Подарок русалки

Деревня «Владимировка» покорила Михаила своим райским местонахождением. Окруженная лесом, вся в цветущих фруктовых садах, с озером у опушки леса, она была воплощением мечты молодого аспиранта, уставшего от городской суеты и мечтавшего дописать свою диссертацию в тиши среднерусской деревни.
Тайно влюбленный в златокудрую Светлану, опередившую его с защитой диссертации и покинувшей кафедру, на ниве которой они осуществляли свои исследования, Михаил, измученный разлукой с ней, тоже решил уединиться так, чтобы его никто не смог отыскать. Поскольку проживал он в гордом одиночестве и родственников в городе не имел, никаких розысков пропавшего будущего светилы науки никто предпринимать и не собирался.
Достав с антресолей дорожный рюкзак и бросив его в багажник старых разбитых, купленных им по дешевке «Жигулей», Михаил ранним июньским утром покинул опостылевший ему город.
Он решил ехать по незнакомым деревенькам на северо-запад от столицы и постараться устроиться в понравившемся ему месте на все лето, чтобы поработать, отдохнуть и подышать свежим воздухом всласть.
Настроение у него улучшалось с каждой минутой и он, крутя баранку, напевал: «Я когда-нибудь оставлю все дела и возьму билет до дальнего села…"
Михаил внимательно поглядывал на пролетающие за окном пейзажи, но пока ни одна увиденная им картина не тронула его сердца. К его великой радости машин на дороге было совсем немного, и он ехал безо всякого напряжения.
Часа через три внимание Михаила привлекла довольно приличная проселочная дорога, по бокам которой стоял прекрасный сосновый лес, пронизанный солнцем как на картинах Шишкина. Жаль, только мишек на поваленной ветром сосне не наблюдалось.
Зато наблюдался указатель, который гласил: д. Владимировка. Михаил свернул в сторону этого населенного пункта. Проехав около семи километров, он оказался поистине в райском уголке нашей необъятной родины.
Домики здесь были вполне добротные. Вокруг каждого имелся фруктовый сад. Михаила порадовало прекрасное двухэтажное здание деревенского клуба, в котором, согласно афишам протекала довольно активная творческая жизнь: показывали фильмы, проходили концерты заезжих знаменитостей и проводились дискотеки для молодежи.
В деревне обнаружились два кафе и ресторан на станции, а также имелся огромный для столь незначительного населенного пункта торговый центр и местный рынок. Последний особенно порадовал Михаила, обожавшего парное молочко и все продукты из него.
Именно на рынке, покупая у бабульки молоко, Михаил узнал, что в деревне сдается дом, недавно осиротевший, совсем недорого. За все лето хозяин (только что вступивший в наследство) запросил сто долларов. Михаил осмотрел домишко и пришел к заключению, что его он вполне устроит, т.к. обстановка, хоть и скудная включала холодильник и допотопный черно-белый телевизор. Старая техника, как ни странно функционировала исправно.
Михаил поставил под навес свою машину, выгрузил книги и скромные пожитки и пошел осматривать местные достопримечательности, попутно запасаясь продуктами питания.
На самом высоком холме деревни возвышалась прекрасная церквушка семнадцатого века, уходя куполами в голубое бездонное небо и разнося звон колоколов на всю округу. К церквушке примыкало действующее по сей день кладбище, которое расширяло свои границы весьма стабильно и внушительно в последние семь-десять лет.
Михаил зашел в церковь и помолился об удачном отдыхе. Затем он спустился к озеру. Здесь его глазам открылся небольшой и очень уютный пляж, на котором собралась вся молодежь деревни, т.е. ребята от пяти до двадцати лет. Они плавали, играли в футбол, в карты, и даже пели под гитару. Оценив местную публику и слегка поиронизировав на эту тему сам с собой, Михаил решил, что будет принимать водные процедуры поздним вечером при сказочном лунном свете в обществе русалок.
