Одинокий король

"Самый богатый бродяга Европы" - так назвал Альфреда Нобеля Виктор Гюго.

Урожденный швед, большую часть жизни Нобель провел в России, Франции, Италии и Австро-Венгрии. Имя Нобеля пользовалось огромным авторитетом в научных, деловых, финансовых и политических кругах всего мира. Его честолюбие купалось в лучах славы, он был сказочно богат, его гений признали при жизни. Но будто в компенсацию за подарки судьбы невезение преследовало великого изобретателя, "короля динамита", в совсем другой области.



Согласно завещанию Нобеля, практически все его огромное состояние передавалось на учреждение пяти международных премий для "вручения людям всех национальностей, внесших наибольший вклад в развитие и процветание человечества". По самым скромным подсчетам стоимость имущества Нобеля оценивалась в 33233792 шведские кроны (около шестидесяти двух миллионов фунтов стерлингов по нынешнему курсу), и все эти деньги поступали на создание фонда!

Пока наследники, которым досталась дырка от бублика, яростно пытались оспорить волю покойного, к хору возмущенных голосов неожиданно присоединились и ученые: известный венский математик выступил с гневной речью, вопрошая, отчего в список Нобеля не попала его наука, и требовал внести в завещание необходимые изменения, с тем, чтобы коллеги тоже могли получать премии. Исключение математики и впрямь выглядело странным... но только не для тех, кому была известна давняя любовная история, навсегда разбившая сердце Альфреда Нобеля.



Любовь и математика



Альфред приехал в Северную Пальмиру вместе с отцом, Анна Дезри родилась здесь - ее отца, известного датского судопромышленника, некогда пригласил на службу сам Петр I. Невысокая, грациозная, живая - когда Альфред впервые увидел Анну, ему показалось, что все любовные стихи были написаны о ней, только о ней. Петрарка, Шелли, Гёте - потрепанные книжки, которые он брал с собой в каждую поездку, теперь казались ненужными, ведь рядом есть та, очарование которой не в силах выразить самые восторженные сонеты. Анна, впрочем, к кавалеру подобных чувств не питала - Альфред совсем не походил на байронического красавца из ее снов.

На статного красавца Франца Лемаржа Альфред сначала не обратил внимания - в доме графини бывало много народа. Но, увидев, какие взгляды бросает на него Анна, не на шутку заволновался.

Все решилось на день ангела. Лемарж был в ударе: сыпал остротами, танцевал, пил шампанское. На Альфреда же накатила одна из его обычных депрессий - та темная волна, за которой уже не различаешь людей и предметы, и хочется сесть в угол, сжаться и замереть навсегда. Но безжалостная судьба подготовила ему еще одно испытание: Лемаржу вдруг захотелось поближе познакомиться с застенчивым соперником. "Как вы относитесь к математике? - спросил он, подходя с бокалом шампанского. - Не правда ли, в естественных науках должен теперь разбираться каждый мужчина?" Альфред заметно напрягся и гордо ответил, что его отец - известный естествоиспытатель и промышленник, а сам он изучал указанные науки у лучших учителей. "О, неужели? - притворно удивился Франц. - Так, может быть, вы сможете решить вот это?" - он набросал на салфетке какую-то формулу. Нобель неуклюжим движением подвинул салфетку к себе: в голове прыгали формулы, квадратные корни, но задача никак не решалась. Вдоволь насладившись смятением Альфреда, Лемарж несколькими легкими росчерками завершил построение. "В этом нет ничего удивительного, и мсье Нобелю нечего стесняться, - объявил он окружающим. - Я ведь собираюсь поступать в университет по математическому разряду, зато из Альфреда, полагаю, выйдет замечательный литератор".

Свадьба Анны Дезри и Франца Лемаржа шумела на весь Петербург. Нобели тоже были приглашены, но Альфред сказался больным. Вернувшись, родные действительно нашли его в тяжелейшей горячке, а на полу рядом с кроватью белели листки с только что написанной поэмой - что-то про умершую возлюбленную, белый саван и запах увядших роз.

