Тарзан с Королёвой не скандалит

Сложно сказать, когда точно Сергей Глушко стал знаменитым: то ли когда танцевал в московских ночных клубах, то ли когда появился в рекламных роликах шоколада «Шок», то ли когда объявил, что является отцом сына Натальи Королевой. Сегодня ясно одно – он звезда российского шоу-бизнеса (бомонд, кстати, его недолюбливает, считая, что Тарзан разбил брак Королевой – Николаева) и начинающий театральный и киноактер (зрители НТВ могли видеть его в одной из серий сериала «Бальзаковский возраст, или Все мужики сво…», кроме того, Глушко сыграл в белорусской исторической картине «Легенда об Анастасии Слуцкой»).
У каждого свой путь на Олимп и своя манера поведения уже будучи принятым на нем. Сергей Глушко рассказал нам о своей звездной дороге и тайнах российского стриптиза.

«Из армии ушел от безысходности»

– Вы из семьи военных. Ваш отец кадровый офицер. Чем для вас была служба в армии?
– Это школа жизни. Школа, которую дай Бог пройти каждому. И я абсолютно не жалею о том, что служил.
– Сегодня об армии приходится слышать весьма негативные высказывания. Вам, как военному человеку в прошлом, они неприятны?
– То состояние армии, в котором она находится, – это чистейшая экономика. В армии очень много умных людей, очень много. То, что говорят вслух, и в том числе в анекдотах про армию, – это сленг! На самом деле, пока я служил, ничего плохого об армии не слышал. Столько там талантливых людей и многогранных.
– Почему вы приняли решение оставить службу в армии?
– Я служил на космодроме Плесецк, в городе Мирный, собственно, там я родился, там и служил. День начинался с мотовоза в 6 утра. Полтора часа ехали в тайгу, где находилась стартовая площадка части, и ты там сидишь целый день. Вечером домой, и желаний после этого никаких, то есть все, что ты видишь, – это мотовозы и елки вокруг. Такая безысходность! Однажды посмотрел на майора, который сидел рядом со мной: взгляд стеклянный, он уже лет 10 так мотается по тайге. Думаю: «Боже мой! Неужели и я так буду…» Когда я поступал в военный институт, армия была одна, а служить довелось уже в совершенно другой – развал, маленькие зарплаты. Одним словом, болото. Дело даже не в деньгах, а в отсутствии перспектив. У меня не было конкретной мысли, куда уйти. Главное – уйти. Собственно, у меня и семья была тогда, которая развалилась из-за этого моего решения.
– И поехали покорять Москву?
– Я просто приехал в Москву, чтобы самореализоваться, потому что в Мирном это было невозможно. Я учился в Международной академии бизнеса (которую закрыли незадолго до получения диплома), окончил курсы английского разговорного языка, курсы страховых агентов – до сих пор где-то лежат корочки, которыми даже не воспользовался. Но нужно было как-то зарабатывать. Предлагали распространять «Гербалайф» – не пошел, потому что считал, что моя голова способна на большее. Была какая-то временная работа, охранником работал. Потом кто-то рекомендовал мне стать менеджером по продаже мебели. Затем был салон Сергея Зверева, где я работал администратором, курсы моделей при агентстве «Red Stars».

«Для русского человека оголяться – это лишнее»

– Вы достаточно долго не могли найти свое место в Москве, сменили несколько профессий. Почему выбрали именно стриптиз?
– Мне просто предложили попробовать.
– Кто предложил?
– Человек, который набирал парней для организации в своем клубе женских дней. Я согласился, поскольку хотел, чтобы меня еще научили и красиво двигаться. Мне это могло помочь в том же модельном бизнесе. На подиуме помимо тупых проходов с дебильными лицами часто вводят элементы шоу.
– Платили действительно хорошо?
– По сто рублей, плюс деньги на такси. Деньги на такси я не тратил – откладывал. Ждал, когда откроется метро, и ехал на съемную квартиру.
– То есть экономить вы умеете?
– Квартиру купил, когда в стриптизе пять лет проработал.
– Почему вы взяли псевдоним Тарзан? Есть какие-то ассоциации с персонажем романов Эдгара Берроуза?
– Никаких. Я даже не сам его придумал. Практически с первых выступлений в клубах меня так стали называть зрители.
– Как появилось «Тарзан-шоу»? Кто вам помог?
– Нам никто не помогал. Раньше мы работали поодиночке, но однажды встретились, как говорится, в нужном месте и в нужное время. Просто до нас как таковых стрип-групп не было вообще, и мы заняли эту нишу.
– А сегодня конкуренты наступают на пятки?
– Без конкуренции невозможно. Время идет вперед, что-то устаревает, приходят новые люди с новыми идеями, но себя мы считаем первооткрывателями.
– В России все же публика еще не избалована эротическими зрелищами. А за границей «Тарзан-шоу» как воспринимали?
– Мы выступали за границей только один раз. Там совершенно другой взгляд на стриптиз: выходят несколько красавцев и без танцев снимают штаны – это стриптиз в своем примитивном, то есть первоначальном понимании. Кому-то это нравится, но не всем. У нас, мне кажется, такой не приживется – менталитет другой. Наша сексапильность – это нечто другое. Для русского человека оголяться – лишнее. Намного эротичнее затронуть струны его души.
– Как вы поддерживаете хорошую физическую форму?
– Обычно: занимаюсь в тренажерных залах, хожу в бассейн, солярий.
– Какой-то диеты придерживаетесь?
– Мне повезло: не нужно придерживаться строгой диеты для того, чтобы оставаться в форме. Но это, конечно, не означает, что я ем все подряд. Я не чревоугодник.
– У вас есть любимое блюдо?
– Я люблю поесть, но я не гурман. Любимое блюдо у меня – пельмени с майонезом. Просто редко могу позволить их себе. Сладости люблю. Люблю, но опять же не позволяю себе часто. Надо все-таки держать себя в рамках.