Экскурсия по жизненно важным местам деревни вызвала небольшую усталость и зверский аппетит. Поэтому вновь испеченный деревенский житель отправился к своему временному пристанищу, чтобы озаботиться приготовлением себе пищи. В доме имелась газовая плита и два полных баллона газа. Это позволяло Михаилу рассчитывать на возможность нормально питаться. Чувство свободы и приподнятости не покидало его.
Проходя мимо кафе со странным названием: «Лапоть», Михаил не удержался и заглянул в злачное местечко. К своему удивлению он увидел весьма уютное помещение с семью столиками, накрытыми белыми скатертями. На каждом стояла вазочка с живыми цветами. Присев к одному из них, Михаил ощутил комфорт мягких и высоких стульев. Он внимательно осмотрел интерьер заведения, отметив со вкусом подобранные картины и сверкающую хрусталем стойку, за которой находилась девица, довольно симпатичная, лет двадцати восьми. Она мило, но не навязчиво его поприветствовала и подала Михаилу меню.
Разнообразие блюд и очень умеренные цены еще раз приятно удивили. Решив отпраздновать свой приезд, он заказал салат из креветок с авокадо и омлет по-арабски. На десерт чашечку кофе.
Лариса, так звали хозяйку, попросила немного подождать и предложила отведать местной родниковой водички, поставив на стол графин и стакан. Михаил был поражен прозрачностью и вкусом местной воды Он с удовольствием пил и пил ее, и Лариса с радостью поставила перед ним следующий графин.
– Скажите, Лариса, – поинтересовался Михаил, – а почему ваше заведение имеет столь странное название?
– По фамилии хозяина, – ответила барменша. – Да и лапоть в этих местах до сих пор знаменит и пользуется спросом. Кроме того, более половины жителей нашей деревушки носит фамилию Лапоть.
Информация заинтересовала аспиранта. Что-то особенное почудилось ему во всем этом. «Какая-то совершенно необычная деревня. Я думал таких уже и нет», – отметил он про себя.
Лариса подала авокадо, внутри которого под майонезом разместились свежайшие креветки.
– Однако! – восхитился гость. – Не хуже, чем в Париже! – одобрил он блюдо.
– Стараемся! – заверила его хозяйка. – Заходите попробовать у нас исконно русскую кухню – щи, кулебяки, блины. Останетесь довольны, – с гордостью сообщила она.
Посещение деревенского кафе привело Михаила в восторг. Ему просто не верилось, что в русском селе возможны такие чудеса. Неоднократно бывая в среднерусских деревушках, он изначально был готов к привычному для него запустению и беспросветности, которые способствовали по его убеждению сосредоточенности в работе. Однако выпавшая на его долю счастливая находка в виде комфортабельной деревеньки несказанно радовала его, она даже казалась ему совершенно нереальной. Но она была! Существовала!

Уснул он сразу, без таблеток и мучительного ворочанья в постели. Ему снились какие-то прекрасные сны с обязательным участием в них предмета его страсти.
Он видел во сне сияющую звезду. Она превращалась в Богиню и улыбалась ему.
Когда Михаил проснулся, было уже двенадцать часов дня. Он не спал таким крепким и здоровым сном уже несколько лет. На столе в кухне стояла двухлитровая банка парного молока, миска творога и баночка сметаны. В тарелке громоздились два десятка свежих просвечивающихся на солнце яичек. Он оторопело смотрел на невесть откуда взявшееся богатство, смутно припоминая, что баба Настя, сосватавшая ему этот домик, обещала приносить молоко на дом по 15 рублей за литр. Но тут были и творог, и сметана, и яйца. Ладно, решил Михаил, сейчас поем и пойду, расплачусь.
– Но, Боже мой! – проговорил он вслух. – Неужели в России может быть такой райский уголок. Зачем же мы все торчим в городском аду? Куплю этот дом и буду здесь писать докторскую, – залихватски проговорил он.
– Вот именно, милок! Я всю жизнь не могу понять пристрастия к этому, как ты его называешь аду, – подтвердил его мысль добрый старческий голос, и в дверях появилась незнакомая пожилая женщина с маленькой корзинкой наполненной роскошной клубникой. И надо сказать, что появилась она «вовремя», т.к., услышав неизвестно откуда прозвучавшие слова, Михаил выронил уже поднесенную ко рту банку с молоком, больно стукнувшую его по босой ноге, окатившей его теплым душем и со звоном разлетевшуюся на мелкие осколки.
