Святая Русь и радость секса

Десять лет назад в эфире раздался выкрик: "У нас секса нет!" – то ли похвальба, то ли жалоба. Отсмеявшись, вся Россия взяла фразу на вооружение, не зная, что когда-то в глазах всей Европы Святая Русь была страной чуть ли не сексуальных маньяков, а вовсе не такой, как ее показывает телеканал "Культура".
Горестно вздыхают противники растленного Запада, развращающего нашу чистую молодежь: "Неужто мы, наследники уникальной культуры, которая вовеки веков..." – и по тексту. Мол, Россия традиционно – страна высокой духовности (можно подумать, духовность – антоним сексу), а жизнь до семнадцатого года тут продолжалась путем целомудренного самозарождения, никак не с помощью ужасных и непристойных действий представителей обоих полов.
На самом деле россиянин жил полной страстей жизнью, лавируя между жесточайшим христианским целомудрием и спокойным крестьянским натурализмом.

Баня вместо Лувра

Конечно, изображения обнаженного тела на всеобщее обозрение выставлять не полагалось, и русские художники получили право писать соблазнительные "ню" только в конце XVIII столетия. Европа к тому моменту уже прошла через жадное до плотских удовольствий средневековье, чувствительность Возрождения, пикантность маньеризма, перемерила пышные декольтированные наряды барокко и рококо. Нашу державу все эти этапы перманентной культурно-сексуальной революции миновали.
Но если в "темной" России обнаженную натуру в картину вводить не полагалось, то всегда можно было в баню сходить: там еще в середине XVIII века все мылись вместе – и мужчины, и женщины, а вдобавок в голом виде выбегали на берег реки охладиться после парной. Путешественников-европейцев эта всепоглощающая любовь к чистоте изумляла до глубины души, ибо в их далекой западной сторонушке сам обычай совместных бань был позабыт еще в эпоху крестовых походов.
Больше всех пострадал от российского гигиенизма незабвенный распутник Казанова. Он, вернувшись из путешествия по России, возмущенно рассказывал в светских беседах, как мылся в бане с тридцатью или сорока женщинами и мужчинами, "кои ни на кого не смотрели и считали, что никто на них не смотрит". Прославленный соблазнитель был обижен не за себя, грешного, а за купленную им 13-летнюю красавицу Заиру, которая обошлась своему хозяину в целых 100 рублей (цена пары деревенек со всеми их жителями, полями и скотом). На нее, красоточку, никто даже не взглянул.
Общие бани просуществовали в глухих уголках Сибири аж до середины нашего века в качестве общедеревенских "мест помывки". Мой знакомый со смехом рассказывал, что посещал подобное заведение в 40-х годах, где с ним вежливо здоровались ученицы местной школы и соседки, будто в местном клубе.

Фольклор вместо "XXL"

Иностранцев шокировали веселые байки эротического содержания, "заветные сказки", которые и создали россиянам славу больших любителей срамословия. В XVII веке голштинский дипломат Адам Олеарий отмечал, что они говорят о «сладострастии, постыдных пороках и любодеянии, и тот, кто наиболее сквернословит и отпускает самые неприличные шутки, сопровождая их непристойными телодвижениями, тот считается у них лучшим и приятнейшим в обществе".
Положительный герой срамных сказок запросто мог изнасиловать строптивую девицу, мстя за ее неподатливость "по доброй воле", мог оказаться многоженцем, бабником и похабником, чем, собственно, и вызывал горячее сочувствие аудитории. Не отставал от мужского и светлый женский образ: в сказках умная (глупая) баба способна перехитрить и попа, и мужа, и самого черта, лишь бы улизнуть на сеновал к "мил-дружку".
А как об этом рассказывалось! Все мы знаем, в чем состоит уникальность русской речи. Извините, в русском мате. Иностранцам трудно понять, что залихватская тирада "народного соловья" не имеет конкретно-сексуального смысла, а просто служит для нагнетания эмоционального напряжения.
В общем, европейцам жители нашей холодной страны всегда казались сексуальными маньяками. Я уж скромно умолчу о лубочных картинках с незатейливыми подписями, где встречается много нового и интересного (даже для Казановы).

Пост вместо контрацепции

Подобным "народным шалостям" грудью противостояла освященная религией супружеская любовь. Понимая, что уговаривать с амвона лукавых парней и очных девок блюсти невинность – занятие неблагодарное, да и бесполезное, церковь ввела систему наказаний и ограничений, само существование которой свидетельствует о том, что было за что наказывать и что ограничивать. И еще как было! Половое воздержание предписывалось по всем воскресеньям и церковным праздникам, по пятницам и субботам, по постным дням... Таким образом набиралась одна треть года. Даже глубоко женатому человеку разрешалось удовлетворять плотскую страсть не чаще пяти раз в месяц. Мужчина, не вымывшийся ниже пояса после совокупления (хоть бы и с законной супругой), не имел права входить в церковь.
Церковные иерархи долго спорили, разрешать ли вообще «плотногодие» в присутствии икон, крестов, лампад, которые вешались в красный угол каждой комнаты. И в XVI веке церковь стала склоняться к мысли, что все-таки это – ай-яй-яй, ибо это кощунственно. Но покажите мне набожных супругов, которые перед "амурами" выносили бы иконы из спальни, или сами улепетывали от божественного лика на сеновал? В конце концов, сказано же свыше четко и ясно: "Плодитесь и размножайтесь..."
Впрочем, надо быть справедливыми – многие непристойности были связаны с древними языческими ритуалами. Как вам понравится "подманивание" дождя с помощью демонстрации безоблачному небу женских гениталий? Пикантно бы смотрелось на подмосковном колхозном поле в июльскую жару!

Интим forever!

Церковь пыталась вводить спонтанную сексуальность – "блажную похоть" россиян – в рамки приличий. Поэтому у нас из-за двойственного восприятия секса существует двойной стандарт в обществе.
С одной стороны, воспитанный, порядочный человек не должен быть особо сексуален. При этом общаться в тесной компании с подобным ханжой и занудой никто по доброй воле не хочет. С другой стороны, грешник на Руси – темпераментный, буйный и отвязный. С ним так и тянет повеселиться, да... как бы чего не вышло.
Все дело в том, что в России наблюдается дефицит весьма полезного понятия – "privacy", означающего частную, интимную сферу жизни, куда западный человек волен не пускать ни государство, ни церковь, ни Организацию Объединенных Наций. Антизападники прославляют традиционную для Руси соборность: беду встречают всеобщим сплочением, любую проблему обсуждают всем миром, на любую хохму отвечают всенародным ржанием.
К счастью, вернуть страну к общим баням, скорее всего, не удастся. А каждый подросток, отвоевав свое на фронте сексуального освобождения, придет время, вольется в общий поток добропорядочных, соблюдающих правила общежития граждан. Так что, в отличие от ленинских заветов, сексуальные фантазии и их воплощение жили, живут и будут жить.

поделиться

Инесса Ципоркина

27.01.2006