", посмотрела его пять раз. Сначала она была на премьере, потом еще несколько раз: она наблюдала, как спектакль развивается, как он меняется.
– Он действительно может меняться?
– Спектакль меняется так же, как и человек. Со временем увеличивается степень постижения темы актером. Иногда случается так, что на сотом спектакле начинаешь понимать в своем герое нечто такое, чего до этого никогда о нем не думал.
– Настроение как-то влияет на игру актера?
– Конечно. Актер – живой человек. Он не должен забывать о том, что случилось с ним в течение дня. Публика приходит в театр с улиц, где пробки, где по телевидению показывают чудовищные новости. И вот ты выходишь весь такой стерильный, беленький, пушистый...
– А допустим, у вас был прекрасный день, а играть надо трагедию.
– Эти эмоции очень близки. От смеха до трагедии один шаг. Я помню, как это бывает во время съемок. Например, нужно сыграть драматический момент. В кино, как вы понимаете, всегда что-то не готово: или солнце не вышло тогда, когда нужно, или еще что-то. Когда я был молодым актером, то находился в нужном состоянии весь день, ожидая команды "Мотор! Камера!", боялся спугнуть это состояние, боялся шелохнуться. А сегодня уже могу рассказывать анекдоты перед самым включением камеры.
– Стали профессионалом.
– Нет-нет, это не профессия. Я хорошо знаю, как включить ту или иную эмоцию. Но тут что-то другое, некое понимание того, что смех и слезы рядышком.
– Все равно это уровень профессионализма. Недаром же говорят, что профессионалы могут поставить спектакль по телефонной книге.
– Слышал я эти разговоры. И о чем будет этот спектакль? О телефонной книжке? Чепуха все это. Мне это неинтересно. Лучше хорошую литературу ставить. А настроение, конечно, влияет. Но все равно на сцену нельзя идти в грязной обуви с улицы. Это не-при-ли-чно. К сцене надо относиться с трепетом, это ведь святое место.
– Вы всегда играете с полной отдачей или все-таки были случаи, когда чуть халтурили?
– У меня был один такой спектакль, но я не назвал бы его халтурой. Мои друзья, видевшие его, говорили мне потом: "Серега, все, что ты делаешь, очень здорово, но как-то мало для тебя". Я и сам понимал, что "королевство маловато" было, развернуться негде. Это понимал не только я, но и те, кто попросили меня ввестись в этот спектакль. Для другого актера это было бы сверх крыши, а мне оказалось тесновато.
 
От Гумберта Гумберта до маньяков

Долгожданное признание в кино пришло к Маковецкому в начале 1990-х, когда неожиданно он стал одним из самых востребованных, а, по слухам, и одним из самых высокооплачиваемых актеров постсоветского кинематографа. Критики писали: "Режиссеров подкупает парадоксальное сочетание обыкновенной внешности актера и некой внутренней странности, ирреальности"... Возможно, именно поэтому самыми яркими работами Маковецкого того периода стали роли злодеев. В жесткой картине Киры Муратовой "Три истории" он предстает оперетточно-нелепым убийцей, который приносит в котельную труп своей красавицы-соседки с перерезанным горлом, а в картине Алексея Балабанова "Про уродов и людей" актер виртуозно сыграл владельца ателье, занимающегося порнографическими фотографиями. Последняя роль принесла актеру громкую славу и даже его близких заставила беспокоиться – слишком уж естественным он казался в этом жестком, "попахивающем порнографией" фильме. Сам же Маковецкий добродушно отмахивался: "Фильм замечательный". А однажды и вовсе мягко отчитал журналиста, назвавшего его героев "гаденькими". В то же время к выбору ролей актер относится щепетильно и никогда не гонится за "вычурной характерностью" своих персонажей. Сценарий про Чекатило, к примеру, он, по собственному признанию, даже выбросил из дома: "Не хочу копаться в психологии этого монстра. Странные фантазии вызывают в тебе порой странные изменения. Я не хочу рисковать".
Свою лепту в дело массовой популяризации актера неожиданно внес и срежиссированный Юрием Грымовым клип юной Алсу "Зимний сон", где Маковецкий сыграл будто под него написанную роль набоковского Гумберта Гумберта. "Кстати, очень хорошая "маленькая фильма" получилась", – отозвался о работе актер.
Затем последовали и новые работы – в культовом "Брате-2", в вышедшем через три года после трагедии "Курска" фильме "72 метра", в черной комедии "Жмурки"... Но, вообще-то, оглядываться назад и вспоминать былые заслуги актер совсем не любит. Возможно, потому, что в последнее время его карьера складывается крайне удачно... В 2007 году на экраны вышла картина "Искушение" Сергея Ашкенази, роль Маковецкого в которой, по мнению многих критиков, стала лучшей за всю карьеру актера и была удостоена призом за лучшую мужскую роль на кинофестивале в Онфлере (Франция). И хотя вышедшие в том же году нашумевшие "12" породили волну самых неоднозначных оценок в России и за рубежом, работа Маковецкого в собирательном актерском портрете нареканий не вызвала. Теперь его ждет работа в "Утомленных солнцем-2".
 