– Какое счастье иметь единомышленников, сударыня! – резюмировал полуголый и слегка расстроенный утратой «хозяин».
– Здравствуй, сокол! – нисколько не смутившись, поприветствовала его женщина. – Я твоя соседка! Марфа Гавриловна! Вот принесла тебе гостинец к чаю, – и она протянула ему корзинку с клубникой, источавшей такой аромат, что у Михаила слюнки потекли. – А если у тебя чая нет, то я приглашаю к себе на чай из самовара прямо в саду, – предложила соседка.
Михаил растроганно поцеловал руку женщине и в свою очередь пригласил Марфу Гавриловну позавтракать с ним за компанию. Марфа Гавриловна ласково улыбнулась и устроилась на табуретке. Михаил, явив чудеса расторопности, быстро собрал осколки от банки, протер пол, не забывая при этом развлекать гостью. В считанные минуты он соорудил яичницу и заварил крепкий кофе. Затем, спохватившись, торжественно представился даме.
– Меня зовут Михаилом, можно Мишей, если вам так удобнее!
– Да я уже знаю о тебе все, – заявила Марфа Гавриловна. – Настя мне уже поведала эти новости. Я посижу с тобой, Сокол мой, а ты мне расскажи как там у вас в городе? Что наша власть думает о пенсионерах?
– Да вообще то они, т.е. «наша власть» меня особенно в свои планы не посвящают, с чем я в принципе не согласен, – отчитывался Михаил перед соседкой, раскладывая яичницу по тарелкам и разливая кофе. – Но теперь, когда вы меня уполномочили, я, безусловно, займусь этой проблемой и предоставлю вам полный отчет по заданной проблеме.
Он достал банку маринованных огурчиков, быстро открыл и украсил блюдо. Затем водрузил на стол сахарницу и коробку шоколадных конфет, полученных в виде мелкой взятки от студентов при приеме экзамена. Гордо окинув взором результат своих трудов, он пригласил соседку не стесняться и приналечь на посланные свыше дары.
Марфа Гавриловна чувствовала себя совершенно свободно. Она с удовольствием выпила крепкого кофе без сахара и оживленно поддерживала светскую беседу. Это тоже порадовало Михаила. В русской деревне таких бабулек ему встречать не доводилось.
Рассказав все городские новости и узнав много интересного о местных жителях, Михаил расстался с Марфой Гавриловной весьма по-приятельски, пообещав непременно придти на обед, тем более что обещаны были жареная свининка, под брусничным соусом и другие деликатесы. Такое меню казалось Михаилу неправдоподобным для деревни. Прямо сказка наяву!
В детстве Мишу каждое лето вывозили за город, снимая дачу в подмосковных деревнях. Нигде ничего подобного он не встречал. Великолепные пейзажи русских деревень вызывали немой восторг, но убожество деревенской жизни – обиду и тоску. И вдруг такой вот пердюмонокль.
Взяв свою работу и, устроившись под яблоней в саду, Михаил принялся за дело. Он так увлекся им, что не заметил, как наступил вечер. Было 17-30 по его часам, и Марфа Гавриловна сама пришла за ним.
– Что же ты не идешь на обед, сокол мой? Я не хотела тебе мешать, но, вижу, заработался ты, а перекусить не грех! Пойдем, дорогой, стол накрыт!
Михаил быстро занес свои бумаги в дом и побежал догонять соседку.
Дом Марфы Гавриловны был большой деревянный двухэтажный с просторной террасой, окруженный огромным садом. В саду под навесом стоял стол и на нем большая жаровня, источающая аппетитный аромат. Несколько разных салатов и хрустальный кувшин с квасом делали натюрморт весьма притягательным. Отведав квасу, Михаил заявил, что никакое шампанское этому напитку и в подметки не годится.