"С этого дня, -написал Альфред , едва оправившись от болезни, - я больше не нуждаюсь в удовольствиях толпы и начинаю изучать великую книгу природы, чтобы понять то, что в ней написано, и извлечь из нее средство, которое могло бы излечить мою боль".

То есть ты хочешь доказать этому паркетному прыщу, что он и мизинца твоего не стоит?" - в юности Нобель-старший служил матросом. Альфред кивнул: "Стать изобретателем. Самым знаменитым. Обойти всех в естественных науках. Чтобы обо мне узнал весь мир". И чуть тише добавил: "И тогда она раскается, но будет поздно".



...Альфред открывает глаза и обнаруживает, что лежит в полной темноте. Руки сложены на груди, в нос бьет невыносимый запах плесени и сырой земли. Ящик, заколоченный ящик - и ужасный холод! Он упирается руками в крышку, но она не поддается, он кричит, зовет на помощь, чувствуя, что задыхается, - и просыпается в холодном поту...

Этот кошмар преследовал его постоянно - с тех самых пор, как родной дядя рассказал страшную историю про русского писателя Гоголя, которого похоронили живьем. "Летаргический сон! - Дядя трагически замирал и поднимал вверх указательный палец. - Заснул в постели, а проснулся в гробу". Страх вошел в одинокую жизнь Нобеля неслышно, словно призрак, - Альфред отчего-то решил, что его путь закончится именно так: могильным холодом и удушьем в тесном аду. Узнав о страданиях своего пациента, семейный доктор Нобелей выписал сильнодействующее снотворное, но, чуть поколебавшись, заметил: "Снотворное не устранит причину. Все дело в расстроенных нервах - вы слишком много работаете и к тому же не находите успокоения в личной жизни. Попробуйте отдохнуть, развеяться. Заведите любовницу, в конце концов!" Придя домой, Альфред поставил перед собой коробочку со снотворным и глубоко задумался.



Будущий лауреат



Спустя три дня в венской газете "Neue Freie Presse" появилось скромное объявление: "Господин средних лет, богатый и образованный, ищет компаньонку, которая владеет английским и французским языками и могла бы исполнять роль секретаря". Любовница - это так пошло, Нобель же искал родственную душу. Через три недели по указанному адресу отозвалась тридцатитрехлетняя графиня Берта Кински, а еще через месяц, после оживленной переписки, Нобель выслал ей деньги на дорогу до Парижа.

Не прошло и года, как 43-летний Нобель, ни разу не женатый и чрезвычайно сдержанный с дамами, всерьез задумался о своих намерениях в отношении Берты. Как вдруг... В обычное время к Нобелю вместо мадемуазель Кински явился посыльный, принесший ее прощальную записку. Содержащееся в ней объяснение ее внезапного отъезда потрясло Нобеля до глубины души. История более достойна украсить собой бульварный роман, чем биографию великого исследователя. Оказалось, что несколько лет назад, будучи гувернанткой дочерей богатого венского барона фон Зутнера, Берта Кински безумно влюбилась в его сына Артура. Молодые люди тайно обручились. Пылкий юноша был на семь лет моложе аристократической бесприданницы, и мать новоиспеченного жениха воспротивилась этой связи. Берте пришлось покинуть дом барона и искать новый источник существования. Пока Берта работала у Нобеля, любовники втайне не теряли связи. В очередном письме Артур сообщил своей возлюбленной, что больше не может без нее жить. Графиня в порыве страсти продала часть своих фамильных драгоценностей, купила билет и понеслась навстречу своему счастью. В июне 1876 года Артур и Берта тайно обвенчались и отправились в свадебное путешествие на Кавказ. Гнев родителей молодого барона не знал предела. Лишь спустя девять лет беглецы получили прощение и смогли вернуться в свое родовое имение.