«Я долго отказывался петь с Королевой»

– Вы удивили многих, когда вместе с Натальей Королевой запели на сцене. Чья была инициатива спеть дуэтом?
– Это инициатива ОРТ. Для новогоднего проекта телевизионщики предложили Наталье, чтобы мы вместе что-нибудь исполнили. Я вовсе не претендую на звание певца, у меня и мысли такой не было. Долго упирался, думал, стоит ли мне вообще рот открывать. Наташа тоже не давила, сказала – сам решай. В конце концов решил попробовать. Песенка, которую для нас подобрали, была каким-то отголоском детства, оказалась очень приятной и в то же время простой.
– Уроки вокала брали?
– Нет, я спел как смог. У нас еще в школе был джаз-банд, в котором я и играл, и пел, то есть петь я мог. Просто я не считал и до сих пор не считаю, что обладаю каким-то особенным голосом, которым нужно «грузить» всю страну, как делают многие.
– Может быть, Наталья, как профессионал, что-то советовала?
– Нет, она все правильно делает, ненавязчиво. Если говорить о пении, то есть дыхательная техника. Но говорят, что голос должен обладать своеобразием, то есть он должен быть узнаваемым, не важно, насколько он высок или низок. Когда в той же «Фабрике» раскручивали исполнителей с нарушением дикции, я этого не понимал, но мне сказали: «Ты не торопись делать выводы». Узнаваемость голоса – чуть ли не главное в становлении певцов или певиц. Поэтому Наталья не говорит мне, как петь. Она говорит так: «Если хочешь, у меня есть люди, которые могут правильно поставить тебе дыхание, технику, потому что у каждого есть свой голос, главное – настроить его».
– Считается, что ради успеха, ради карьеры нужно чем-то жертвовать: семьей, друзьями, поступаться принципами. Чем вы никогда не станете жертвовать ради славы?
– У меня есть некие установки по жизни, может быть, они несколько грубы, но я не могу их поменять. Хорошо, что я приехал в Москву не юношей в 16 лет, а сформировавшимся человеком, с какими-то своими жесткими убеждениями. Это, кстати, спасло меня от многой грязи, в том числе и от наркотиков. Мне предлагали, а я говорил: «Мне не надо». И еще – никогда не стану перешагивать через дорогих мне людей и близких.

«В рекламе меня узнал оперативник»