– Совершенно верно, – приняла его комплимент хозяйка. Умело разложив обещанную свинину на тарелки, Марфа Гавриловна предложила отведать ее домашний хлеб. Хлеб был потрясающим. Вообще соседка сразила Михаила на повал своими кулинарными способностями.
– Не иначе, сударыня, – спросил Михаил, – вы работали шеф поваром в королевском дворце.
– Почти угадал! – загадочно ответила она. Но разъяснять не стала.
– Хочу вечером сходить искупаться, – сообщил гость. – Как там дно, глубина, температура воды? На вашем курорте можно получить эту информацию?
– Изумительный песчаный берег, вода как шелк, – ответила Марфа Гавриловна. – Но после захода солнца на озеро не ходи. Русалки у нас водятся! Советую именно эту информацию принять к сведению.
Михаил рассмеялся:
– Прекрасно! Красивая русалка – это так романтично! Может мне повезет и у меня случится роман века с русалкой, – шутил он. – Я мечтал об этом всю сознательную жизнь.
– Нет, Сокол мой, не могу с тобой согласиться. Запомни! Русалка всегда несет с собой беду! И, если, не приведи Господь, – хозяйка перекрестилась, – повстречаешь это чудо – беги без оглядки и никогда к озеру не подходи!
– Прямо фильм ужасов Вы мне нарисовали, милейшая Марфа Гавриловна, – наигранно испугался Михаил. – Что, известны случаи, когда русалки забирали к себе молодых хлопцев?
– Да, такие случаи у нас бывали, – ответила соседка.
– Фантастика! – воскликнул Михаил и попросил: – Расскажите, пожалуйста.
Соседка посмотрела на него с сожалением и изрекла:
– Мужа моего, Николая Андреевича, русалка уволокла. Я тогда чуть с ума не сошла, поэтому шуток про русалок совсем не люблю. Опасная это тема, Миша. Еще накличешь беду. За мой век в нашей деревне шесть мужчин на озере пропало. Вот и суди сам, какие это сказки.
Она замолчала и как-то ушла в себя. Михаил понял, что разговор окончен, и напросился в помощники поливать огород под руководством хозяйки. Почтенная дама сразу подобрела и, видимо, простила его необдуманные шутки. Вернувшись к себе, Михаил поработал над диссертацией, прослушал последние известия и отправился на озеро.
Был тихий летний вечер. Только из клуба доносились звуки дискотеки. Михаил прошел к озеру и очень удивился, не увидев купающихся. Однако его это скорее обрадовало. Он быстро разделся и осторожно вошел в воду.
Вода была, действительно, шелковая. Такой обволакивающей, нежной, волшебной воды ему не приходилось встречать нигде. Песок под ногами был мелкий и мягкий.
«Какой прекрасный курорт, и какая удивительная удача улыбнулась мне», – размышлял он, рассекая воду.
– Благодарю тебя, Отец небесный, – прошептал он и стал плавать с наслаждением, нырять, лежать на спине посредине озера.
– Как же это великолепно, – шептал он.
Вода ласкала его теплотой и в то же время была освежающей. Михаил потерял счет времени. Его восторгу не было конца. И вдруг он заметил на воде возле противоположного берега лежащую девушку. Волосы ее показались ему зеленоватыми и очень длинными. В груди что-то екнуло.
«Почему она так лежит? – удивился он. – Почему не делает никаких движений? Все-таки воздух уже прохладный».
Вышедшая луна осветила девушку, и она показалась ему нарисованной красавицей. Михаил решительно подплыл к ней и ахнул. Перед ним лежала русалка. Она была маленькая – метр, метр двадцать длиной. Серый чешуйчатый хвост, маленькие ручки лежали на воде. Но больше всего его поразили огромные зеленые глаза на маленьком кукольном личике. Эти глаза выражали такую муку, что Михаил почему-то сразу понял: она умирает.
– Господи! Помоги мне! – пронеслось в голове.
Он бережно взял находку на руки и перенес тело на пригорок, скрытый зарослями кустарника. Положив русалку на зеленую травку, он с бутылкой помчался за родниковой водой. Хорошо, что эта бутылка обнаружилась на пляже, забытая кем-то.