"Студенты меня обожают"

– А если вас все же позовут сниматься в Голливуд?
– Откажусь. Честное слово. Пока подходящей роли мне никто не предлагал. А "плохого русского" никогда играть не стану. Хоть Траволта, хоть Спилберг позовет. Если по сценарию герой занимается продажей ракет и больше в нем нет ничего, а рядом два героя-американца, которые его побеждают, – нужен мне такой фильм? Мне вынь да положь такие роли, как Форрест Гамп или "человек дождя". Над таким предложением подумать интересно. А просто "отметиться" в Голливуде – это не для меня. Да и вообще мы, российские актеры, наверное, другие, поэтому там и не снимаемся. Да и европейцам сложно туда прорваться. Я объективно отношусь и к себе, и к тому, что происходит на Западе. К тому же у меня есть ниша – Чехов, Достоевский.
– А расширить сферу свой деятельности в другом направлении и, к примеру, взять курс не думали? Студенты же вас любят.
– Они меня обожают! Я иногда читаю лекции и действительно постоянно думаю: может, взять курс. Но меня не устраивает состояние мэтра, изредка появляющегося у своих подопечных. Считаю, мастер должен не расставаться со студентами с утра до вечера, их же надо учить профессии. Так что пока отказываюсь от курса во ВГИКе, который мне предлагают и деньги готовы за это платить. Но у меня репетиции, спектакли, съемки, мне еще хочется поиграть. Кстати, Щукинское училище, которое я окончил, это одна из лучших театральных школ Москвы. Моим мастером была Алла Александровна Казанская, удивительный педагог. Вот она меня воспитывала, а сейчас мы вместе служим в Театре имени Вахтангова.
– Вы столько лет в одном театре, но не утратили интереса к профессии...
– Ну, так у меня еще была огромная блестящая работа с уникальным режиссером Романом Григорьевичем Виктюком, с которым мы сделали семь спектаклей. "М. Баттерфляй" – выдающийся спектакль, на мой взгляд, просто фантастический. Достояние культурного процесса. Не зря в передаче "Намедни", когда были все эти "вехи", автор сказал: "1990-е годы – это последняя народная артистка СССР Алла Пугачева, последний народный артист СССР Олег Янковский, "М. Баттерфляй" и Сергей Маковецкий в этом спектакле". Мою судьбу в театре изменил Роман Виктюк, а в кино Владимир Хотиненко.
 
Без надрывов и с легкой ленью

И хотя на экране Маковецкому блестяще удаются роли "героев нашего времени", рефлексирующих, ироничных, сложнейших, как написал один из знатоков творчества актера, в жизни он абсолютно другой – "странен, необычен, нетипичен именно внутренней своей безмятежностью, отсутствием надрыва и рефлексии".
"Еще я ленив, – дополняет собственный портрет Маковецкий. – Из-за лени меня и заметили позже, чем могли бы... Да и пробивной силы во мне нет... Моя жена говорит: "В нужный момент тебя никогда не оказывается рядом". Честь принимать ответственные решения я обычно передоверяю другим. Я умею слинять, как никто". Другая вредная привычка – курение. А вот что до приписываемой актеру страстной любви к роскоши, тут он категорично парирует: "Нет, как раз к роскоши я относился всегда прохладно. Комфорт – это другое и более точное слово. Я люблю стиль и комфорт". Еще Маковецкий любит вкусно поесть, фильмы "Красотка" и "Полет над гнездом кукушки" и совсем не любит гостиницы: "Там, конечно, неплохо, но все-таки обстановка казенная. А еще ты постоянно на виду. Это, пусть и немного, но энергию отбирает. Я на людей не обижаюсь, понимаю, что они искренне хотят со мной поговорить. Всегда поддерживаю беседу, чтобы только человека не обидеть. Но порой это тяжело. Мало ведь кто задумывается, что актер, как обычный работяга, тоже вернулся после трудовой смены, от усталости даже грим не снял. В такие часы ему хочется тишины, теплой ванны и спокойного сна..."

поделиться

Елена Иванова

06.06.2008