Нобель тяжело переживал эту неожиданную потерю. Утратив иллюзию так внезапно, отрезвев, он увидел, что небывалая близость, казавшаяся такой взаимной, была одностороння. Он - любил, она - работала.

Альфред и Берта оставались друзьями до самой его смерти. Берта, баронесса фон Зутнер, стала впоследствии известной писательницей и пацифисткой. Может быть, именно поэтому в дополнение к наградам за достижения в науке и литературе Нобель решил учредить премию мира.

Через десять лет после его смерти Нобелевской премии Мира была удостоена Берта фон Зутнер.



Одна мысль не давала ему покоя: кому же достанется гигантское состояние, добытое адским трудом - а быть может, он заплатил за него и собственным счастьем! Братьям? Но они и так не бедствуют - нефтяные прииски Каспия, принадлежащие семье Нобель, приносили фантастические барыши. Дальним родственничкам, этим бездельникам и тунеядцам, которые, как стервятники, только и ждут, когда же мсье Нобель отдаст концы? От подобных мыслей Альфреда передергивало: институт наследования он считал вредным и опасным изобретением. Деньги надо заработать, только тогда можно почувствовать их силу и узнать им цену. А если они упали с неба, ничего хорошего не выйдет - примеров тому Нобель за свою жизнь встречал предостаточно. И тогда он решил создать фонд...

Новое завещание, составленное после долгих раздумий, произвело невероятный эффект: отшельник снова ощутил вкус к жизни. Ведь теперь даже смерть была ему не страшна: благодарное человечество прославит имя Нобеля в веках. Альфред возобновил переписку со старыми друзьями и опять стал появляться в светских гостиных. Однако свою последнюю любовь он встретил вовсе не там, а... в той самой цветочной лавке, где по утрам покупал орхидеи.



Хищная Галатея



Знай Нобель, что история его любви как две капли воды напоминает сюжет известного романа Шоу (правда, вышедшего 16 лет спустя после его смерти), он пришел бы в ужас - судьба опять затеяла с ним жестокую игру. Но двадцатилетняя Софи и впрямь покорила его сердце.

Обаяние Софи Хесс заключалось в легком нраве и детском легкомыслии, но на Прекрасную Галатею она не тянула. Нобель хотел стать для нее опытным другом, помочь ей получить образование и встать на ноги, но она не любила учиться, тяготилась скучными и обязательными правилами, была подвижна и весела. Тем, кто знал ее и Нобеля, трудно было понять, как могло это бестолковое и ленивое существо внушить страсть столь неординарному человеку. Многие считали, что "маленькая хищница" во всем старается угодить своему знаменитому благодетелю. Он, так долго лишенный искренней заботы и женской ласки, не желал слушать никаких голосов разума - ни чужих, ни собственного. То, что она не была ему ровней, поначалу не

смущало изобретателя. В Париже он снял для нее комнату с поваром и служанкой. Оплачивал самые дорогие покупки. Впервые за свою жизнь Альфред Нобель, привыкший прочно и уверенно стоять на ногах, обладавший безупречной репутацией, попал в щекотливое положение. На провокационные вопросы знакомых относительно серьезности его намерений он отвечал, что просто помогает бедной девушке из сострадания и дружеской симпатии. "Бедная девушка" требовала именовать себя не иначе, как "мадам Нобель". Сам Нобель этому потворствовал и письма к ней адресовал "фрау Софи Нобель". Окружающие недоумевали, круг общения Нобеля существенно поредел: не порывая открыто, многие сторонились его из-за дурных манер его спутницы. Удивление высшего общества было приправлено обидой: нас он держал на дистанции, а сам приблизил такую особу. Общество отвернулось от великого ученого.

Но он... "Моя нежная и добрая щебетунья! Я никогда не думал, что женщина, которая, по сути, еще совсем юное дитя, может значить для меня, старого ворчуна, так много", - признается Нобель в одном из своих писем Софи.