Когда он вернулся и наклонился над маленьким телом, русалка смотрела на него, как преданная собака. Этот взгляд тоски и привязанности пронзил его сердце. Михаил стал медленно вливать ей в рот воду. Аккуратно протер лицо, намочив слегка ее волосы.
Бедное создание смотрело преданно и благодарно. Остатки воды Михаил вылил на хвост. Он с радостью почувствовал, как она вздохнула. Вдруг русалка сложила руки, как в молитве и сделала ими какой-то знак, похожий на круг. Глаза ее сверкнули, как звездочки и через мгновение погасли навсегда.
Михаил понял, что она умерла. Он сидел и смотрел на фантастическое существо, в реальность которого никогда не верил, и не знал, что ему сейчас делать. Почему-то бросить ее здесь ему казалось подлостью. Похоронить в воде? Но для этого нужна лодка, и, наверное, еще и какой-нибудь камень, чтобы не всплыла.
От пришедших в голову мыслей ему стало жутко. Он попросил у нее прощения за то, что не знает их правил захоронения, и объяснил, что ему нужно сходить в дом, взять лопату и похоронить ее где-нибудь здесь невдалеке от озера.
Все что он проделывал дальше, было как во сне. Копать землю, не тронутую рукой человека, оказалось невероятно трудно, потому что она была просто каменной. Тогда он нашел хорошую готовую яму в лесу под упавшим деревом. Предав ей нужную форму, бережно завернул русалку в захваченную из дома простыню и стал засыпать яму. Сначала ветками, мхом, песком с озера, потом приволок несколько ведер земли с находящегося неподалеку брошенного колхозного поля. Получилось настоящее захоронение.
Михаил даже не заметил, что прошла вся ночь. А когда понял, что теперь никто не сможет надругаться над телом, соорудил над могилой что-то вроде столба. Для приметы. Ему было важно знать это место. Смерть русалки очень опечалила его.
Он поплыл по озеру и нарвал огромный букет кувшинок. Сплетя венок, повесил его на столб. Получился настоящий памятник. Уже рассвело.
И тут Михаил почувствовал, что у него нет больше сил. Он упал рядом с могилой и заснул мертвым сном. Ему ничего не снилось. Он провалился в небытие.
Когда он очнулся, был уже поздний вечер. Еле поднявшись, Михаил, чтобы взбодрить себя, решил поплавать на озере. Быстрые движения привели его в чувства. На пороге своего дома он увидел Марфу Гавриловну.
Она как-то странно посмотрела на него и сказала:
– Как долго тебя не было. Я вся изволновалась. Обед дважды уже остыл. Не заболел ли ты?
Михаил отрицательно помотал головой. Он с удовольствием отведал вареников с картошкой и грибами. Силы постепенно возвращались к нему, что позволило отключиться от мыслей о русалке.

Они с соседкой засиделись допоздна. Марфа Гавриловна угощала его блинами с медом. Потом они играли в дурака, и как Михаил не старался, соседка постоянно его обыгрывала. Что-то в этой женщине есть особенное, как и во всей этой деревне, думал гость.
Но, как говорится, «делу время, потехе час», и нужно было садиться за работу, ради которой он приехал. Весь следующий день Михаил вплотную занимался диссертацией. Никогда он не писал так легко. Мысли сами шли в голову, он даже не успевал их фиксировать. За один день Михаил сделал больше, чем за полгода работы в городе.
Он увидел и отчетливо осознал многие свои недоработки. В голове созрели совершенно новые, никогда им ранее не слышанные идеи. Но самое главное, он работал с какой-то светлой радостью, и весь мир вокруг казался ему волшебным и добрым.
Дважды приходила Марфа Григорьевна и приглашала его на обед, но он не мог оторваться. Тогда неугомонная соседка принесла и поставила перед ним на стол жареную картошку, как он любил, со шкварками. Именно эта маленькая хитрость заставила его передохнуть. Соседка усмехнулась и ушла, пожелав приятного аппетита.
Солнце уже зашло и его вдруг непреодолимо потянуло на озеро. Ему очень хотелось убедиться, что могила в порядке. По дороге он рвал полевые цветы и плел венок.