– Роль кентавра в рекламном ролике «Шок» сделала вас известным. Как вы попали на съемки?
– Большинство артистов «стоят на учете» в рекламном агентстве. Периодически им поступают приглашения для съемок. Почему бы и нет? Это хороший способ заработать. А съемки действительно проходили в конюшне, с живыми лошадьми. Я стоял на ящике, а коню щекотали ногу, чтобы он брыкался.
– Вы ведь работали моделью. Значит, это был не первый опыт работы в рекламе?
– Совершенно верно. Кентавр – абсолютно не первое мое появление на экране. Я уже снимался в рекламе, причем в более глобальной, и в телепередачах меня снимали. «Шок» – просто удачное попадание в образ, и это далеко не пик моей карьеры, как многие считают. А образ кентавра в моем исполнении существовал еще раньше съемок ролика. В Москве, в районе Профсоюзной улицы, был салон красоты, где за эмблему взяли старую картину, на которой изображена какая-то дева рядом с кентавром. По-моему, щит до сих пор там висит.
– А чем запомнились съемки рекламного ролика «Трех богатырей»?
– Реклама о богатырях и пиве стала уже телесериалом. Первые два ролика (где мы играли в хоккей и держали дверь в пивоварню, в которую ломились мужики) были достаточно простыми, а последние – с золотой рыбкой и Змеем Горынычем – вышли с настоящими спецэффектами. Змея Горыныча заменил макет. Выглядел он так: по типу детских качелей на опоре установили бревно. Один конец бревна символизировал голову Змея Горыныча. С ней я и «боролся». Второй конец бревна двигал ассистент, чтобы оживить воображаемого змея. Вся конструкция была выкрашена в синий цвет, чтобы на компьютере можно было легко превратить дерево в мифическое чудище. Зато все доспехи в рекламе настоящие: и кольчуги, и шлемы, и мечи брали для съемок в специальной мастерской. Сильно изменила мою внешность накладная борода. Мне клеили ее из пяти частей – было неудобно улыбаться, разговаривать, а есть просто нереально. Поэтому во время перерывов на обед часть бороды отклеивали, а потом лепили обратно.
– Когда ролик впервые показали на телевидении, родные и знакомые узнали вас?
– Наташа знала о съемках, поэтому мое появление в рекламе для нее не стало неожиданностью. А вот друзья долго не могли догадаться, что богатырь – это я. Узнал только один друг: он сотрудник милиции – глаз наметанный.
– Поступление в ГИТИС – это новая стартовая ступенька для вас?
– Я пошел учиться, чтобы совершенствоваться. Перед поступлением долго готовился, волновался. Мне очень интересно и очень непросто. Меня в Москве не воспринимают как актера. Вот что плохо. А я хочу, чтобы с моим именем были другие ассоциации, помимо стриптиза и мужа Наташи Королевой.

«Ревность – это стимул быть для жены идеалом»

– О ваших взаимоотношениях с Натальей Королевой ходит множество слухов, порой самых невероятных. Как вы их воспринимаете?
– Никак. В принципе, я не собираюсь ничего никому доказывать, это наша личная жизнь, на всякие слухи мне просто-напросто наплевать. Как-то раз было желание подать в суд на одного из журналистов, который назвал меня импотентом. Но вовремя остановил адвокат, сказал, что это бессмысленно, мол, больше потратишь времени и денег, а в газете всего лишь напишут «извините».
– Как вы познакомились?
– Все артисты друг друга знают – работаем практически в одних и тех же клубах. В одном из них мы и познакомились с Натальей, это было уже достаточно давно. Она пришла на мое выступление с подругой. Как девушка сообразительная, она решила, что я буду неплохо смотреться в ее программе – у нее намечался очередной гастрольный тур. Договорились о моем небольшом участии в ее программе. Мы встречались, общались с ней и ее директором по организационным и финансовым вопросам. Вместе репетировали, колесили по стране с концертами. Это продолжалось несколько лет.
– Кто первым заговорил о серьезных личных отношениях?
– У меня даже мысли не было, что все так может сложиться. Просто в какой-то момент и она, и я поняли – что-то происходит. Для меня это было очень неожиданно, я даже не знал, как реагировать. Мы договорились: разбежимся на время и подумаем, нужно ли нам все это. Не общались почти месяц. В конце концов созвонились, встретились, и так все завертелось…
– Говорят, вы присутствовали при рождении сына?
– Да. Для меня это был своего рода стресс, но я к этому шел. Любовь к женщине требует присутствия. В роддоме сутками находился, за исключением времени, когда мне надо было выступать.
– Как Наталья относится к тому, что вы зарабатываете на жизнь стриптизом?
– Наташа – мудрая женщина. Она понимает, работа есть работа. Каждый занимается своим делом. Скандалов по этому поводу в нашей семье не возникает.
– Неужели не ссоритесь?
– Нет. Мы ведь оба уже имели опыт супружеской жизни, сделали соответствующие выводы и стараемся избегать острых углов.
– Тем не менее, ревность со стороны супруги ощущаете?
– Порой Наталья нервничает, когда читает всякие вымыслы о моих якобы романах. Но быстро остывает. А иногда и просто этим пользуется: ходит как в воду опущенная, и мне нужно как-то доказывать, что я ни при чем. Покупаю ей всякие подарочки.
– Какой первый подарок вы ей преподнесли?
– В ее день рождения подарил кольцо с бриллиантом в виде сердечка. Она была очень довольна.
– Вы Наталью ревнуете? У нее ведь тоже немало поклонников…
– А как же? Особенно ко всяким солидным господам, рядом с которыми я кажусь просто легкомысленным мальчишкой. Но для меня ревность – стимул расти, добиваться того, чтобы не чувствовать себя хуже другого мужчины, быть для жены идеальным.