"Я всегда был слишком серьезен, пытаясь разложить любовь на атомы, но только теперь понял, что это невозможно. Любовь - это чудный неземной аромат, который будоражит и волнует все мое существо, потрясая и сея смятение как в некогда трезвом рассудке, так и в бренном теле. И причиной тому - вы".

"Причина" по-прежнему обходилась Нобелю недешево. Он прощал ее безумные траты, оплачивал несусветные долги, потакал сумасбродным желаниям. Сам бегал по магазинам в поисках чудных безделушек, модных нарядов и дорогих диковин. Вскоре квартира в Париже стала тесна, и "нежная щебетунья" потребовала затейливую виллу в пятнадцать комнат в Бад Ишль - предместье Парижа. Нобель повиновался.

Время шло, Софи расцветала, Нобель старел и начинал беспокоиться по поводу их разницы в возрасте. "На небосводе судьбы твоя звезда только восходит, тогда, как моя уже клонится к закату", - пишет он, пытаясь трезво взглянуть на эти взаимоотношения. Нобель вдруг замечает, как мало их связывает. "Скоро может случиться, что вы встретите кого-нибудь еще, ведь вокруг вас так много знакомых мужчин. Что до меня, то, должно быть, мне выпало бремя одиночества, и найти человека, чье сердце смогло бы откликнуться на зов моего, мне уже не удастся", - предчувствует он.

Впрочем, она не торопится выпускать покладистого и щедрого Нобеля из своих цепких коготков. А он... Он уже всерьез тяготится своей "маленькой Софи". Стыдится того, что полюбил женщину, чьи невежество и бестактность отвратили от него практически всех друзей и знакомых. Она донимает своего "милого друга" бесконечными просьбами об очередных покупках, а того раздражает безграмотность и корявый почерк.

Напряжение растет. В тоне Нобеля появляются холодность, и даже резкость. Последней каплей послужило известие о романе Софи с венгерским офицером фон Капиваром. Даже для мягкосердечного Нобеля это было слишком: он расстается с любовницей.

Однако известие о том, что "сладкая крошка" родила от красавца Капивара дочь, неожиданно расчувствовало изобретателя. Нобель, никогда не имевший детей, оплатил все долги Софи, написав трогательное, сочувственное письмо - последнее в их переписке. "Бедная девочка. Пожалуй, теперь ты нуждаешься в сочувствии больше, чем в упреках", - заключил он и в качестве последней дани ушедшему чувству поместил в одном из австрийских банков часть своих ценных бумаг на имя Софи Хесс. По ним она могла получать ежемесячно 500 флоринов (около 250 фунтов), что составляло приличный доход даже для венских аристократов.

Так закончился этот роман-великан, длившийся целых восемнадцать лет. За это время Нобель написал своей возлюбленной 216 писем (после его смерти Софи продала их братьям Нобеля), она ему - всего сорок. Он изливал ей свои чувства, она же непременно просила плодов их материального подтверждения.



Одиночество, которого гений всю жизнь так боялся, все-таки настигло его.

Он почти перестал есть, часами бродил по оранжерее, бормоча какую-то невнятицу, а ночами стонал так, что верные слуги не могли сомкнуть глаз - в спальню опять вполз могильный холод, и его не удавалось изгнать даже самым сильным снотворным. Больше всего на свете он боялся быть похороненным заживо. После одной такой ночи Нобель в исподнем добрался до кабинета и дрожащей рукой сделал приписку к завещанию, велев дворецкому отвезти бумагу к нотариусу. Король динамита, богатейший из людей желал, чтобы после смерти ему на всякий случай перерезали вены.

Через два дня Альфреда Нобеля не стало. Альфред Нобель умер так же, как и жил, - в одиночестве, а его имя приобрело нарицательный смысл бескорыстного меценатства на благо всего человечества… поделиться

Apple press

02.11.2001