Когда он пришел к скорбному месту, венок был готов, и он повесил его рядом со вчерашним.
– Прости меня! Я не сумел тебе помочь, – обратился он к русалке. – Мне очень жаль.
На озере, как и вчера вечером, никого не было. Кто плясал на дискотеке, кто работал на огороде, а кто сидел в кафе. На озере было тихо и необычайно приятно.
«Интересно, все-таки, – думал Михаил, – почему они все боятся приходить сюда вечером. А здесь, как в раю! – решил он. – А может отсюда «туда» – прямая дорога?», – мелькнула странная мысль.
На обратном пути он зашел в кафе. За одним из столиков сидела кампания парней. Они были здорово навеселе, и один из них звал друзей посмотреть, кого пристукнули прошлой ночью на озере и раскопать могилку. Вдруг там есть чем поживиться.
У Михаила волосы зашевелились на голове. Он не знал, что предпринять. Обращаться к органам власти – значит объяснять им необъяснимое.
«В лучшем случае меня сочтут психом, а в худшем…» Что может быть в худшем, он представлял смутно.
Выпив чашку чая с пирожными, Михаил решил последить за «отморозками» – как он их окрестил – и если получиться, попугать их.
Те вышли, шатаясь и оглашая окрестности нецензурной бранью. Михаил, таясь, шел следом. Троица зашла в чей-то дом и вышла уже с лопатами. Михаил слегка отстал и заглянул в распахнутые настежь ворота. Он увидел небольшой домик без признаков жизни и открытый сарай во дворе. В сарае на стене он нашел старую берданку. Здесь же висел мешочек с порохом. Все это он прихватил с собой.
Когда Михаил подкрался к захоронению, мерзавцы уже распотрошили холмик, старательно им оформленный. Понаблюдав из кустов за этой омерзительной картиной, он решил выстрелить одному из негодяев в заднее место. В институте на военной кафедре он слыл одним из лучших стрелков, и военрук всегда хвалил его.
Почти не целясь, он дал залп «по тылам» как раз тому негодяю, который все это затеял. Тот подскочил метра на два и взвыл, как раненный зверь. Его пьяные дружки бросились врассыпную. О приятеле они забыли совершенно. Тот стонал и старался ползком добрался до деревни. Его мат был слышан на всю округу.
Не обнаруживая себя, Михаил быстро ретировался. Проходя мимо озера, выбросил берданку вместе с порохом в воду.
Спать он не мог и под покровом ночи снова вернулся к могиле и привел ее в порядок. Раненный им пацан, видимо, дополз до дома. В деревне стояла тишина.
Вернувшись к себе, Михаил побрился и улегся спать. Перед тем, как окончательно заснуть, он увидел незабываемые огромные глаза и, отмахнувшись от видения, повернулся к стене.
Его разбудили голоса в доме. Разговаривала баба Настя, принесшая молоко, с Марфой Гавриловной, которая принесла пироги.
Михаил уже хотел вскочить и поблагодарить заботливых женщин, как баба Настя сказала:
– Нет, ну такого в нашей деревне не бывало никогда. Марфа, ты можешь представить, чтобы все трое в одном сарае повесились. Это ведь невообразимо. Правда, у Кольки какая-то рана на заднице. Все брюки сожжены. Я ума не приложу, кто с такими бугаями справиться-то смог.
– Может, из города по их души новые русские нагрянули? – предположила Марфа Гавриловна. – Колька-то в их компания почитай года два был, пока под суд не попал.
– По Сереге больно мать убивается, – сказала молочница. – Да и то правда, из этих троих он самый приличный был.
– Хоть о покойниках плохо не говорят, – не удержалась Марфа Гавриловна, – но гад он был тоже первостатейный. У меня из рук пенсию выдрал и утек, еще, когда в школе учился. И пропал на полгода. А уж потом я и в суд подавать не стала. Вот ведь, Бог он все видит! Расплатились голубки за наши слезы!
Михаил не шевелился. Ему казалось, что он видит дурной сон. Соседки, перебрасываясь словами, вышли, видимо, решив не будить гостя. Михаил сел в постели, закрыл глаза, чтобы обдумать услышанное, и вдруг увидел жуткую картину: по всему периметру сарая, в котором он побывал ночью, стояли какие-то кикиморы в черных саванах. В потолке были укреплены три петли, под каждой стоял стул.
Какой-то обросший мужик – то ли леший, то ли черт – ввел трех обезумевших от страха парней. Руки у них были связаны. Он подходил к каждому по очереди, брал его на руки, как пушинку, поднимал провинившегося и, продев его голову в петлю, сам затягивал ее. Затем, не спеша, развязывал руки.
Друзья по несчастью с ужасом открывали рты, но оттуда не доносилось ни звука. Когда с парнями было покончено, кикиморы подошли к лешему и, встав вокруг него на колени, произнесли какое-то заклятие.
Видение было кошмарным, но совершенно отчетливым. Когда оно исчезло, Михаил еле сполз с кровати и прошел на кухню, чтобы напиться воды. И что удивительно, с каждым глотком все виденное им не просто исчезало из памяти, а вычеркивалось из нее навсегда.
Очнувшись, Михаил увидел, что выпил почти полведра воды. И когда он опустил ведро, его охватило удивительно легкое настроение. Он позавтракал и, как ни в чем не бывало, пошел в сад работать над своей диссертацией.
Через некоторое время к нему заглянула соседка и стала рассказывать «убийственную новость». Но Михаила она не тронула. Он совершенно спокойно выразил соболезнование, поблагодарил за пироги и продолжал свою работу. Марфа Гавриловна не стала мешать ему.
Прошло еще два дня. Михаил работал, не отрываясь, забыв обо всем на свете. Диссертация была почти готова, оставалось отредактировать и подточить слог. Соседки не приходили. Они помогали родителям погибших парней готовить поминки.

Михаил знал, что сегодня похороны и поминки, но ему это было безразлично. Успехи в написании диссертации доставляли ему истинную радость. Но вдруг в самый разгар работы он увидел кладбище. Перед ним встала цветная картина. Все жители деревни уже ушли. И лишь одна женщина с глазами полными боли и тоски сидела у могилы своего сына.
Сам не зная, зачем, Михаил вдруг встал и пошел на кладбище. При входе он купил цветы и подошел к женщине. Положив цветы на могилу, он уселся рядом с ней. Чем-то она ему напоминала погибшую русалку. Она смотрела на все отрешенно. И Михаил впервые за все время ощутил свое прямое участие в этой трагедии.
Он взял руки женщины, погладил их, поцеловал. Потом обнял ее, и она вдруг разрыдалась, прижавшись к нему. В этот момент Михаил вдруг понял, что взял на себя ответственность за ее судьбу.
Они долго сидели, обнявшись, как мать с сыном. Наконец он встал, подал ей руку, и она пошла за ним в клуб, где проходили поминки. Ее безучастность ко всему прошла, хотя она и не разговаривала ни с кем. Она плакала и держала Михаила за руку, как маленькая девочка, которая боится потеряться.
После поминок Михаил сам отвел ее домой, уложил в постель, прикрыл одеялом и сем возле кровати. Женщина вдруг уснула, так и держа его за руку. Неслышно вошла Марфа Гавриловна. С сочувствием и благодарностью посмотрела она на Михаила.
– Спасибо тебе, Миша, – сказала она. – Мы уж думали, что Аня никогда не придет в себя. Иди домой, я посижу с ней.
– Да я и сидя могу спать, – ответил он. – Садитесь рядом.
Соседка подвинула стул и селя напротив.
– Как ее зовут? – спросил ее Михаил.
– Анна Васильевна. Бедная баба, – кивнула Марфа Гавриловна на спящую. – Ох, и хватила же она горя и с мужиком своим, и с сыном. Мужик-то слинял еще до родов, и Аня сама воспитывала Сергея. Но ведь работа у нее, сам понимаешь, целыми днями. Вот и не досмотрела. Еще в школе он связался с плохой компанией. И пил кровь из матушки, прости меня Господи, – перекрестилась рассказчица. – Вот ведь не зря говорят: «Не родись красив, а будь счастлив». Анна – красавица была. Чистая, светлая, добрая. А вот видишь, судьба-то ее как… Спрашивается, за что?
Марфа Гавриловна опустила голову, и слезы полились у нее ручьем из глаз. От нее Михаил никак не ожидал таких эмоций. Она казалась ему железной. Он сидел возле двух несчастных женщин и вдруг увидел Светлану. Тоже красавицу и умницу. И увидел он ее своей женой. Возле нее был маленький мальчик, и он точно знал, что его зовут Андрей.
Они сидели за столом, рядом с ними была Анна Васильевна. Состарившаяся, но очень счастливая. Она с такой любовью смотрела на их сына, что было невозможно поверить, что она не родная его бабушка.
Михаил потряс головой, отгоняя видение. Анна отпустила его руку и повернулась на другой бок. Он заботливо поправил одеяло и вместе с соседкой пошел на кухню. На пару они перемыли и убрали весь дом, приготовили все необходимое к завтраку.
Проводив ее, он вернулся к Анне Васильевне и лег спать на диван. Проснулся он очень рано. Анна еще спала, но страдание ушло с ее лица, уступив место улыбке. Видимо, ей снился добрый сон. А может наконец-то наступило облегчение.
Михаил пришелся по душе деревенским жителям. У него совершенно неожиданно открылся дар видеть их болезни и проблемы. И он в полном недоумении от своих способностей стал их лечить. Стоило ему погладить больное место, которое он определял сразу (он видел на этом месте красный огонек), как боль уходила.
Часто он мог предсказать, что произойдет с кем-то через какое-то время. Это было так неожиданно и невероятно… Пытаясь найти причину появления этого дара, Михаил задавал себе вопрос, неужели русалка? Откуда иначе взялись такие таланты? И тогда перед ним вставали огромные зеленые глаза, полные страдания и благодарности.

Лето пролетело быстро. Нужно было возвращаться в город. Его провожала вся деревня. А Анну Васильевну он сразу забрал с собой.
– Поживете у меня, – говорил он, чувствуя, что ее раны еще не зарубцевались, и оставлять ее одну нельзя. – Как только захотите домой, я тут же привезу вас обратно.
Анна согласилась с радостью. В Михаиле она чувствовала свою опору и надежду.
В городе на первом же заседании кафедры его работа была рекомендована к защите. Через два месяца он защитился. Когда он увидел Светлану в зале, где проходила защита, то чуть не провалился, потерялся и не знал, что говорить. Но Светлана улыбнулась ему светло и радостно, и он стал говорить, уже не сбиваясь.
Когда он закончил свою речь, убеленные сединой профессора зааплодировали ему. На банкете Михаил сделал Светлане предложение стать его женой, и она его приняла.
Через два года он защитил докторскую диссертацию и стал ведущим профессором кафедры. У них родился сын Андрей. Анна Васильевна помогала им по хозяйству, став незаменимым человеком.
В семье сложились прекрасные, добрые и нежные отношения. Свои способности экстрасенса Михаил никому больше не раскрывал.
– Просто, – объяснял он друзьям, – у меня сильная энергетика, которая может снимать боль. В основном люди даже не знали, кто помог им выздороветь.
Михаил не пропускал ни одного больного человека. Увидев тревожный сигнал, только одному ему ведомый, он как бы невзначай дотрагивался до объекта или поглаживал его, если это был знакомый человек, и с удивлением и радостью наблюдал, как сигнал угасал. При этом всегда перед ним вставали огромные зеленые глаза, смотревшие на него с одобрением.
Это было настоящее волшебство, подаренное ему странным существом, в которое он и верил, и не верил. Иногда ему казалось, что глаза русалки – это две звезды, одновременно далекие и близкие, чужие и родные, но, безусловно, волшебные. Эти звезды вели его по жизни и помогали во всем.
– Вот и верь после этого, что русалки приносят беду, – говорил он себе. – Видимо, ошиблись вы, глубокоуважаемая Марфа Гавриловна!